Замок ледяной розы (дилогия)

(7.12)

Его взгляд направлен в темноту — тщательно всматривается в её очертания. Рон успевает одновременно смотреть по сторонам, рассказывать и следить, чтобы я не споткнулась — а я то и дело порываюсь, потому что мы спускаемся в какой-то совсем уж старый коридор, и под ногами без конца попадаются осыпавшиеся с потолка куски породы. Вот только воздух здесь совсем не затхлый — он прохладный и на удивление свежий, а мои ноги в летних туфельках обдувает весьма ощутимый сквозняк.

— Я думаю, Черепашка, что мы с тобой очень скоро сможем проверить мои догадки. Они строятся на фактах, которые нам давно уже известны. Вспомни-ка, что говорилось о происхождении замков в том дневнике, который ты читала на вымершем языке?

Я задумалась. Слишком много времени утекло. А я была всё-таки довольно мала. Для меня прошло полжизни с тех пор — скорее всего, Рон запомнил куда лучше.

— Кажется, что-то насчёт того, что замки роз — это печать, охраняющая от зла… точно уже не помню…

Рон прервал меня и начал цитировать, без запинки слово в слово повторяя перевод, который записал с моих слов в библиотеке Замка в ту памятную ночь, когда мы узнали о Глазастике:

— «…Замок ледяной розы не случайно воздвигнут именно там, где он стоит. Потому что он вовсе не бездушный кусок камня. И не просто крыша над головой, укрытие от врагов и непогоды. Как и другие замки, Замок ледяной розы — это печать. Магическая печать, запирающая древнее зло. И оно намного опаснее и коварнее, чем те примитивные чудовища, что кружат сейчас под нашими крепостными стенами. По крайней мере, их намерения очевидны, и мы всегда можем распознать их приближение…». Рин, мы тогда подумали, печать защищает от шелкопрядов. Но что, если речь шла не о них? Вернее, не только о них? Ты должна хотя бы помнить, о чём рассказывала мне, исцеляя своего Глазастика. Вы же с ним там общались… телепатически. Наш мир не единственный и все дела…

Я просияла. Как наяву перед глазами предстало смешное мохнатое тельце Глазастика, его усики-щёточки и огромные фасеточные глаза, в которых отражалось нездешнее небо.

— Да, да! Он мне поведал, что наш мир не единственный, что шелкопряды-сирлирриты приходят… ой.

— Вот тебе и ой. С нижнего мира они приходят. С ни-жне-го! Но Глазастик твой ничего не говорил о том, что в этом мире живут только лишь одни гусеницы-переростки. Ни на какую мысль не наталкивает?

Я проговорила в глубокой задумчивости:

— Наталкивает. На мысль о том, что замки роз построены в тех местах, где все три мира соприкасаются. А значит, подземелья Замка ледяной розы вполне могут быть печатями, закрывающими мир людей от проникновения того, что обитает там, внизу. И получается…

Я едва успела удержать равновесие — в этот раз моя нога запнулась о выбоину в полу. Хорошо, схватилась за услужливо подставленный локоть. Как схватилась, так и осталась там. На всякий случай. Очень уж неуютно стало от внезапной догадки.

— …Рон, послушай — получается, что эта странная чёрная пакость, которая едва не превратила Аврору в каменное изваяние, лезла из этого самого нижнего мира! Школа находится совсем рядом с пепелищем Замка пурпурной розы. Наверняка подвалы сообщаются.

Я как нахохлившийся воробей спряталась глубже в поднятые отвороты одолженного мне сюртука, левой рукой надвинула их себе на нос, чтобы согреться дыханием. Картинка вырисовывалась крайне неприятная. У меня тут же мороз по коже пошёл.

Мрачные ноты в голосе Рона не добавили оптимизма.

