Кровавый рассвет

Как огненный джинн

– Ты жертва! – шептали сами стены. Шипение распространялось ими так, будто исходило от живых стен самого Собора Грома. Казалось, что сейчас от него вспыхнет вся улица.

Симонетта не знала, куда ей деваться. Места и существа, о которых она только слышала, но никогда не видела в природе, сейчас оживали перед ней. Дороги стали полны странных карликов и жутких существ, которые прыгали вокруг нее, вцеплялись ей в волосы, срывали с нее драгоценности.

Высокое существо с красными глазами и когтями лукаво улыбнулось ей из-за угла, поманило за собой. Его когти отстукивали ритм на водосточном желобе, как будто барабанили часы.

– Близко! Близко! Смерть близко! – бой часов всегда напоминал ей о смерти.

Зря она в это впуталась! Ее же предупреждали! Совесть мучила ее всего лишь миг, а потом мимо опять запестрил карнавал сверхъестественных образов. Они менялись, пугали, манили. Ей хотелось кричать, но она ничего не делала, только шла вперед.

Говорят так люди заходят в Собор Грома, они просто выходят на дорогу, которая была скрыта от них раньше. А в конце нее стоит храм, созданный в час падения дьявола. Его стены вмещают в себя неземную вселенную.

Но все это только легенды. Таких мест нет на географической карте мира. Никто их не видел, кроме тех, кто ослеп. Но она то верила в эти места! Верила, что отнятую силу дьявола можно будет использовать в свою пользу.

Она напоролась на своей вере.

Казалось, что какие-то существа уже вывешивают петлю над дорогой, по которой она идет.

Впервые в жизни Симонетта растерялась. Кто бы ни были эти твари, но им удалось ее дезориентировать. Она уже даже не помнила, куда шла. В сознании смутно всплывали лица людей, имена которых было сложно припомнить. Орден двенадцати – так они называли себя. Но это было общее название. А их личные имена? В честь двенадцати апостолов и их было двенадцать. Одним из них был Пабло, но его больше нет. До нее дошли вести о том, что дьявол его растерзал. Симонетта начала спотыкаться и оперлась рукой о стену. Не хватало еще, и упасть на улице.

Краем сознания она вспоминала, что уже близка к тому захолустью, куда направлялась. Вспоминать было тяжело. Мысли терялись, путались. В том маленьком местечке было тесно и сыро, но собираться удобнее всего было там, чтобы никто из вездесущих шпионов Длани Бога ни о чем не пронюхал. У них везде и всюду были свои соглядатаи, но сюда они не заглядывали. Либо крохотный винный погреб их не привлекал, либо рунные знаки, начерченные одним из сообщников, действительно отвлекали внимание.

Во славу бога не считалось ересью прибегать даже к магическим ритуалам. Ничто не было грехом, когда цель столь высока.

– Аминь! – произнесла Симонетта в такт своим мыслям и поглядела вверх, где над вывеской винного заведения как раз болталась скрученная из пеньки петля. Чей-то коготь слегка покачивал ее или она сама колыхалась на ветру. Какое-то отвратительное животное ловко ползло по карнизу.

Ее это не насторожило. Симонетта толкнула дверь и вошла внутрь. Кругом было темно, но где-то в глубине тускло вспыхнула лампада. Она освещала круглый мраморный стол. Довольно роскошная вещь для такого убогого помещения. Предмет изготовили специально по заказу Пабло, тщательно нанеся все указанные символу на столешницу по стрелке движения солнца и планет. Считалось, что Денница должен резко реагировать на солнце, так как тесно связан с ним. Сюда он не войдет. Или…

Ей почудился запах и жар огня.

Может, где-то тлела жаровня. Некоторые бутылки с вином были вынуты из ячеек и расколоты. Осколки скрипели у нее под башмаками. Как легко пораниться о них до крови.

