Замок ледяной розы (дилогия)

(5.6)

— Вижу, вы не знали этого. Отец вам не сказал! Не потому ли, что тоже заметил поразительное сходство своего сына с человеком, жившим столетия назад? Ваш брат не несет на челе печати столь явного фамильного сходства. Полагаю, он вообще во многих чертах личность более… прагматичная, что не может мне не импонировать. И вот в чём ирония — будь он на вашем месте, мне не пришлось бы прибегать, скажем так, к нестандартным методам ведения переговоров. Маленькая мисс Лоуэлл была бы тогда в куда большей безопасности, чем рядом с человеком, который так явно выказывает стремление её защитить.

Рон выслушивал его молча, сцепив руки за спиной, как будто опасался, что не удержится и снова даст им волю. Человек, которого, как я поняла со слов Эда, звали мистер Шеппард, поправил серо-стальной шейный платок, заколотый рубиновой булавкой, и стряхнул с рукава пыль.

— Подумайте об этом на досуге, юный граф! У вас есть три дня, чтобы смириться с неизбежным. Предлагаю не драматизировать ситуацию. Речь идёт всего лишь о бюрократических тонкостях. Право наследования в отношении Замка, безусловно, сохранится за вами. Так что не думаю, что исполнение королевской воли доставит вам такие уж неудобства — кроме ущемлённого самолюбия, быть может. Советую всё же поступить разумно и не устраивать больше сцен.

Он приложил навершие трости к виску.

— Вот здесь должен быть центр принятия решений мужчиной.

Опустил его ниже и дотронулся до места, где должно быть сердце… если оно у него было, конечно.

— Ни в коем случае не здесь. Иначе — послушайте моего богатого жизненного опыта — последствия бывают именно такими, каких мы всеми силами желали бы избежать.

И не говоря больше ни слова, он невозмутимо отвернулся и спокойным прогулочным шагом покинул площадку, глубоко вонзая конец трости в песок.

Мы с Роном остались одни — и распахнутые настежь двери опустевшей конюшни смотрели на нас с немым укором.

— Вот я дурак! — рассмеялся неожиданно Рон и покачал головой. Но только в глазах его веселья не было — лишь блеск оружия, вынимаемого из ножен. — Он меня сделал как маленького! Я методично наступил в каждый из разложенных им капканов. Теперь придётся думать, как из них выбираться без того, чтобы отгрызть себе ногу. Ну что ж — в одном он прав. Будем искать решение разумом.

Это всё было слишком сложно. У меня возникло странное чувство, что люди вокруг говорят на каком-то другом языке, который я понимаю через слово. Или пытаюсь сложить узор из мозаики, половина деталей которой потеряна.

— Да, Рин, — и глупостей не слушай! Если мой идиот предок не смог победить чудовищ в самом себе и откуда-то там сбросился, жалеть его не собираюсь. И не делай такие глаза — ко мне все те непонятные заморочки многовековой давности не имеют никакого отношения. Что бы ни стряслось с Роландом Винтерстоуном, у него явно не было того, ради чего стоит жить и бороться. В отличие от меня.

Он отвернулся прежде, чем я смогла прочитать выражение его лица. Долго и пристально рассматривал башню Замка, светло-серый камень которой в ярких рассветных лучах казался нежно-розовым. Воздух был пропитан утренней свежестью и напоён ароматами «ледяных роз Винтерстоунов». Невозможно поверить, что в этом волшебном месте много веков назад разыгралась какая-то трагедия.

Теперь я не была уже так уверена в своём желании открыть дверь в башню. Возможно, Замок не просто так не пускает меня туда. Быть может, он просто-напросто меня бережёт?

— Рон… а ты не расскажешь мне, наконец, по порядку — откуда взялся на нашу голову этот отвратительный человек? И что ему нужно от замка? — я подошла ближе и, не удержавшись, дёрнула друга за рукав, чтобы он перестал стоять ко мне спиной. — Тут и так на каждом шагу какой-нибудь Ужасно Древний Секрет или Страшно Загадочная Тайна — не добавляй хоть ты туману, а?..

