Кровавый рассвет

– Ты говоришь так, будто вы выше королей.

– Так и есть! Мы выше всех. Ведь только благодаря нам этот мир остается миром. Мы предотвращаем его пришествие… Ты ведь всегда это знал. И все равно не пошел к нам.

Родриго виновато молчал, а часы на камине тикали. Обычные часы в ореховом корпусе, отмеряющие минуты и секунды, день и ночь. Вот почему Фердинанд не сразу их услышал. Это были не те часы, которые сообщают об этапах развития падшего ангела и наступлении рокового момента. Значит, и обращать на них внимание не стоит. Они ничто! Время идет вне их. Настоящее время! Время с начала бытия. С создания богом архангела Люцифера. Фердинанд глянул на грамоту, которую ему сунули в руку ловкие пальцы Родриго, а потом на отделанный изысканным шелком будуар. Все это снова его, но это не меняет того, что роскошь лишь тлен. Одна лишь Николетт посреди убогой улицы смотрится дороже, чем весь этот дворец. Странно, он ведь никогда не видел Николетт, бродящую в кварталах чумы под дождем, а сейчас представил. Видение его поразило. Босые ступни касались червей и трупов: и те, и другие под их прикосновением тут же начинали разлагаться.

Он очнулся, как ото сна и заморгал на яркий свет.

– Тебе страшно? – вдруг спросил Родриго. – Страшно быть так близко к дьяволу, чтобы в решающий миг дотянуться до него рукой.

– Нет! – соврал Фердинанд. Его первая ложь. Он даже этому не удивился. Все когда-либо бывает впервые. Утешение то, что эта ложь во благо.

– А вот мне страшно за тебя, – слова Родриго догнали его, когда он уже собрался уходить. – Будь сторожен!

Он сухо кивнул. Впервые ему было неприятно чувство близости, возникшее у него с другом. Отношения с людьми, как будто оскверняли то, что было запрятано у него где-то глубоко внутри. Его чувства к статуе. Именно поэтому он и ушел от людей, чтобы уединиться со своим искренним чувством к всевышнему. Но бог оказался тайной.