Молчание двоих

— Похоже на извержение вулкана, — заметила Стелла.

— Да, он всегда себя так ведёт. Потому мы и назвали его Везувием, — пояснила индианка.

Модеста и Олдама общими усилиями извлекли разбушевавшегося свинтуса из коробки, оставив его без сладкого.

— Не расстраивайся, сестра, мы спасли большую часть этих конфет, а если когда-нибудь вновь будем здесь, то купим ещё, — обратилась Модеста к Олдаме.

— Вы собираетесь улетать с этой планеты? — спросила Стелла, вдруг вспомнив о своих сбежавших двойниках.

— Мы задержимся здесь ненадолго, — ответила Модеста. — У нас появилось одно неотложное дело.

— Да, нужно сделать кое-что, — в тон ей, став серьёзной, добавила Олдама.

— Что именно? — отважилась поинтересоваться Стелла, надеясь узнать, что они затевают.

Экипаж «Миража» переглянулся и, хоть они не увидели лиц друг друга, Модеста произнесла:

— Думаю, ей мы можем сказать об этом.

Подруги согласно кивнули.

— Стелла, мы тут обнаружили леруев и хотим перед отлётом оставить им прощальный привет, хоть они о нас и не знают, — пояснила дочь Воина.

— Я была бы тоже не прочь засвидетельствовать им своё «почтение», — Стелла помрачнела, на её лице мелькнула тень боли.

Терианка ещё помнила тот ужас, испытанный в последние минуты перед катастрофой, когда она поняла, что ей уже никто не сможет помочь, и ту нечеловеческую боль, какую она терпела после.

— Мы понимаем твою неприязнь к леруям. На твоём месте каждый бы озлобился, — Модеста не могла винить терианку в столь негативных чувствах.

— Но не каждый бы выжил. Я жива потому, что во мне течёт голубая кровь. А сколько людей гибнет подобным образом, не имея вообще никаких шансов на спасение, — тихим голосом произнесла Стелла, опустив голову.

— Не стоит думать о плохом, — Олдама пыталась сохранить жизнерадостность, но это ей давалось подчас с трудом. — Хочешь, мы уничтожим этот крейсер от твоего имени?

— А что это даст? — пожала плечами Стелла, понуро потупив взгляд. — Леруи даже не знают, кого преследовали около планеты № 14–93, ведь я случайно попала в их поле зрения. Вы думаете, это изгладит мои воспоминания о той катастрофе?

— Конечно, нет. И леруям это тоже, возможно, ничего не скажет. Но ты получишь хотя бы моральную компенсацию за ту катастрофу, что они тебе устроили, — рассуждала Олдама, занимаясь новым фотоаппаратом, который только что приобрела.

Изобретательница успела сделать уже десятка два снимков и сейчас рассматривала большие цветные фотографии, на которых были запечатлены все, в том числе и Везувий, потрошащий веер.

— Вот, Стелла, посмотри! — Олдама показала ей одну фотографию. — Чудесный снимок! Я оставлю его леруям, как визитную карточку. Пусть поломают голову, если они тебя узнают!

— А они тебя знают? — в свою очередь поинтересовалась у терианки Глориоза.

— Нет, — ответила та, очень надеясь, что те немногие свидетели не оказались столь проницательны, чтобы узнать в ней принцессу Теры. — Может, моё лицо и запомнили несколько человек, когда я убегала с космодрома в тот злополучный день. Но эти свидетели были из штаба на планете № 14–93, который вы разгромили, и сейчас, возможно, они мертвы.

— Тем лучше. Чем меньше леруев, тем меньше бед, — изрекла Олдама, и остальные её подруги не могли с ней не согласиться. — Я возьму несколько разных взрывчаток для нашего сюрприза леруям. Уверена, фейерверк, который я там устрою, всем понравится!

Жизнерадостный азарт Олдамы заразил всех.

— На космодром пойдём мы вдвоём, а ты останься здесь, — сказала Модесте Глориоза. — Всем там делать нечего, а ты, в случае чего, сможешь сразу увести «Мираж», если потребуется спешное отступление.