— Я тебе больше скажу, Черепашка. Пока я учился в Эбердин, слышал одну байку. Школу построили не на случайно выбранном пустыре. Когда-то давно именно на том месте находились крепостные стены Замка пурпурной розы и одна из его сторожевых башен. Как и стены вокруг нашего замка, их тоже приказали разрушить вскоре после Великого Завоевания. Так что я более чем уверен, что эта загадочная дрянь не случайно стала вылезать на поверхность после того, как Замок пурпурной розы увял и рассыпался в пепел.

— Пала печать?

— Совершенно верно. На пепелище ты нашла окаменелых птиц. В подземельях Эбердин эта же зараза попыталась превратить в камень человека. Всё сходится. Так что, думаю, «бремя владельца Замка ледяной розы», о котором пишет предок в записке, заключается как раз в том, чтобы следить за сохранностью печати и не пускать в мир людей обитателей нижнего мира.

Я вздохнула и бросила на Рона обречённый взгляд. Его лицо в синих отблесках моей магии было сосредоточенным и спокойным.

— То есть ты мне на полном серьезе сейчас хочешь сказать, что потащился в эти жуткие подземелья один, только чтобы проверить свою догадку? И кто-то ещё что-то говорил про мой инстинкт самосохранения…

— Рин, у меня толпа беззащитного народу в Замке! И еще в два раза больше будет завтра, когда явится король со своей свитой. Я должен осмотреть всё внизу и убедиться, что нет опасности. Или убедиться в обратном и объявить немедленную эвакуацию.

Я поняла, что спорить бесполезно. Рон с чего-то решил, что если его догадка верна, он сумеет в одиночку справиться с тем, что ждёт в темноте. Мда… фамильного Винтерстоунского упрямства ему явно досталось с избытком. Он ещё и преумножил наследство.

— Так и быть, уговорил! Идём проверять. Тебе безмерно повезло, что с тобой единственный на всё Королевство мастер по борьбе со всяческой загадочной нечистью, маг-нагреватель первой категории, очаровательная и неподражаемая…

- …скромная…

— …скромная и обладающая тысячью других достоинств мисс Кэтрин Лоуэлл!

— Трепещите все, согласен! Достанет кого хочешь из-под земли, проверено неоднократно на собственной шкуре.

Я попыталась пихнуть его локтем в бок. Только локоть ушибла.

— Я, между прочим, иду на поводу у безрассудного тебя только потому, что мне до смерти надоело, что всякая магическая ерунда вмешивается в мою жизнь каждый раз, когда она налаживается!

И каждый раз, когда я пытаюсь получить, наконец, своей долгожданный первый поцелуй, добавила я мысленно, невольно бросая взгляд на плотно сжатые губы Рона. И тут же, устыдившись своих несвоевременных мыслей в такой вроде бы ответственный момент, поспешно отвела глаза. Оруженосцам не положено так смотреть на своих рыцарей. Подожду возвращения из похода.

Но всё-таки мне ощутимо потеплело.

Ох… надо срочно заполнять паузу, а то спалюсь!

— Но только давай так — мы не будем тут долго бродить, по-быстренькому осмотрим коридоры и вернёмся. Та чёрная гадость очень медленно ползала. Я на празднике тоже буду поглядывать по сторонам и если что, успею её отогнать, как от Авроры.

Чуть прищуренный взгляд искоса попадает в меня так метко, что раньше, чем Рон начинает говорить, моё сердце уже припускается вскачь.

— Я смотрю, кому-то не терпится.

Вот именно этот мурлыкающий тон на меня действует абсолютно безотказно. Мне уже не тепло. Мне жарко. Я запоздала поняла, что практически повисла на его руке, прижавшись грудью. Поспешно отпрянула, но далеко всё равно не вышло. Если железную иголку очень долго притягивать к магниту, она будет тянуться к нему сначала робко и колеблясь, но в конце примагнитится так, что оторвать будет очень и очень сложно.

— Ты сам обещал, что весь вечер будешь в моём полном распоряжении. Я… хочу свидание. Настоящее.

— Это как? Поясни.

Ещё один быстрый взгляд. Откровенный, вызывающий, дразнящий — от моих губ и вниз.

