Великие джазовые музыканты. 100 историй о музыке, покорившей мир

Джаз и популярность: законы рынка в действии

В наше время джаз кажется материей безумно сложной, созданной для музыкальных вузов, сложных музыковедческих штудий или, по крайней мере, для вдумчивого прослушивания с использованием багажа специальных знаний. Одним словом — классика. Но как классическая музыка написана для того, чтобы просто дарить радость людям (вне зависимости от того, разбираются они в ней или нет), так и джаз призван не лежать на музейной полке, а заставлять слушателей плакать, смеяться или танцевать. Может ли джаз быть популярным? В своих самых доступных формах — почему бы и нет! В 20-х годах именно джаз (вернее, его эстрадные формы) громче всего гремел по всей Америке, во время расцвета биг-бендов был главной и чуть ли не единственной поп-музыкой в стране: с 1935 по 1945 год свинг подмял под себя все другие формы музыкального творчества.

Считается, что рок-н-ролл пошатнул господство всех музыкальных жанров до него. Несомненно, это так. Но по наблюдениям современников, конец 50-х годов стал еще одной эрой джаза, который пережил вторую волну массовой популярности. Как пишет журнал «Биллборд» в марте 1959 года, «джаз наступает на поп-рынок в любой области: в звукозаписи, на телевидении, в кинофильмах, в рекламе и т. д. — а в следующий понедельник он войдет и в Белый дом — через концерт Jazz Jubilee, предложенный миссис Дуайт Эйзенхауэр». Продюсер Columbia Records Ирвин Тауншенд написал в Down Beat под конец того же года: «Сейчас джаз — большой бизнес, и в число его новых друзей вошли некоторые самые непробиваемые обыватели, которые думали, что Элла — это дочь Фрэнсиса Скотта Фицджеральда».

Коммерческую волну подняли две пластинки: Kind Of Blue Майлза Дэвиса и Time Out Дейва Брубека, и обе вышли в 1959 году. Первый к 2008 году разошелся тиражом более 4 миллионов экземпляров и стал четырежды платиновым — это самый высокий показатель в истории для джазовой записи. Второй за десятилетия перевалил за миллион. Творение Дейва Брубека даже включало в себя сингл Take Five, который умудрился достичь двадцать пятого места в хит-параде «Биллборда» — это настоящий поп-хит, который и по сей день опознается с первой секунды. Джазовые пуристы всегда были не в восторге от коммерческого успеха. Даже Bitches Brew (1970) Майлза Дэвиса, разошедшийся миллионным тиражом, они считали потаканием грубым вкусам непросвещенной публики (амбициозный трубач в тот момент и впрямь сознательно стремился к финансовому успеху у молодой аудитории).

Распроданный тираж джазовой пластинки крайне редко переваливает за миллионную отметку: кроме вышеупомянутых, можно вспомнить синглы Hello, Dolly! и What А Wonderful World Луи Армстронга или пару дисков пианиста Херби Хэнкока, который увлекался фьюжном. К миллиону стремятся Sketches Of Spain Майлза Дэвиса, A Love Supreme и Blue Train Джона Колтрейна, но до тиражей поп-музыки, в которой миллионными продажами никого не удивишь, джазу всегда было далеко. Куда уж там Джону Колтрейну с его 500 тысячами копий до альбома Майкла Джексона Thriller, распроданного по миру в количестве 110 миллионов копий, или до The Beatles, чьи суммарные продажи по миру уверенно двигаются к миллиарду!

Между тем в 1957—1966 годах джазовые (или приближенные к таковым) сорокапятки в хит-параде были не такой уж редкостью. Конечно, самый большой успех в это же время снискали не собственно джазовые записи, а результаты «перекрестного опыления» джаза с ритм-энд-блюзом, соулом, латиноамериканской музыкой. Хитом стала напористая пьеса The Peter Gunn Theme из телесериала Peter Gunn в исполнении оркестра Генри Манчини. Эта музыка была далека от серьезных поисков Телониуса Монка или Майлза Дэвиса, но она явно содержала джазовую пульсацию, и многие джазмены впоследствии с удовольствием исполнили ее. Масса наград и прекрасные продажи пластинки со звуковой дорожкой к сериалу Peter Gunn спровоцировали волну разговоров о новом пришествии джаза в авангард поп-музыки.

Иллюстрацией этих разговоров можно счесть целый поток джазовых синглов, штурмующий хит-парад. В это время прогремели такие сенсации джаз-попа, как The Girl From Ipanema саксофониста Стена Гетца и певицы Аструд Жильберту (начало массового увлечения бразильской босановой), The ‘In’ Crowd пианиста Рэмси Льюиса, Mercy, Mercy, Mercy группы саксофониста Кэннонбола Эддерли, Walk on the Wild Side органиста Джимми Смита. Конечно, Watermelon Man Херби Хэнкока в исполнении кубинского перкуссиониста Монго Сантамарии или версия I Got А Woman органиста Джимми Макгриффа выглядели скромно в потоке поп-музыки, но их присутствие ощущалось. Они звучат на радио и сейчас. Общим у всех этих хитов было наличие запоминающейся, хлесткой мелодии в качестве рефрена и четкого, танцевального ритма, при этом исполнители имели все возможности для импровизации.