Кто-то из членов ордена предложил ей руку. Она с трудом могла припомнить его имя. За столом собрались уже остальные, но не все. Место Пабло, конечно же, пустовало. Однако вместе с ним не хватало еще нескольких людей, которые пока не числились в числе мертвых.

– Ну и… – Симонетта нервничала, потому что не помнила, зачем пришла. Для чего все это собрание? Пустующее место напротив нее почему-то пугало. Обычно Пабло сидел там, прямо над знаками, изображавшими солнце и его суть. Негласно это место считалось местом главы. Хотя, по идее, главы у них быть было не должно. Все они равны, как апостолы, но, тем не менее, каждый рвал власть на свою сторону. В итоге борьбы главным станет тот, кто доберется до сатаны первым, тот, кто заберет себе всю его силу. Только этим их маленькое, но весьма поддержанное разными религиозными группами, сообщество и отличалось от Длани Бога. Им требовалась не столько гибель самого дьявола, сколько его наследие. Ведь если использовать что-то с умом, то это всегда можно пустить себе на пользу. Вот для чего нужна религия, перемешанная с колдовскими знаками, для абсолютно господства не только над людьми, но и над высшими силами. В борьбе за такую власть ничто не бывает лишним.

Симонетта льстила себе мыслью, что именно она станет той, кто заколет посланницу ада стилетом. Для этого она носила узкое острое лезвие у себя за корсажем, меж высоко поднятых грудей. И еще одно в волосах под видом изящного гребня. Кто-то мог бы пошутить, что не хватает еще по лезвие в рукавах. Их она тоже носила. В аккуратно пришитых с внутренней стороны карманах, чтобы не было риска пораниться самой. За пышными буфами и украшениями все это было совсем не заметно, но очаровательная дама ежеминутно готовилась к борьбе.

– Пожалуй, все уже знают, что мы понесли потери, – заговорил старший из присутствующих. Симонетта с трудом припомнила его имя. Энрико.

– Пора действовать более решительно, – поддержал его другой по имени Роберто.

Симонетта тупо кивала на фразы и чувствовала себя при этом заведенной куклой: глупой и беспомощной. В голове мутилось. Столешница с гравированными символами расплывалась перед глазами, как если бы по ней ползали пауки. Их здесь больше, чем букв. Она поспешно убрала руки от стола. И резко ощутила, как кинжал в рукаве кольнул ее по запястью. Из-под рукава поползла струйка крови, алая, как вино. Благо, что само платье темно-бордового цвета. Никто не заметит ее оплошности.

– Может все же не стоит торопить события, – рассудительно заметил кто-то, чьего имени Симонетта так и не смогла припомнить, как ни старалась. Ей стало почти ощутимо больно от вида пустого кресла Пабло, будто там сидело солнце и обжигало глаза. Но никто больше этого не замечал. – Говорят, если полезть на рожон раньше срока, то можно обжечься самим.

– А что нам делать, ждать, пока эти зазнавшиеся гордецы из Длани бога нас опередят и присвоят все себе? Они не знают, как этим распорядиться. Им ничего не нужно.

– Но если посмотреть на недавние кровавые события, то их выжидание кажется вполне разумным.

– Мы не можем ждать вечно, – Энрико ударил кулаком по столу, и твердый мраморный стол вдруг пошатнулся. Или так только показалось. Он ведь был таким тяжелым, его и десять человек не смогли бы сдвинуть с места, а тут вдруг начало крошится покрытие столешницы. Симонетта заметила, как кривая линия, похожая на молнию, рассекает мраморный узор, а под ней крошатся защитные символы.

Она подняла взгляд на высокое кресло главы. Оно уже не было пустым. Там с независимым и беспечным видом сидело создание, которое невозможно было описать словами. Хоть она и слышала, как это должно выглядеть, но с трудом могла поверить, что нечто подобное существует. Вроде ангел и вроде нет. Золотая голова, и кожа подобные солнцу, но крылья черные. А лицо! Таким должно быть лицо божества. Правильное, строгое, красивое… На него невозможно наглядеться вдоволь, но смотреть больно.

