Замок ледяной розы (дилогия)

(4.9)

Я подняла книгу, бережно прижала к груди, как драгоценность, и вернулась к столам. Конечно же, не стала садиться за тот, что был больше, и который оккупировал Рон. Ещё не хватало перевернуть ему там какую-нибудь страничку или навести беспорядок в его беспорядке. Вдруг не найдёт потом что-то важное и огорчится.

По другую сторону от прохода был ещё один столик — небольшой, квадратный, с двумя мягкими кожаными креслами по бокам. Вот в это кресло я и забралась с ногами. Если что, тут и подремать до утра можно будет.

Осторожно взялась двумя пальцами за обложку — простую, серую, картонную, с потрёпанными углами… Что я ожидала увидеть? Не знаю — может, какие-то загадочные символы, надписи, розу в круге, на худой конец. Но книжка казалась совершенно обычной, ничего загадочного.

Ну да ладно. Посмотрим, что внутри.

Первая же страница была густо исписана пером — тёмно-синие чернила, слегка расплывшиеся, узкие ровные строки, изящный почерк с завитушками. Начертание было необычным, и я не сразу разобрала буквы. Но постепенно смысл прояснялся, и я смогла прочесть первую фразу.

«Сегодня в кладовой закончились мука и яйца»

Я нахмурилась. Вовсе не этого я ожидала! Думала, здесь будет какое-то таинственное послание из прошлого, в котором найду ответы на все вопросы… А то, что держала в руках, больше напоминало блокнот или дневник, в котором описываются какие-то совершенно не интересные бытовые трудности незнакомого мне человека.

Ох, ну значит, будем разбираться дальше…

И тут скрипнула дверь в библиотеку, и на пороге показался человек, которого я больше всего боялась здесь увидеть. Возникло чувство, будто меня застигли на месте преступления.

Мелькнувшая было надежда, что если буду сидеть совершенно неподвижно, то смогу слиться с креслом и останусь незамеченной, рассеялась как дым, когда Рон быстрым шагом направился в мою сторону.

Я вся сжалась и приготовилась к головомойке, но он даже не посмотрел на меня и уселся за другой стол — тот, где, судя по всему, недавно работал.

Отвернулся и уставился в узкое решётчатое окно.

А там трепетала и шелестела призрачной листвой ночь. Сад по-прежнему пронизывал дождь, хотя и шептал свои колыбельные уже совсем лениво и неспешно, постепенно стихая.

Рон сидел так несколько минут, глядя в темноту и задумчиво постукивая пальцами по раскрытой книге. Я тоже молчала и пыталась читать свою — но не видела ни строчки.

Я не заметила, когда он вдруг подошёл ко мне. Поэтому чуть не подпрыгнула, когда Рон уселся в кресло напротив, выдернул книгу у меня из рук, захлопнул её и с грохотом бабахнул об стол. А потом посмотрел так, что поджилки затряслись, и рявкнул:

— Рассказывай!!

Я вздрогнула и испуганно потупила взгляд. Вот и дождалась извержения вулкана! Как некстати — именно сейчас, когда больше никаких сил не осталось играть опостылевшую роль. Но нужно продержаться до конца.

— Ты о чём?..

— Хватит этих глупых игр. Я сказал — рассказывай!

Пальцы задрожали, и я сжала их в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Что это за капли падают на красивый деревянный стол? А, ну да, это слёзы… Вот вечно я так. Глупая плакса.

Мои маленькие кулачки накрыли большие и тёплые ладони.

Рон сказал тихо и очень, очень устало:

— Всё будет хорошо. Просто расскажи мне. Это ведь я.

Я шмыгнула носом. Ну зачем он так? Ведь все силы собрала, какие были. Все — чтобы противостоять его гневу, его злости, его обиде… но против его заботы и тепла мне нечем было обороняться.

И тогда я принялась путано, с пятого на десятое, рассказывать — всхлипывая и понимая, что чем больше тепла, по которому я оказывается так смертельно соскучилась, перетекает в меня от его рук, тем сильнее хочется разреветься от души и по-настоящему.

Рассказывала о своём невезении. О своих страх. О своих кошмарах. О том, как пыталась сделать так, чтобы они не сбылись. И только поэтому убегала от него всё это время. Только поэтому.

Не сказала лишь об одном. Что, вполне возможно, умираю. Язык не повернулся. А может, мне и самой хотелось забыть об этом хотя бы на мгновение.

Наконец, я замолчала. И он тоже молчал, только крепче сжимал мои ладони.