— Ну хорошо… Если честно, не хотел забивать тебе голову. Проблему с Бульдогом я должен решить самостоятельно — это моя ответственность как наследника замка. Но ты по своему обыкновению сама влезла во всё это по уши, так что… Если вкратце, то Шеппард — Королевский Казначей, возглавляет ведомство, которое управляет королевской казной и всем имуществом Короны.

— А при чём тут твой замок?.. — не удержалась и перебила я.

— Так в том-то и дело! Вот что бесит меня сильнее всего. Отец смирился, на него, похоже, королевская печать оказывает какое-то поистине магическое воздействие… Но я не могу. Чувствую, что это только начало. Пробный шар. Понимаешь ли, Кроль издал манифест, в котором объявляет, что в связи с тем, что Замок ледяной розы единственный, оставшийся целым с эпохи Завоевания — как ты помнишь, остальные шесть увяли и рассыпались в пыль, — он объявляется Национальным Достоянием. Формально всё обставлено очень помпезно и так, будто нам оказывается особая честь. Но по сути… Якобы для обеспечения лучшей сохранности сюда направляются сотрудники Королевского Казначейства. Они должны изучить замок, провести инвентаризацию и так далее… А ещё назначается Королевский Управляющий, догадайся с трёх раз, кто. С особыми полномочиями, которые, конечно же, ни в коем случае не посягают на родовые прерогативы и наследственные вольности графов Винтерстоунов… и тому подобная витиеватая ложь. Необходимая, я уверен, лишь для того, чтобы успокоить наши подозрения и скрыть главное…Я слушала, замерев, и кажется, даже забыла дышать.

— …они хотят отнять у нас замок, Рин! Со всем его волшебством, на которое зарятся, как алчные псы. Отнять постепенно, так, чтобы мы сами не заметили и не сопротивлялись. Король стар и болен, не думаю, что ему самому это нужно — иначе зачем бы он ждал так долго… Скорее его слабостью просто воспользовались.

— Что ты собираешься делать? — спросила я тихо.

Рон горько усмехнулся.

— Спроси лучше, что я могу сделать? Я много раз говорил отцу, что замку нужна защита. Нужны стены, нужен гарнизон, а не один я и старина Торнвуд. Он не слушает. Упёрся в вековые традиции благоговения всех перед замком. Мелет какую-то чушь, что со времён Роланда в замке не принято держать солдат и много оружия…

— Он переплавил свой меч… — прошептала я.

Рон бросил на меня острый взгляд.

— И это уже разузнала? Торнвуд проболтался, не иначе.

Я смущённо улыбнулась.

— А я не могу самостоятельно заняться укреплением обороны замка, Черепашка. Пока не могу. По закону я получу право распоряжаться частью фамильных денег только, когда мне стукнет двадцать один год. Сама понимаешь, тогда может быть уже поздно. На самом деле, у меня есть только три дня, чтобы найти выход. Потом манифест вступит в силу, и любые мои действия против его повелений будут считаться фрондой. Изменой Короне. С соответствующими последствиями.

Рон замолчал. Молчала и я. Совершенно не представляла, что можно сказать. Ситуация показалась мне совершенно безвыходной, и понимание этого камнем упало на грудь.

Мой друг заметил моё состояние и первым прервал молчание.

— А теперь ты рассказывай. Что тут произошло? Я видел только финал драмы.

Я немного встрепенулась и принялась добросовестно пересказывать. Когда дошла до того, как олени скрылись в лесу, снова почувствовала, что к глазам подступают слёзы.

— Не вздумай сырость разводить! — пригрозил мне Рон. — Я сейчас же седлаю коня и отправляюсь в лес. Нужно увести Снежного и Вьюгу подальше, чтобы никто не нашёл, пока мы не разберёмся в ситуации. Но сперва пойдём-ка, проведём тебя до комнаты! Запрёшься как следует, и на этот раз чтоб без фокусов у меня, поняла?

