Артефакт 2: Грозовые сумерки

Глава 33

Настена

Их село находилось за день пути от Царьграда. Тихое, мирное. К вечеру селяне готовились ко сну, загоняли скотину и разгулявшихся детишек в избы. Настена устало вздохнула, переводя дух, и разгибая спину. Она помогала матери полоть ботву, и к вечеру спина ныла.

Сколько уже времени прошло, как уехал Иван? Девушка резко замотала головой, пытаясь выкинуть грустные мысли из головы. Много молодцев из их и соседних сел ухаживали за ней, только толку, если сама Настена до сих пор была влюблена. Глашка смеялась над ней, говорила, что Ванька другую найдет, а Настя все не верила. Не найдет! Ведь если любить, то одного человека, да навсегда!

Отложив сорняки, девушка сполоснула руки в бочке, и уже была готова пойти поискать старших сестер, как на окраине села начался переполох. Ребятня побежали смотреть, что происходит, вдалеке раздались тревожные вопли. Приподняв юбку, Настя выбежала посмотреть.

Около частокола стояли несколько дружинников и богатырь. Богатырь возвышался над остальными, внимательно оглядывая толпу зелеными, как хвоя, глазами. Помимо того, что он был высок, он к тому же был молод, что бывало редко. Великий муж, раз боги даровали ему богатырский дар! Длинные, каштановые волосы мужчины, были распущенны и вились аж до пояса, а вот борода еще не выросла толком. Лицо покрывала щетина.

Настена приблизилась к бабкам, что в страхе перешептывались.

— Как война! — Шептала одна, прикрывая ладонью рот. — Тихо же, не иначе как северяне до наших границ дошли!

— Мужей созывают, с каждой семьи по мужу, коль отец, коль сын. — Сквозь тихие рыдание шептала вторая. — Мой то старик куда пойдет? А сына не пущу! Один он у меня!

— Как не пустишь? — Ахнула третья. — Со всех теремов собирать будут, завтра на рассвете по избам будут искать!

— Послушайте меня, народ честной! — Вдруг прогремел богатырь. — Слушайте указ княжеский. Великий Князь Ярослав получил дурные вести, беда пришла на земли наши! Злое войско к нам идет. Князь свои войска созывает. Нам нужны все силы, чтобы войско чужеродное к землям нашим не подпустить. Слушайте указ, народ честной! С каждой семьи по одному мужу завтра на рассвете мы заберем. Вы же сами к обороне готовьтесь, частокол заговаривайте, да укрытие ищите!

Толпа в страхе загалдела, где-то послышался плачь, да вой. Настена осела. Не было в их семье сыновей старших, только три девчушки. Отец один у них был, да и с тем недавно беда приключилась. С коня упал, так теперь ходить не может. Как же отца на войну? Кто же теперь заботиться о них будет.

Часто дыша, Настя бросилась домой. Не успела она в избу войти, как услышала крик. То мать кричала, что никуда отца не отпустит. Старшая сестра Манька, мать успокаивала. Средняя Зорька в углу сидела, да хмурилась.

— Не понимаешь ты, старая! — Отец говорил на повышенных тонах. — Я вас защищать иду!

— Хватит! — Мать орала. — Нас ты и тут защитить можешь! Куда ты хромой пойдешь? Да и лет тебе уже не мало! Помрешь, что нам останется?

— Изба есть, хозяйство тоже!

— Дак куда же без мужа то? — Пробасила мать. — А если нападет враг, что от избы останется? Кто отстроит? Что зимой мы делать будем? А зимы сейчас лютые, не принимает Мороз подношений наших, Морана все чаще за селянами приходит!

— Ты не понимаешь... — Тихо прошептал отец, пряча лицо в ладони. Он выглядел усталым.

Настя с ужасом подумала, каково будет Сестрам и матери, без отца. Сейчас на войне всех молодцев отправят, ее сестрам и замуж не выйти будет. Приданное у них не большое, все на отце держалось. Девушка с ужасом представила, что отца не станет.

— Отец мой почтенный, мать моя любимая. — Девушка поклонилась в пояс родителям, которые только сейчас заметили, что младшая дочь домой вернулась. — Позвольте мне отвар вам приготовить, да сестрам моим. Давеча мяты насобирала, да мелиссы, успокоит он нас всех.

— Приготовь дочка. — Дал разрешение отец. Настя еще раз поклонилась и пошла греть воду, и травы заваривать.

Девушка открыла шкафчик, где травы хранились и задумалась. Заметив, что родители опять спорят, юркнула в подсобку, и достала припрятанный маленький мешочек, что Глаша ей дала.

