Много смертей Гарри Поттера

69. Гордость

— Вот по этой причине щиты крови и перестали действовать, — завершил свой рассказ Гарри. — Поэтому Дамблдор и берет меня на опасные миссии.

Сириус, Грюм и Невилл таращились на Гарри. Лонгботтом выглядел слегка бледновато.

Пока Гарри и Гермиона пытались стать анимагами, Невилл упражнялся в окклюменции, и, похоже, до него дошла злободневность сложившейся ситуации, так как он наконец-то засучил рукава и всерьёз взялся за дело.

Рассказ им о перезагрузках и охоте на крестражи был риском, ведь чем больше людей знали, тем сильнее становилась опасность, что кого-то из них схватят и допросят. Но в то же время у Гарри постоянно усиливалось чувство вины, за то, что он скрывал происходящее от Невилла, и попутно пришло осознание, что его и Дамблдора окажется недостаточно для завершения дела.

— И эти куски души Риддла где-то там? — спросил Грюм. — Вы знаете, где они находятся?

Гарри покачал головой.

— Считали, что знаем, но кто-то уже побывал в том месте, которое мы обшаривали последним, и оставил там замену.

Все рассказанное им звучало крайне невероятно, но, похоже, все трое восприняли его слова предельно серьезно. Пожалуй, тут помогло еще и присутствие Дамблдора за плечом Гарри. По другую сторону от Гарри сидела Гермиона, которой он уже все рассказал ранее.

Гарри заметил, что на лице Невилла промелькнуло выражение боли, которое тут же исчезло. Лонгботтома, пожалуй, беспокоило то, что ему не рассказали одновременно с Гермионой, но Невилл наверняка осознал собственную вину в случившемся, нехватку навыков в окклюменции.

Дамблдор кивнул.

— Я старался изо всех сил в этом расследовании, но зацепок оказалось не так уж много. Если бы у меня все еще оставался доступ к записям Хогвартса, то задача бы изрядно облегчилась, ведь не так уж много волшебников обладают инициалами Р.А.Б.

— Что? — переспросил внезапно встревожившийся Сириус.

— Там лежала записка, — добавил Дамблдор. Достал ее из кармана и продемонстрировал. — Вместе с медальоном, оставленным взамен оригинала.

— Я знаю этот почерк, — заявил Сириус, хватая записку. — И этот медальон.

После чего закричал:

— Кричер!

Пожилой домовик, как всегда, сердитый и обиженный, крадучись, вошел в комнату. Увидев медальон, он оцепенел. Мгновение спустя метнулся вперед, выхватывая медальон из рук Сириуса.

— Нет... нет... — бормотал Кричер, прижимая схваченный медальон к груди.

Домовик посмотрел на них зло, продолжая прижимать медальон к груди, и затем отвернулся, словно собирался защищать его своим телом.

— Кричер, — произнес Сириус. — Расскажи мне, что ты знаешь о медальоне и отвечай правдиво. Я приказываю тебе.

На лице домовика промелькнуло выражение ненависти, а затем он медленно кивнул.

— Темный Лорд призвал на свою сторону правильных волшебников, и хозяин Регулус откликнулся. Он всегда был хорошим мальчиком, правильным мальчиком, готовым поддержать честь и гордость благородного дома Блэков, не то что другой, мерзкий мальчишка...

Кричер посмотрел злобно на Сириуса, а тот нетерпеливо взмахнул рукой.

— Через год после присоединения хозяин Регулус пришел на кухню... ему всегда нравился Кричер, он хорошо относился к Кричеру... любил Кричера.

Домовик уставился на медальон в руках, затем снова крепко сжал его.

— Он сказал, что Темному Лорду нужен эльф.

— Эльф? — переспросил Гарри. — Зачем?

Ему на ум пришла дюжина способов применения домовика, например, для обхода антиаппарационных щитов. Никто не замечал их, они сделали себе карьеру в незаметности. Возжелай Гарри прибегнуть к помощи убийц, домовики оказались бы первыми в его списке.