— Это… это как завтрак на крыше, только… я не знаю, как объяснить! На крыше было просто великолепно, но это считается только за половину свидания… не издевайся, ты же понял, о чём я!

Уголки его губ изгибаются в неуловимой улыбке, хотя глаза по-прежнему цепко осматривают путь впереди. Резкое движение локтя, меня притягивают обратно и расстояние между нами снова исчезает. Кажется, не мне одной так нравится больше.

— Я прекрасно понял, о чём ты.

Мамочки, кажется он вычитал в моих словах куда больше, чем я вкладывала…

— Вот только кто виноват в том, что в прошлый раз была только половина? Это же не я вечно бегаю от тебя, как ошпаренный.

Мои стремительно погружающиеся в клубничное варенье мысли никак не могут найти подходящего ответа, поэтому просто молчу. Он умный, он и так поймёт, о чём моё молчание.

В нашем уютном и тёплом безмолвии мы идём всё дальше вперёд и вниз ещё очень долго. Коридор много раз поворачивает, но по счастью не раздваивается и не растраивается. Кажется, те, кто его строил, уже не считали его частью лабиринта. Просто путь. Если кто-то добрался аж сюда, значит, ему можно.

Наконец, нахожу вроде бы вполне безопасную тему, чтобы возобновить разговор. Всё-таки, мне жуть как нравится разговаривать с Роном — ловить звуки его голоса, читать между строк. Мне не хватало таких разговоров весь этот бесконечный год.

На самом деле, мне конечно много чего не хватало, но если я позволю мыслям потечь в этом направлении, то совершенно потеряю бдительность. А мы ведь не на прогулку вышли.

— Послушай… а всё-таки, как думаешь, где эта дурацкая вторая дверь, от которой ключ? Мы уже столько прошли…

Рон останавливается и смотрит на меня удивлённо.

— Черепашка, хватит думать о всяких непотребствах! Давай-ка, сосредоточься ненадолго, а? Мы вообще-то эту вторую дверь давно прошли.

— Как это?!

Рон страдальчески вздыхает и кивает в сторону пути позади нас.

— Ну ты же должна была миновать такую неприметную дверцу в коридоре, когда меня искала. Очень прочная и толстая, обитая железом. Вспоминай, ну? Я её специально приоткрытой оставил на случай, если механизм от времени повредился и потом изнутри не получится отпереть.

— Эта?! Да она же похожа была на дверь в сарай! Ты смеёшься надо мной опять?

— Что значит, опять? Я когда над тобой в последний раз смеялся?

— В последний раз всегда! Нет, я конечно видела, что в этой двери была замочная скважина, и даже мысль мелькнула… но я её прогнала, потому что быть того не может, чтобы к такому выпендрёжному ключу со шкатулкой полагалась…

Рон потянул меня дальше, и мы возобновили медленное движение.

— А ты в следующий раз не прогоняй. Мысли — штука полезная. Да, Черепашка, это вполне в духе моего предка! Устроить показуху с ключом, ни полсловом не обмолвиться, как открыть самую заманчивую дверь во всём Замке, которая прямо-таки вопит о своей значительности… но зато чтоб на самом деле ключ отпирал самую незаметную и неказистую. Так что да, Рин, это была «та самая» дверь, мы идём по «тому самому» коридору и хотел бы я знать, когда уже мы найдём «то самое»… что-нибудь. Мы повернули за очередной угол и застыли. Далеко впереди сквозь темноту пробивался бледный призрачный свет.

Я погасила искры, и мы осторожно пошли на него. Ох, только бы там не оказалась какая-нибудь очередная магическая живность, оголодавшая за столетия без свежего десерта…

Стены вокруг нас как-то неожиданно исчезли, и я даже не сразу сообразила, что коридор просто-напросто закончился.

Потолок убежал в головокружительную высь, и мы оказались на пороге огромного зала, вырубленного в скале. Или может это была просто такая гигантская пещера, не знаю. И на всём открывшемся пространстве, сколько хватало взора, рядами тянулись величественные ледяные колонны.