Замок ледяной розы (дилогия)

(5.9)

Я читала, что так бывает — тебя ранили, а боль чувствуешь не сразу.

Поёжившись на холодном ветру, я послушно дала отцу взять себя за руку, чтобы отвести обратно в замок. Но как только мы подошли к углу здания, за которым открывался великолепный вид на заснеженную лужайку перед главным входом, выдернула руку и отступила на шаг, в спасительную тень.

Тишину опрокинул топот копыт множества лошадей, которые одна за другой разрывали полог метели и проезжали ворота с графскими вензелями. Одна, две, три, десять… Я сбилась где-то на третьем десятке. Всадники были в кольчугах, шлемах и всех тех других железных штуках, в которых я не очень разбиралась. Каждый держал в руках круглый щит и копьё, на поясе — меч. Нетронутый белый холст на земле вмиг был исчерчен беспорядочными грязными письменами.

Возглавлял кавалькаду граф Сильверстоун — я сразу узнала его надменное лицо, седые усы и острую бородку. Только теперь вместо алого камзола, в котором он приезжал в прошлый раз, на нём был сплошной стальной доспех. Рядом оруженосец нёс знамя, где красовался герб рода Сильверстоунов — белый лис на голубом фоне, и в отдалении пурпурный замок под золотой короной. Что ж, приходится признать — их герб порядком устарел. Нет больше такого замка в Королевстве ледяных островов.

Один-единственный дворянский род теперь может с полным правом позволить себе подобное знамя. Чёрное с серебром знамя Винтерстоунов. И замок, а вместо короны над ним — синяя роза в круге.

— Не останавливайся, Кэти! Мы должны пойти вперёд и встретить новых гостей рядом с хозяевами, как полагается. Хотя бы пять минут, потом ты сможешь незаметно уйти к себе.

— Пап, я…

Из-за массивного боевого коня лорда Сильверстоуна выступила тонконогая белая лошадь, на спине которой восседала девушка в золотистом платье. Мягкие солнечные блики изысканной ткани оживили выцветшую снежную круговерть.

— …я лучше отсюда посмотрю. Пожалуйста.

Я прижалась плечом к едва тёплому камню стены и вцепилась пальцами в угол, из-за которого по-прежнему наблюдала за происходящим, не в силах отвести глаз.

Отец вздохнул.

— Не замёрзни! Я не могу остаться тут — мою фигуру просто так не спрячешь, и будет странно это объяснить. Пойду к графу. Вернусь за тобой, как только гости пройдут в дом. Не думаю, что Винтерстоун будет долго держать их на таком ветру. Что с погодой — ума не приложу! Впервые такое вижу…

Я уже не слышала, что он бормочет, отходя. Потому что высокие двери Замка ледяной розы распахнулись, и на крыльцо вышел Рон. Весь в белом — ослепительно белом, будто он сам был плоть от плоти этого снежного бурана, и только чёрные волосы, распущенные и аккуратно лежащие на плечах, выделялись ярким пятном.

— Приведи начальство! — бросил он резко тому человеку в сером, что стоял ближе всех к нему и во все глаза пялился на вооружённых до зубов всадников, утратив свою невозмутимость.

Мой друг же был бледен, собран и абсолютно спокоен.

Рядом с ним возник его отец. Мать стояла поодаль, не скрывая торжества на ухоженном лице. Где-то там мелькнула и золотистая шевелюра Эда.

Граф воскликнул:

— Приветствую, дорогой друг! Невероятно, просто невероятно вам рад! Но как же быстро вы доехали! Не помешала эта безобразная метель?..

Пока Сильверстоун отвечал ничего не значащими любезностями, в толпе, что потихоньку начинала собираться во дворе замка, я заметила Бульдога. Тяжело опираясь на трость, он прошествовал вперёд, и люди расступались перед ним. Его густой бас, почти рык, перекрыл все другие звуки, и в толпе воцарилась напряжённая тишина.