Вернувшись, она высыпала содержимое мешочка в котелок, вместе с другими травами, и заварила. Когда настойка была готова, она разлила напитки по чашам и дала родителям да сестрам. Себе тоже налила, да только губами прикоснулась, наблюдая, как за спорами да грустными думами, другие незаметно, весь отвар и выпили.

С дрожью предвкушения, сидя без движения и наблюдая, Настена ждала. Потихоньку мать успокоилась, отец присел сонный, сестры по скамейкам легли. Сон одолел домочадцев, да только Настю он не тронул.

Настя встала. Травки, что ей Глаша дала, было сонным зельем, от поклонников больно назойливых. Родители всю ночь проспят, хорошо бы если только к полудню проснулись.

Девушка выдохнула. Не могла она отца из дома на войну отпустить. Да только не было у нее братьев, кто мог на себя сей тяжелое бремя взять. Не выживут мать и сестры, без плеча мужского.

А она дочка младшая. Приданного у нее практически не было, уж лучше сестры что останется поделить между собой. Тот, к кому сердце тянется, ушел давно. Лучше уж она вместо отца пойдет, чем семью кормильца лишит. Может в этой войне Ивана встретит, он ей и подскажет что.

Девушка взяла отцовский охотничий нож, да одним резким и точным движением косу себе отрезала. Длинные волосы упали на пол, оставляя небывалую легкость на плечах. Выбежав на улицу, Настя взглянула в бочку с водой. Да судорожно ахнула.

Даже без косы, она не была похожа на молодца. Девушка прокляла свою внешность, и начала ножом коротать локоны, пока короткие завитки не упали ей на глаза, пряча девичьи черты.

Вернувшись в дом, девушка нашла свои юбки, да разорвала на лоскутки. Лоскутками утянула грудь и бедра. Достав отцовские одежды, она легко в них влезла. Отец был человеком крупным. Ей же его рубахи в плечах висели, да рукава со штанинами длинноватыми были.

Достав быстро иглу с ниткой, Настена быстро подшила на себе рукава и штанины, укоротив. А вот с плечами пришлось повозиться. Из остатка обок девушка смастерила узел, в который набила соломы, да к плечам внутри рубахи пришила. Сверху накинула отцовский плащ. Достав золу, девушка вымазала свои светлые волосы, перепачкала лицо, и надела старую соломенную шляпу.

Побежав снова к бочке, она выдохнула. Теперь в ней можно было признать юнца безусого. Авось обманет, да на себя ношу отца возьмет.

Всю ночь Настена собиралась. Складывала в котомку то, что думала может понадобиться. Иглу да нитки, нож. Ложку да чашу деревянные. Всего да помаленьку. Родители да сестры спали спокойно. Настена с печалью поглядывала на них. Вдруг видит их в последний раз.

Нет! Прервала Настя сама себя! Она как в град попадет, тут же Ваню отыщет, тот и придумает чего. Да авось войны чужеземные пожалеют, не будут губить. Совесть ведь у людей везде есть, да сострадание!

На зарнице в дверь постучали. Вскочив, Настя тут же побежала открывать, да ахнула. На пороге сам богатырь стоял, ждал. Настя же слова вымолвить не могла.

— Юнец, готов ли отец твой, али братья старшие? — Устало спросил богатырь, вглядываясь в избу.

— Я... — Вдруг Настя поняла, что голос ее выдаст, и стараясь подражать молодцам, пробасила. — Хвор отец мой! Да я старший сын. Мне и идти.

— Мал ты еще! — Богатырь почесал затылок, разглядывая Настю. — Сколько зим от роду?

— Уже как шестнадцать. — Настя поклонилась в пояс богатырю, стараясь спрятать лицо. — Если не хвор бы был мой отец, разве не вышел бы он сейчас?

— Почему тебя никто не провожает. — Девушка чуть не заскрипела зубами, да что за вопросы такие?

— Маменька за отцом ухаживала ночью, да слегла, усталая! — Не хочу сердце ее тревожить, прощанием.

— Что за напасть. — Богатырь подвинулся, чтобы Настя смогла выйти. — Как зовут тебя, малой? Я Добрыней буду.

— Я... — Настя замялась. — Иван я, сын мясника Тихона.

Настя соврала намеренно, зная, что у Тихона сыновей не счесть. Обрадовавшись, что ее не раскусили, она схватила свою котомку, и побежала за богатырем, еле поспевая за его широким шагом.

— Ванька, ты пока меня держись. — Печально молвил богатырь. — Больно ты хлипкий да юный, пришибут еще ненароком.

А Настя и рада. За богатырем не страшно.