Удивительной красоты губы скривились в пренебрежительную усмешку.

– Ничто не вечно! – подпел им божественный голос. – Кроме меня, разумеется…

Симонетта опешила. Пальцы и хотели потянуться к стилету за корсажем, но не могли, а остро отточенное лезвие, как назло начало вдруг вонзаться в грудь, как будто кто-то его подталкивал.

Она нервно начала расшнуровывать застегнутый спереди корсаж. Из-под шнуровки текла кровь.

– Поговорим об огне! – Николетт изящно округлила губы и медленно выдохнула струйку пламени прямо в лицо Энрике, который первый сообразил наставить на нее заряженный арбалет. Он вспыхнул, как спичка.

– Это моя любимая тема: как поцеловать дракона и не обжечься, – Николетт перевела взгляд на Роберто, за тем по очереди на других членов собрания. Так ли господь смотрел на своих апостолов, когда вернулся к ним после предательства? Нет, совсем не так! Симонетта даже не поняла, как ей пришла в голову мысль сравнить это солнцеподобное создание с богом. Кощунство показалось таким естественным. Воистину, дьявол переворачивает восприятие людьми истин. Вот почему он так опасен. Вот почему его нужно убить и завладеть его силой для собственных нужд. Симонетта потянулась к кинжалу в чулке, но вдруг ощутила, как то острие, что в волосах, начало врезаться ей в затылок. Она вскрикнула, а помещение уже пылало. Ангел изящно выдыхал огонь в каждого члена собрания, но при этом оставался необожженным сам, будто огонь его и не трогал.

А ведь у Роберто с собой карабины и наверняка есть порох. Сейчас будет взрыв. Симонетта вскочила. Кровь текла у нее по запястьям. Оба лезвия, спрятанные в рукавах, вдруг врезались в кожу. Они двигались по телу, как живые. Так действуют змеи, а не оружие, которое ты прячешь в одежде.

Глаза Николетт смеялись. Ее губы выдыхали огонь. Люди и предметы кругом вспыхивали. Разве не такое должно происходить со всеми, кто посягает на святыни? И опять кощунственная мысль. Острие, спрятанное в волосах, начало медленно вонзаться Симонетте в голову, вначале только кончиком. В жару оно стало раскаленным.

Говорят, ад сделан из огня. Это создание дышит огнем, как дракон. И его они собирались убить! В другой раз она бы горько рассмеялась, но не сейчас. Сейчас ей было слишком больно. Лезвия жалили все тело. Их стало даже больше, чем она привыкла носить с собой.

– Так ты хочешь поговорить со мной о драконах? – с дразнящей невинностью поинтересовалось золотое существо.

Симонетта заметила, что она последняя, кто остался здесь живым, но пламя уже охватило подол ее платья. Огонь жадно лизал вино из разбитых бутылок, разлитое по полу. Какое-то существо похожее на дракона и, правда, карабкалось по столу.

– Все во власти огня! – Николетт поднялась из-за стола и небрежно, как фокусник, дохнула легкую струйку перед собственным лицом. – И значит в моей власти!

Перед ее лицом пламя складывалось в хоровод каких-то символов, будто из бутылки вырывались сотни огненных джиннов. Но Симонетту огонь обжег по-настоящему. Вначале только ее лицо. Затем чьи-то услужливые руки с когтями поднесли ей овальное зеркало, чтобы она посмотрела на то, как обезображена. Зеркало отражало огонь и уродство. Что-то магическое есть в зеркалах.

Это были последние ее мысли. Из глаз текла кровь. Симонетта чувствовала, что горит слишком медленно. Очевидно, так и было задумано. Ангел из огня больше не насмехался, но она чувствовала, как нечто, подобное джину, смеется над ней и сообщает, что все ее грехи успеют провертеться в ее сознании, пока она не сгорит дотла. А грехам ее не было числа. Во всяком случае, ангел считал так.