— Хорошо, — согласилась капитан, — я буду в зале управления. Но, если вы через час не вернётесь, то я полечу за вами.

— С нами ничего не случится, — заверила её Олдама. — Ты лучше подними «Мираж» и пусть Стелла посмотрит на салют, который вскоре будет устроен в её честь.

Олдама, в восторге от своей выдумки, побежала за всем необходимым, а Глориоза отправилась к одному из катеров, на котором они собирались вновь лететь на космодром.

— Стелла, в зал управления «Миражом» я не могу тебя допустить, — извиняясь, произнесла Модеста, — но я поверну корабль так, чтобы ты всё видела. Располагайся в большой гостиной. Скоро начнётся представление.

Модеста ушла, оставив терианку на время одну.

Подхватив свинтуса на руки и покружившись с ним, Стелла побежала в большую гостиную, находившуюся рядом. Здесь она села возле иллюминатора на пуфик и дала Везувию конфету, которую тот с большим удовольствием немедленно проглотил.

Стелла посмотрела на лес, от которого её отделяло толстое стекло, и задумалась. Ей было досадно, что она упустила время и не пошла в зал управления кораблём, вместо того, чтобы угодить в комнату дублирования. Быть может, не стоило сдаваться так сразу и лучше уж попытаться открыть дверь и добраться до связи, тогда бы она не попала в последнюю переделку, последствия которой пока ещё вполне не оценила. Оставшись одна, Стелла вновь подверглась чему-то тягостному и тревожному, засевшему в душе после недавнего шока. Экипаж «Миража» развеселил Стеллу, но как только он ушёл, страх снова загнал её в угол. Она не знала, чему верить: своим чувствам или доводам разума. Первые говорили ей, что обитательницы «Миража» дружелюбные и безобидные, а второй твердил, что здесь что-то нечисто и Стеллу ждёт беда.

Но если быть предельно честной, то она сама нашла неприятности, причём ей прямиком сказали, куда ходить не следует. Вот только о масштабах бедствия не предупредили. Кто же мог знать, что опасность будет настолько непредсказуема, а расплата незамедлительной? А вдруг в «Мираже» есть ещё что-то более необъяснимое, пугающее и опасное, чем та зеркальная комната? И вот теперь совесть, служебный долг и интуиция вновь тянули в разные стороны. Может, пойти признаться и попросить совета и помощи? Или продолжить исследование странного и, как оказалось, весьма опасного корабля? Или в кои-то веки прислушаться к внутреннему голосу, не устраивать очередных неприятностей и оставить всё как есть? На душе стало тоскливо и страшно.

«Мираж» плавно взлетел, поднявшись на высоту нескольких километров. После себя он не оставил повреждений среди деревьев и потому лес выглядел нетронутым.

За зелёным покровом старого леса раскинулся космодром. Стелла видела очертания самых больших лайнеров и крейсеров, гордо стоявших в стороне от более маленьких кораблей.

Глориоза и Олдама посадили свой катер подальше от крейсера, принадлежавшего леруям. Народа здесь находилось немного, и всё должно было пройти успешно.

— Смотри, какой красавец. Его даже отсюда видно, — Олдама указала на возвышавшийся над остальными крейсер, поблёскивавший на солнце воронёной сталью.

— Да. И название у него устрашающее — «Пиранья», — отозвалась Глориоза, бросив взгляд на крейсер.

— И не жалко вам уничтожать такую технику? Может, лучше угнать его? — в последний раз попробовала изменить решение подруг Олдама.

— Никаких угонов! Только уничтожить!

— Но, Глориоза…

— Олдама, что мы с ним будем делать? Тащить его на буксире? Нет, стоит нам угнать его, и за нами ринется погоня, а подобные крейсеры снабжены специальными датчиками. Утащи мы эту «Пиранью» на другой конец света, его владельцы нас и там разыщут. Пока мы сумеем узнать, где именно в этой махине спрятан этот датчик, посылающий сигналы, нам житья не дадут. Разумеется, мы можем выловить на эту приманку немало других леруев и разобраться с ними где-нибудь в безлюдном месте, однако, где гарантия, что они сами не активируют дистанционную систему уничтожения крейсера? Тогда они лишатся всего лишь «Пираньи», а мы распрощаемся с жизнью. Тебе ли об этом не знать? Да и вообще, вся эта возня и погони точно не обойдут внимание патрульных.