Мысли о том, для чего же Волдеморту мог потребоваться домовик, вызывали тревогу. Только высокомерие удерживало Темного Лорда от использования их на полную мощность. Волдеморт взирал свысока на всех не-людей. И в то же время, в плачевные времена он вел себя, в первую очередь, как прагматик.

— Да, — ответил Кричер. — Предполагалось, что это честь для хозяина и для Кричера, которому полагалось делать, что прикажут и затем ве... вернуться домой.

Домовик содрогнулся всем телом и затем съежился с видом еще несчастнее обычного, а обычно Кричер выглядел весьма жалко.

Гарри поморщился.

— Он заставил тебя выпить зелье из чаши, не так ли?

Домовик кивнул с несчастным видом.

— Кричер видел ужасные вещи... оно обжигало... и Темный Лорд смеялся, и заставил его выпить все. Он бросил медальон в воду(37)...

— И заново заполнил ее, — добавил Гарри. — Готов поспорить, еще и тебя там оставил.

Такое сходилось с тем, что он знал о Волдеморте, высокомерном и уверенном в безопасности, благодаря своей силе. Для него домовик значил меньше, чем ничто, даже меньше грязнокровок, так как те, по крайней мере, хотя бы отдаленно напоминали людей.

Кричер уставился на Гарри, и стали видны белки его глаз.

— Кричер так страдал от жажды... он пополз к воде, но руки, белые мертвые руки высунулись и утащили его под воду.

— Так что ты аппарировал прочь, — сделал вывод Гарри.

Он знал, что подгоняет историю домовика, но ничего не мог с собой поделать. Ему не терпелось добраться до единственно важной части, той, что значила больше всего остального.

Где медальон?

— Хозяин Регулус сказал, что Кричер должен вернуться, — заявил домовик, словно говорил о чем-то очевидном.

— Домовые эльфы обязаны повиноваться, независимо от того, что пожелает хозяин, — пояснил Сириус. — У них нет выбора в этом вопросе.

Рабы, подобно джинну в лампе. Гарри знал об этом с того самого момента, когда занялся исследованиями всех существ, обитающих возле Хогвартса. Гермиона, очевидно, не знала, так как вид ее стал разъяренным, но, к счастью, она промолчала, а Кричер снова заговорил.

— Хозяин Регулус выглядел встревоженным, очень встревоженным, — заявил домовик. — Однажды поздно вечером он пришел проведать Кричера в его чуланчике, и хозяин вел себя странно... не так, как обычно. Он был взбудоражен.

Домовик снова замолчал. По мере повторного переживания воспоминаний он выглядел все более и более травмированным. Гарри ощущал угрызения совести за то, что давил на него, но слишком уж важным являлся ответ на вопрос.

— Он заставил тебя выпить зелье? — предположил Гарри. — Чтобы он смог заменить медальон.

Большинство чистокровных относились к домовикам, как магглы к пылесосам, видели в них удобное приспособление. Домовиков сложнее заменить, вот и вся разница.

Стена верхнего этажа дома, в котором они сейчас находились, увешанная набитыми головами домовиков, одним своим видом говорила о многом.

Рыдающий Кричер покачал головой.

Гермиона ахнула, словно внезапно осознала нечто, до сих пор ускользавшее от Гарри.

— Он заставил Кричера бросить его, — теперь домовик всхлипывал. — Приказал ему уничтожить медальон. Кричер наблюдал, как хозяина утаскивают под воду.

Гермиона уже рыдала. Она начала движение в сторону домовика, но Гарри придержал ее за руку и слегка покачал головой. Кричер не любил, когда его трогали, особенно магглорожденные.

Уж это-то Гарри знал, прожив с ним более шести недель.

— Уничтожил ли ты медальон? — спросил Гарри, подаваясь вперед.

Единственный вопрос, требующий ответа, и если нет, то еще один вопрос, где же медальон сейчас.