Новый виток популярности джаза, спаянного с поп-музыкой, пришелся на следующее десятилетие. Это движение можно проследить еще с конца 60-х, когда продюсер Крид Тейлор записывал гитариста Уэса Монтгомери со струнным оркестром и развивал на своем лейбле CTI выхолощенную, приятную слуху и бесконфликтную эстетику, за которую его ругали любители старого джаза. Двигаясь путем сплавления джаза с черной поп-музыкой, фанком и соулом, добавляя плотный ритм или струнную группу, Крид Тейлор умудрялся добиваться для своих артистов коммерческого успеха, что было тоже очень важно. Полученные прибыли можно было пустить на более ортодоксальные и традиционные джазовые записи.

В 1972 году Тейлор спродюсировал фанк-версию знаменитой мелодии Рихарда Штрауса Also Sprach Zarathustra в исполнении бразильского клавишника Эумира Деодато — и эта сорокапятка достигла второго места в хит-параде поп-музыки! В 70-х годах заявили о себе многие «коммерческие джазмены»: сладкоголосый вокалист Эл Жерро, гитарист Джордж Бенсон, который от гитарного джаза перешел буквально к синтезаторной поп-музыке, клавишник Джо Сэмпл. В 1974 году исключительно ровный, тихий и мирный альбом саксофониста Гроувера Вашингтона-младшего Mister Magic достиг десятого места в хит-параде «Биллборда». Свою долю успеха получил еще один протеже Крида Тейлора — клавишник Боб Джеймс, который записал такие хиты, как Nautilus (1974) и Westchester Lady (1976).

К началу 80-х фьюжн в своих самых доступных формах дал жизнь такому феномену, как smooth jazz (smooth означает «гладкий», «спокойный», «плавный»). Это направление быстро доказало свою коммерческую привлекательность (в 1979 году милая инструментальная композиция американской группы Spyro Gyra Morning Dance дошла до двадцать четвертого места в хит-параде поп-музыки), но заслужила обвинения во вторичности и однообразии — впрочем, профессионализм музыкантов никто под сомнение не ставил. Ни к чему не обязывающий, сладкий, местами даже сонный «псевдоджаз» группы Fourplay, саксофониста Дэвида Сэнборна, гитариста Ли Ритенура активно крутился по американскому радио в 90-х годах.

Самым заметным исполнителем из всей когорты «мягкого джаза» является кудрявый симпатяга и саксофонист Кенни Джи (настоящее имя — Кеннет Горелик), который довел smooth jazz до абсолюта незамысловатости и приторности. Настоящая поп-звезда: постоянный гость хит-парадов, суммарные тиражи пластинок которого по всему миру превышают 75 миллионов копий. При этом любители джаза и «честного» фьюжна относятся к Кенни Джи с нескрываемым презрением: саксофонист обвиняется в отсутствии творческого подхода и бессмысленном сентиментализме. Сам он оправдывается: «Я лично никогда не критиковал ничью музыку, но я знаю, что настоящая проблема публики — не сама моя музыка, а представление о том, что я играю простую музыку ради денег и популярности».

Популярность и коммерческая окупаемость — тема болезненная для музыкантов и критиков. Чтобы выжить, джазу всегда нужно было найти отклик в сердцах молодых слушателей — тех самых, деньги которых задают тон на рынке продаж музыкальной продукции. Но тут всегда возникала масса проблем: должен ли джаз ради этого упрощаться? Как противостоять напору все более яркой и агрессивной поп-музыки? Несмотря на периодические спады, джаз по-прежнему живет по всему миру. Музыканты могут играть за гроши, но это их не останавливает. Конечно, угнаться за Кенни Джи невозможно, но спасительная особенность джаза в том, что он не привязан к определенной культуре, образу жизни, одежде, сцене, моде или манере. Он разнообразен, как сама жизнь, и держится на искреннем энтузиазме — в этом секрет его популярности, которая давно не подчиняется законам рынка.

Послушать

Herbie Hancock. Head Hunters (1973)

Columbia

К 1973 году воспитанник Майлза Дэвиса пианист Херби Хэнкок устал от экспериментального, устремленного в эфирную бесконечность джаза. Свой двенадцатый альбом он решил сделать нарочито приземленным, а для того набрал новую группу The Headhunters с барабанщиком Харви Мейсоном и басистом Полом Джексоном, вооружился синтезаторами, электропиано и клавинетом, который решил использовать вместо гитары. Расслабленный грув и плотный ритм популярного фанка в альбоме Head Hunters, чью обложку украсила маска племени из Кот-д’Ивуара, ударили точно в цель: любители джаза обратили внимание на эффектную фанк-сцену, а молодежь оценила продолжительные джазовые импровизации. Медитация Vein Melter, переделанный хит времен хард-бопа Watermelon Man (с вступлением, выдуваемом из бутылки из-под пива), энергичное посвящение Слаю Стоуну Sly, потрясающий пятнадцатиминутный фанк-хит Chameleon, а все вместе — один из самых влиятельных, раскупаемых (более миллиона копий) и популярных джазовых альбомов в истории. Поворотный момент фьюжна, который после игр с роком обратился к живительной силе фанка.