Я пристыженно кивнула в ответ. На самом деле, и у меня самой не было никакого желания проверять серьёзность угроз Бульдога…

Мы медленно двинулись по тропе обратно к замку. И тут я сообразила, что так распереживалась об оленях, что совсем забыла рассказать Рону о том, что касалось меня самой. А потом вспомнила, как он чуть шею не свернул Бульдогу за один лишь намёк на угрозу в мой адрес… и передумала рассказывать. Не хочу, чтобы из-за меня мой друг наломал дров. У него сейчас и так забот хватает. Что до противных красных глаз той псины, что загорались при моём появлении… надо всего лишь постараться не попадаться больше на пути.

— Как же неудачно, что дверь тогда открылась, и Бульдог меня заметил… — вздохнула я и вздрогнула. Я что, сказала это вслух?..

Рон как-то странно на меня посмотрел.

— Ты что, правда думаешь, что она сама?.. Да это же он её распахнул! Заметил слежку — не представляю, как, ведь стоял спиной… Его профессиональное чутьё, не иначе!

Я смутилась.

— А что за профессиональное?..

— Из проверенных источников я узнал, что раньше, лет пять назад, Бульдог возглавлял Тайный сыск. Там и получил свою кличку. Выявление шпионов других государств и изменников Короне, поиск беглых преступников, курирование Гильдии палачей и тому подобные милые прелести. Понятия не имею, зачем такому человеку понадобилось возглавлять какое-то скучное Казначейство… И это тревожит меня очень сильно.

Я не стала переспрашивать, что у него за источники. И так понятно. Отец Эмбер — граф Сильверстоун — маршал и правая рука короля, наверняка много времени проводит при дворе, и она тоже.

— Так, Рин, а теперь рот на замок! Мы подходим. Тут на каждом шагу могут быть люди Шеппарда.

Оставшуюся часть пути до замка мы проделали в молчании.

Рон шёл рядом… но почему же у меня было такое чувство, будто иду одна? Наверное, потому, что мыслями он был где-то очень далеко.

И я вдруг подумала, что вовсе не хочу, чтобы Рон принимал решения разумом. Потому что так делают такие люди, как Бульдог — заставляют сердце замолчать. А я не хочу, чтобы Рон тоже когда-нибудь сказал кому-то: «и я был таким, как ты раньше… очень давно».

В комнате я просидела одна до самого вечера. От нечего делать развлекалась беседой с Замком. Просила его выполнить несложные просьбы — и он откликался всё быстрее и охотнее, как будто и сам застоялся и заскучал в одиночестве. Свет зажигался ярко, потом гас до полной темноты; полы теплели и тут же остывали, как нагретый солнцем песок после долгого летнего дня; стены меняли цвет от насыщенно-серого до почти белого; ставни послушно открывались и закрывались… мне даже удавалось добиться того, чтобы под моей рукой камень становился мягким, как глина и начинал менять форму. Это завораживало. Но не уменьшало тревоги, которая копилась глубоко внутри.

Пару раз приходила Мэри, приносила поесть. Она выглядела напуганной. На мои вопросы отвечала, что молодой хозяин уехал куда-то верхом и ещё не возвращался. Когда я попыталась пошутить, что хорошо бы Замок и этих чужаков прогнал, как герцогиню — методом прорывания канализации, Мэри невесело усмехнулась и поведала, что с самого начала все они отказались размещаться в замке почему-то, хотя граф радушно предлагал. Вместо этого разбили палатки где-то в глубине сада. Так что предложенный мною метод не сработает.

Я вяло ковыряла вилкой котлету, уныло глядя в стремительно темнеющее небо за окном, когда в дверь тихо постучали. Меня будто подбросило. Этот стук я узнала бы из тысячи. Побежала скорее открывать, путаясь в юбке.