— Кричер перепробовал все, но ничего не помогло. Столько заклинаний применил по оправе... для уничтожения требовалось забраться внутрь, Кричер уверен. Он пытался уничтожить его, терпел неудачу, наказывал себя и снова пытался. Снова и снова.

Кричер начал биться о пол, кидаясь на него раз за разом.

— Прекрати, — раздраженно бросил Сириус.

Кричер поднял голову.

— Хозяйка так опечалилась, когда хозяин Регулус исчез, но он сказал Кричеру никогда не рассказывать ей о случившемся в пещере. Она ревела и рыдала.

— Медальон у тебя? — спросил Гарри, подаваясь еще вперед.

Все зависело от ответа на один — единственный вопрос, и Гарри подавлял в себе желание схватить домовика за руки и начать его трясти.

Кричер уставился на него, но ничего не сказал.

— Отвечай ему! — скомандовал Сириус.

Гарри отметил про себя, что следует потолковать с Сириусом об отношении к Кричеру. Домовики располагали способами обхода приказов, он уже наблюдал подобное с Добби и Малфоями. Не слишком-то умно сердить кого-то, знающего обо всем происходящем в твоем доме.

Он задумался, нет ли способа воспользоваться этим к своей выгоде, ведь большинством домовиков владели старые, чистокровные семьи, именно такие люди, кто обратился бы к расистской идеологии Тома Реддла.

— Да.

Гарри откинулся назад, ощущая внезапное облегчение. Все проделанное ими оказалось не зря. В конечном итоге у них все еще оставался шанс побить его.

У него словно гора с плеч свалилась.

Гарри вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Лорда Волдеморта прельщали ирония и символизм. Если собственный конец Волдеморта окажется ироничным, то выйдет очень даже подходяще.

— Что скажешь о возможности выполнить последний приказ твоего хозяина?

Что за восхитительная ирония: оказаться уничтоженным созданием, стоящим ниже грязнокровки, ниже гоблина, рабом, которого Волдеморт оставил умирать.

Помимо всего прочего, это также означало бы, что Гарри не уничтожил полностью душу Волдеморта, по крайней мере, не в одиночку.

Кричер замолчал, таращась на него. Выглядел он так, словно не понял того, что ему предложил Гарри.

— С нами Дамблдор, единственный волшебник, который сильнее Темного Лорда, — пояснил Гарри. — И здесь нахожусь я, тот единственный, кому судьбой предназначено убить его. Если мы не сможем открыть медальон, то найдем того, кто справится.

Кричер продолжал таращиться на него, затем поднялся на ноги. Мгновение спустя он покинул комнату.

Гермиона все еще плакала тихо, а Невилл выглядел больным. Сам же Гарри задумался над тем, какая часть характера Кричера возникла под влиянием жидкости из чаши, какая оказалась вызвана невозможностью выполнить последний приказ хозяина, и что появилось от плохого обращения в целом.

Возможно, что ему удастся обратить хотя бы одну из этих частей, добавив всем живущим здесь немножко безопасности. В то же время, Гарри видел, что так думал только он один.

— Уверен, что это хорошая идея — давать ему клык василиска? — мягко спросил Дамблдор.

Неужели директор считал, что Кричер нападет на них? Гарри не удивился бы, окажись у Дамблдора какие-то собственные предрассудки. Директор родился в прошлом веке, в деревне, состоявшей по большей части из волшебников. Все отличалось в конце девятнадцатого века, и Гарри не сомневался, что Дамблдор пытается быть объективным, но мировоззрение директора, несомненно, расходилось с взглядами на жизнь самого Поттера.

— Только я буду стоять рядом с ним, — ответил Гарри. — И Сириус может приказать ему не нападать. Полагаю, что в целом мы в безопасности.

Кричер вбежал в комнату, держа в руках оба медальона. Дамблдор с опаской взял крестраж и начал изучать его.