Много смертей Гарри Поттера

Он никогда не видел самого себя в ходе сражения, и теперь с интересом наблюдал за сосредоточенным выражением на собственном лице, пока перепархивал от хижины к хижине, пытаясь не попадаться на глаза подводным обитателям внутри.

Гарри проплыл вверх, за пределы обзора камеры, и вскоре после этого — вниз.

Выражение лица его и правда устрашало, насколько вообще мог быть устрашающим подросток. Взметнулось облако грязи, и долгих пятнадцать минут только оно оставалось на экране.

Когда облако рассеялось достаточно, чтобы стало видно происходящее, только Гарри остался стоять на ногах.

— Зпазибо, зпазибо, — сказала Флёр, подойдя к нему и ухватив за руку.

Прежде чем Гарри успел отреагировать, она схватила его за голову и поцеловала.

Гарри вдруг обнаружил, что не может дышать. Сердце колотилось как бешеное, и он ощущал все вокруг. Из страха, что шум толпы ошеломит его, он сбросил чары, обостряющие восприятие, перед тем, как подняться на поверхность. Тем не менее, на мгновение ему показалось, что он забыл их убрать. Возможно, поцелуй с вейлой немного походил на чары, обостряющие восприятие.

А может быть, поцелуй с красивой девушкой и правда был изумителен так, как считали все вокруг.

Гарри увидел вспышки света и мгновение спустя осознал, что у зрителей нашлись фотоаппараты. Уже завтра все происходящее попадет в газеты.

Когда поцелуй завершился, Гарри ощутил себя одурелым и опустошенным. Ноги подгибались, похоже, усталость от битвы наконец добралась до него.

Он позволил мадам Помфри увести себя, пытаясь не обращать внимания на самодовольный вид на лице Флёр.

Судьи огласили оценки. Флёр получила двадцать пять баллов из пятидесяти, потому что даже не укради Гарри ее заложника, она все равно не добралась бы вовремя.

Виктор Крам получил тридцать пять баллов за использование неполной трансфигурации, и он не спас заложницу лишь потому, что ее уже забрал Гарри.

Гарри получил сорок баллов... ему не полагалось нападать на обитателей озера или забирать других заложников, но всех впечатлила продемонстрированная им магия. Гарри подозревал, что с него сняли баллы за то, что валял дурака в самом начале, но даже так он оказался на первом месте.

Он надеялся, что не окажется там, ему требовалось придумать способ намеренно проиграть третье задание. Множество школьников Хогвартса сидели с раздраженным видом, и Гарри подозревал, что в течение следующих нескольких недель ему не раз выскажут за случившееся.

* * *

Но первое, о чем он услышал на следующий день — поцелуй. Фотографии на первой странице газеты, постоянное, ожившее движение, и Рита Скитер написала сальную статейку о романтическом четырехугольнике между Гарри, Гермионой, Флёр и Виктором.

Гарри, предположительно, не мог выбрать между Гермионой и Флёр, а Грейнджер не могла определиться между Гарри и Виктором. Делакур и Крама она выставила невиновными ни в чем, тогда как Гарри изобразила ветреным и непостоянным в любви.

Как подозревал Гарри, Скитер до сих пор обижалась на то, что он обратился не к ней со своей первой историей, утопившей администрацию Фаджа. Гарри обратился к первому же встречному репортеру и не встречался со Скитер до самого начала турнира.

Он бы отнесся к статье скептически, если бы та не беспокоила Гермиону. Она заливалась краской каждый раз, как видела Гарри, и сразу находила отговорку, что у нее дела где-то еще.

Только потолковав с Невиллом, он узнал, что Гермиона получала мерзкие записки и письма совиной почтой, в одном из них даже оказалась ядовитая субстанция, из-за которой Грейнджер пришлось навестить Больничное крыло.

Гарри пребывал в ярости, но ничего не мог поделать. Виновники действовали анонимно, и из писем, показанных ему Невиллом, у Гарри осталось впечатление, что их отправили маги, проживавшие за пределами Хогвартса и прочитавшие статью Риты Скитер.

Он ощущал свою беспомощность, и это чувство всегда вызывало в нем раздражение.

Многое раздражало его в эти дни. Объективно он понимал, что поцелуй от Флёр лишь выражал ее благодарность за спасение сестры, но ничего не мог с собой поделать и постоянно его вспоминал. Что еще важнее, он, помимо своей воли, жаждал повторения поцелуя.