— Сильверстоун! Не ожидал… Вы же должны были отправиться на учения к Равеллийским холмам? Что привело вас сюда?

Граф надменно глянул на него, не сходя с лошади и заставляя собеседника смотреть на себя снизу вверх.

— Кроме желания увидеть своего старого друга Винтерстоуна, с благородным семейством которого мы, наконец, породнимся? Стремление поскорее передать королевскую волю, конечно же!

Нет, всё-таки Шеппард великолепно владел собой. Он ничем не выдал бури, которая, я уверена, бушевала у него внутри.

Сильверстоун сделал знак своему оруженосцу и слез с коня с его помощью. Потом подошёл к хозяину замка, обменялся с ним крепким рукопожатием, после чего достал из-за пазухи узкий сафьяновый футляр и торжественно передал ему. Оглянулся и продолжил звучным голосом, оглядывая всех присутствующих:

— Мне, как маршалу королевства и доверенному лицу Его величества, поручена почётная миссия объявить, что предыдущий манифест, который касался судьбы Замка ледяной розы, с сего момента объявляется не имеющим силы!

По толпе прошёл удивлённый шёпот. Слуги переглядывались. Торнвуд вытащил из кармана здоровенный носовой платок и отёр лысину. Его жена успокаивающе погладила его по плечу. Мэри, кажется, плакала и улыбалась одновременно. Граф меж тем продолжил:

— Согласно новому манифесту, который я только что передал лорду Винтерстоуну, это место по-прежнему считается Национальным достоянием, ибо значение последнего невредимого замка розы для Королевства ледяных островов трудно переоценить. Однако наш король, да продлятся годы его, посчитал, что, учитывая изменившиеся обстоятельства, родня невесты наследника Замка самостоятельно справится со столь почетной миссией, как его охранение.

Я слышала слова, но они будто скользили по моему сознанию, не задерживаясь, и я не вникала в суть, цеплялась к каким-то мелочам. Интересно, как король мог так быстро всё узнать и поменять решение? Откуда все эти люди взялись здесь так неожиданно?

И тут же сообразила — магия Эмбер! Они общались с Роном при помощи её камня всё это время. Если она и её отец были при дворе, то ничего удивительного, что так быстро всё решилось и граф сумел добраться за каких-то пару дней. Столица не так уж далеко от Замка ледяной розы, да и дороги в северной части Королевства замечательные. Это нам с отцом из наших южных болот приходилось каждый раз добираться невыносимо долго…

— Также согласно воле короля, ежегодные отчёты о состоянии замка будут готовить сами его владельцы, а скрепляться они будут подписью графа Сильверстоуна, то есть меня. Его величество посчитал, что этого достаточно. Таким образом, миссия Королевского Казначея с этого момента считается выполненной, и мне велено передать на словах, что его срочно ждут при дворе для решения более насущных задач.

Не отвечая ни слова, Будьдог молча поклонился, признавая поражение.

Медленно ушёл с лужайки, тяжело припадая на одну ногу и всем весом наваливаясь на трость.

Его люди сперва остались, неуверенно переглядываясь. Им не поступила команда, что делать. Потом и они незаметно потянулись прочь с площадки.

Прижавшись к стене замка щекой, почти обняв твёрдый камень, я следила, как Рон подходит к Эмбер и помогает ей сойти с лошади. Её сияющее лицо… Он благодарит её за то, что так быстро откликнулась. Она смеётся радостно и отвечает, что чуть не загнала лошадь, так спешила. Говорит ещё что-то — щебечет как птичка, не скрывая, что счастлива. Вот только Рон её больше не слушает. Его взгляд медленно скользит по лицам людей, стоящих полукругом неподалёку и разглядывающих гостей. Их становится всё меньше — слугам велено возвращаться в замок и готовить торжественный ужин, а также комнаты для нежданных гостей. Наконец, остаются только семья графа и мой отец.