— Рон, прости… Прости меня, пожалуйста! Особенно за эту глупость с Эдди…Ты же, наверное, подумал, что я…

— Ничего я не подумал. Ты правда обо мне такого низкого мнения? Я что, и впрямь похож на идиота?

Наконец-то я решилась поднять на него глаза. Он вымученно улыбнулся. Только губами. В глазах была убийственная серьезность.

— Ты кому врать собиралась — а, Черепашка? Я сразу раскусил все твои манёвры.

Я уставилась на него ошарашенно.

— А почему же тогда…

— Почему злился? Потому что ты не хотела рассказывать. Потому что придумала такой идиотский способ держать меня подальше. И кстати, попробуй только выкинуть ещё раз нечто подобное — точно получишь у меня ремня!

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы.

— А теперь скажи-ка… — он вдруг сжал мои руки очень сильно. — Сколько дней ты уже не ешь?

Я дёрнулась было, но он держал крепко.

— Ты про эти деревенские страшилки? Эмбер меня тоже ими пугала. Я к ней заходила перед сном. Неужели ты веришь?..

— Хватит заговаривать мне зубы. Эмбер всё очень чётко и подробно рассказала за ужином. Было просто сложить два и два. Итак — сколько дней?

Я молчала, а он испытующе смотрел на меня, и я поняла, что на этот раз отвертеться не получится.

— Если честно, я сбилась со счёта, — призналась, наконец, я. — Но точно раза в три дольше, чем то, о чём говорила Эмбер.

Вот этого я и пыталась избежать, как могла. Страха в его глазах. Страха за меня. Ни разу в жизни не видела, чтобы Рон чего-то боялся, и это пугало больше всего.

Правда, он очень быстро взял себя в руки.

— Так… слёзы и сопли отставить! Раз ты до сих пор жива до такой степени, что умудряешься мотать мне нервы и доводить до белого каления каждый день, — значит, помирать пока не собираешься. И мы с тобой будем круглыми идиотами, если не признаем, наконец — ты обладаешь собственной магией, Черепашка! Не замок, не розы — а именно ты. Значит, это каким-то образом сдерживает процесс. Так что не вижу повода для паники. Мы должны всего лишь разобраться в причинах и понять, как вернуть обратно твой сон и аппетит. Даже если мне придётся устроить внеплановый набег на пирожки миссис Торнвуд и снова выслушивать храп из-за стены.

Рон, наконец, отпустил мои руки, и откинулся на спинку кресла в своей любимой насмешливой позе.

— Я не храплю!! — возмутилась я.

— Ещё как храпишь. Как стадо диких слонов.

— Слоны не храпят!

— Откуда ты знаешь? Ладно — тогда, как стадо диких черепашек.

Я вдруг осознала, что улыбаюсь. Как он это делает?! Вот где самое настоящее волшебство.

Рон улыбнулся в ответ.

— Так намного лучше! Да, и если ты вдруг ещё не поняла — завтра никуда не едешь. Я с тебя теперь глаз не спущу. Поиграли уже — хватит. А то доиграемся.

Нет, где-то на небесах точно прорвало мешок праздничных подарков. Или это мне компенсация за предыдущие дни?

Я счастливо рассмеялась.

— Ну вот ты и признал, что когда я уезжаю, тебе меня не хватает!

— И не подумаю заниматься подобной ерундой. Чтобы заставить меня в этом признаться, тебе придётся применить пытки. Калёное железо к пяткам, например.

— Храп из-за стены подойдёт?

— Как вариант… А теперь серьёзно. Есть вообще можешь? Хоть что-то?

Я покачала головой.

— Понятно. Спать?

— Пока вроде да… Но такие кошмары снятся, что лучше бы не могла.

— Ты поэтому сбежала в библиотеку?

— Не совсем… — я покосилась на книгу. — Думала, отыщу здесь что-то полезное. Ответы хоть на какие-нибудь вопросы. Вот, нашла эту книжку и сидела, читала.

Рон механически проследил за моим взглядом, а потом подскочил, будто укушенный. Снова посмотрел на меня, и я увидела безграничное удивление на его лице.

— Рин, а повтори-ка ещё раз… что ты делала?

— Читала.

— Что?

— Книгу.

— Какую?

— Эту.

У меня сложилось странное впечатление, что или я дура, или смысл разговора начинает от меня ускользать.

Рон осторожно взял книгу в руки, бережно накрыл её второй ладонью. Потом бросил на меня крайне задумчивый взгляд.

— Рин… эта книга написана на забытом языке, который не понимает никто во всём королевстве. Она валяется в библиотеке со времен Великого Завоевания. Ещё никому и никогда не удавалось прочесть из неё ни строчки.