Тем не менее, Флёр, по следам статьи Скитер, игнорировала Гарри. Выглядело все так, словно она чего-то от него хотела, но Гарри не знал, чего. Он игнорировал ее в ответ, и раздражение Флёр непрерывно нарастало.

Скитер изрядно его беспокоила. Она описала личные беседы между ним и Гермионой, и, по словам Невилла, между Грейнджер и Крамом, и Гарри не замечал, чтобы Рита появлялась рядом. Возможно, она располагала мантией-невидимкой, но он расспросил Грюма, который не видел Скитер рядом с озером, когда состоялся разговор между Гермионой и Виктором.

Гарри одержимо размышлял на эту тему; легче, чем сосредотачиваться на проблемах в отношениях с Флёр и Гермионой. Наконец он пришел к выводу, что Скитер или использовала подслушивающую магию какого-то рода или являлась анимагом.

Лучшим способом определить, что по чём — наколдовать заклинание Маффлиато и начать разговор о чем-то на первый взгляд непристойном. Если Рита подслушает, то она анимаг, скорее всего, с очень мелкой формой. Если нет, то она, возможно, просто пользовалась чем-то вроде модифицированных чар, обостряющих восприятие.

Тем не менее, в толпе, в которой они находились, от таких чар случилась бы сенсорная перегрузка. В общем гвалте невозможно выделить один голос из множества. В конце концов, любой другой шум утонул бы в звуках разговоров, дыхания и ерзанья на сиденьях девятисот людей. Тут требовалось что-то более прицельное.

Гарри гадал, не нашла ли Скитер способ создания магического "жучка", вроде тех, что использовались в фильмах о Джеймсе Бонде. В детстве он как-то видел часть одного фильма из чуланчика и некоторое время хотел стать Джеймсом Бондом.

Сейчас он иногда ощущал себя немножко Бондом, а близнецы Уизли выступали заменой Кью. Из Волдеморта вышел бы превосходной злодей в стиле Бонда.

Наконец настал день, когда Бэгмен призвал их всех на бывшее поле для квиддича. Теперь здесь во всех направлениях простирались длинные низкие стены живой изгороди.

Бэгмен улыбнулся и сообщил.

— Полагаю, все вы в состоянии догадаться, каким же будет финальное задание.

— Лабиринт, — ответила Флёр, взглянув на Гарри.

Когда он не отреагировал, она быстро отвела взор, а щеки ее слегка покраснели.

Будь Гарри не слизеринцем, который с самого начала первого года тренировался скрывать свои эмоции, то он дал бы ей знать, насколько сильно влияет на него ее присутствие. Ему с трудом удавалось думать о чем-то еще, кроме нее.

Он задумался, нет ли какого-то противоядия от магии вейл. Если есть, то он бы с радостью его принял, единственный способ узнать, сфабрикована ли его одержимость ей или реальна.

— Через месяц эти стены достигнут высоты в двадцать футов. По дороге мы расставим препятствия. В центре лабиринта будет находиться Кубок. Кто доберется до него первым, тот и победит в Турнире.

Если это правда, то к чему тогда предыдущие испытания?

Гарри силой заставил себя думать о третьем задании. Башни местами возвышались над лабиринтом. У него все еще остались омнинокли с матча мирового Кубка по квиддичу. С их помощью он мог бы получить картинку поля сверху и нарисовать карту лабиринта. Не особо сложно, хотя и потребуется потратить время.

— Полагаю, Хагрид обеспечит чудищ, — заметил Гарри.

Бэгмен кивнул.

Значит как минимум соплохвосты, и те из них, кто выжил, достигли угрожающе огромных размеров. Гарри задумался, склонен ли он от природы к соперничеству или ему просто хотелось покрасоваться перед Флёр. Ему не требовалась победа в Турнире, просто чтобы все выглядело так, словно он изо всех сил старался победить, но все равно проиграл.

Даже омнинокли не нужны. Просто прокрасться после наступления темноты и, оставаясь невидимым, нарисовать карту лабиринта.

— Как только вы войдете, лабиринт изменится, — сообщил Бэгмен, словно подслушав мысли Гарри.

Гарри поморщился. Возможно, не победить окажется легче, чем он считал.