Внезапно я отчётливо понимаю, кого ищет этот обманчиво-спокойный взгляд.

И прячусь за угол раньше, чем он меня находит.

Сползаю по стеночке, обхватывая колени руками. Сажусь прямо в снег, не чувствуя холода. Отпускаю, наконец, мысли, которые настойчиво просятся наружу, и которые я всё это время тщательно давила.

Что значит — обручились?!

Крепко-накрепко зажмуриваюсь. Никак не получается сосредоточиться. Я пытаюсь представить известные мне супружеские пары… отца с матерью, графа Винтерстоуна и его жену… Но что-то всё время не сходится. У меня совершенно не получается представить себе на их месте…

Не могу. Просто никак.

В конце концов, из всей этой мешанины странных и тревожащих мыслей выкристаллизовалась одна.

Он будет теперь принадлежать только Эмбер, и никому больше.

Вот только у него не было лица человека, который счастлив. На самом деле, оно сейчас больше напоминало маску. Как будто он загнал настоящего себя куда-то очень-очень глубоко. И это было по-настоящему страшно.

Вспомнила вдруг погнутую вилку на обеде с герцогиней. И слова о том, что он сам себе напоминает иногда загнанного зверя, которого обложили со всех сторон сигнальными кострами.

Я вздрогнула. И тоже приняла решение.

Во что бы то ни стало я должна спасти его от этого дурацкого обручения!

Нужно просто найти способ, как обезвредить Бульдога без того, чтобы Рону пришлось жертвовать для этого собой. Если только получится обезопасить Замок без того, чтобы…

Каменная стена под моей спиной потеплела.

Сам собой в голове ложился ответ. Есть кое-что, что могу сделать только я. А раз могу — значит, должна.

Я решительно встала и сняла с плеч папин пиджак. Мне теперь было жарко. Меня переполняла энергия.

Быстрым шагом преодолела лужайку.

Только не обращать внимания, как резко дёрнулся при виде меня Рон. Как остановился на полушаге, запретив себе отходить в сторону от Эмбер. Как она по-хозяйски кладёт руку ему на локоть и просит отвести поскорее в замок, потому что ветер забрался под её шикарную меховую накидку, и она совсем продрогла.

Подхожу к папе и отдаю ему пиджак. На немой вопрос в его глазах улыбаюсь во весь рот. Пусть думает, что у меня всё хорошо. Вижу по лицу, что не смогла его обмануть. Ну и пусть.

Тащу его за собой в замок. Мы немного обгоняем Рона с Эмбер, и это хорошо, потому что я не хочу, чтобы он услышал то, что я собираюсь сказать. Мне нужно, чтобы это услышал кое-кто другой, иначе весь мой внезапно придуманный план рухнет.

— Пап, а ты знаешь — снежные олени нашлись! Никогда не догадаешься, где! Там есть такая старая калитка, в северном углу сада. Если выйти из неё и идти прямо в лес, можно наткнуться на жутко интересное место. Там камни такие здоровенные из земли торчат — с меня ростом, ей-богу не вру! Олени туда и убежали, представляешь? Рон пока там их оставил, завтра пойдёт забирать. Как думаешь, не убегут до утра?

Не реагирую на крайне удивлённый взгляд отца. Что должна была, я сделала.

Теперь все зависит от нескольких вещей.

Первое. Действительно ли Эд «стучит» Бульдогу, как я предполагала. Вот он, стоит у стены и смотрит на брата с неприкрытой враждебностью и завистью.

Второе. Придёт ли Бульдог проверять информацию в одиночку — и если нет, то как много людей возьмет с собой.

И последнее, третье — так же хорошо ли будут слушаться меня те чёрные камни в круге, как слушается Замок ледяной розы? Я спросила у Замка там, у стены — тот вспыхнул жаром под ладонью в ответ. Оставалось верить, что это значит «да».

И если хоть одно из трёх оснований, на которых зиждилась моя слабая надежда на благополучный исход, выпадет из фундамента…