— Это верно, — вздохнула Олдама, и вылезла из маленького катера.

Дочь Воина и Мститель подошли к крейсеру, неся в руках только небольшую сумку. Притаившись у соседнего лайнера, они посмотрели на «Пиранью», ради которой вернулись сюда. Люди входили и выходили из крейсера, ни о чём не подозревая.

— Похоже, войти туда можно свободно, и охраны никакой нет, — сделала вывод из своих наблюдений Глориоза.

— Но нас сразу заметят. Что делать?

— Чтобы не отличаться от леруев, нужно выглядеть так, как они, — рассудила Глориоза и, сказав Олдаме, чтобы та её подождала, исчезла.

Прошло долгих двадцать минут, прежде, чем Воин вернулась. В руках она держала шлем и длинный плащ серого цвета с двумя коричневыми полосами.

— Ты что, с ума сошла? Где ты это взяла? — ужаснулась Олдама, узнав элементы одежды тех, кто принадлежал к экипажу «Пираньи».

— Не пугайся, меня никто не видел, — успокоила её Глориоза, снимая вуаль. — Я подстерегла одного человека и позаимствовала у него это. Мне плащ и шлем как раз по размеру. Ну, почти по размеру.

Полы длинного плаща всё же слегка легли на землю, когда индианка его примерила.

— А где этот леруй? — запоздало, насторожилась Олдама, подумав, что добровольно подруге никто бы не стал отдавать свою амуницию.

— Я вырубила его на полчаса.

— Ты собираешься в этом идти в «Пиранью»?

— Конечно.

— А в чём пойду я? — изобретательница забеспокоилась, решив, что подруга уйдёт без неё.

— Ты можешь остаться здесь, — подтвердила её опасения индианка.

— Ну, уж нет! Тут я не останусь.

— Но по твоему росту не так легко подобрать плащ, леруи почти все высокие.

— Ничего, как-нибудь не выпаду.

Глориоза, скинув плащ и набросив вуаль, вновь отправилась на охоту и вскоре вернулась с очередным трофеем. Обе надели широкие плащи, скрывшие их от шеи до пят, и шлемы, закрывавшие голову и половину лица.

— Олдама, — послышался несколько напряжённый голос Глориозы, натягивавшей шлем.

— Что?

— Мои косы не влезут под этот шлем.

Изобретательница хмыкнула.

— Тебе смешно, а что делать мне? — шлем Глориоза надела, но косам в нём места не нашлось, и они выдавали девушку с головой.

— А ты не толкай их под шлем, а прикрой плащом и воротником. Под ним две такие, как ты поместятся, вон какой широкий, — посоветовала Олдама, полностью упаковавшись в добытый плащ.

— Да, хорош я буду леруй с косами, — пробормотала Глориоза, откинув волосы на спину и завернувшись в тяжёлый плащ.

— Я чувствую себя в этом одеянии, как не в своей тарелке, — прошептала изобретательница, направившись к крейсеру. — Даже современные броне-плащи не тяжелее шёлка. Почему эти такие плотные?

— Не забывай, что они профессионалы маскироваться и сейчас играют роль военного отряда с какой-то отдалённой планеты, а там у местных именно такая форма, — напомнила Глориоза, — поэтому плащи тяжёлые, но это и к лучшему — они прекрасно скроют наши фигуры.

Такая предосторожность леруев сыграла на руку тем, кто отважился проникнуть на их территорию. Глориоза и Олдама беспрепятственно прошмыгнули в «Пиранью». Команда, занятая своими делами, не обратила на них внимания, и лазутчицы прямиком направились к рубке. По дороге Олдама, где только могла, оставляла маленькие горошины, которые снимала с нитки. Но это были не бусинки, а взрывчатки.