Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Отдельные оттиски

В издательской практике существует и такое явление, как «отдельный оттиск», получивший особенное распространение в XIX и XX веках при выпуске периодических изданий или коллективных сборников и представляющий собою фрагмент книги или журнала со страницами определенного произведения. Фрагменты эти могут быть выделены изначально, а могут быть изъяты из журнала или сборника впоследствии; в зависимости от этого происходят и названия таких изъятий – оттиск или же вырезка (выдерка). Оттиски или вырезки, которые существовали в отдельности изначально, – обычно предназначались их авторам; те же, которые изымались из полных изданий впоследствии, – есть уже плод книжного собирательства или даже охоты.

Думается, что самым знаменитым отдельным оттиском в истории русской книги навсегда останутся «Стихотворения А. С. Пушкина (из Северных цветов 1832 года)». Десятилетием позже Н. В. Гоголь попросил несколько оттисков из журнала «Москвитянин», причем даже сам автор путает число напечатанных экземпляров. Он упоминает это невиданное издание не менее трех раз в своей переписке: Н. М. Языкову, 30 марта 1842: «Получил ли ты от князя Вяземского статью мою, помещенную в Москвитянине, под заглавием Рим, которую я велел для тебя отпечатать отдельно?»; Н. Я. Прокоповичу, 9 апреля 1842: «Из-за тебя я велел отпечатать пятнадцать брошюр отдельно»; и, наконец, А. С. Данилевскому, 9 мая 1842: «Посылаю тебе отрывок под названием „Рим“, который я нарочно тиснул в числе 10 экземпляров отдельно».

Оттиск может иметь различное полиграфическое исполнение и чаще вовсе не имеет отличий от аналога в полном экземпляре журнала или сборника, то есть это печатный лист (листы), изготовленный сверх тиража именно для оттиска. Но порой оттиск может быть напечатан на иной (порой более качественной) бумаге. Отметим же очевидные различия, которые можно наблюдать.

Первое – это пагинация, которая либо сохраняется, либо вводится заново, то есть нумерация страниц конкретной статьи в оттиске либо полностью соответствует нумерации страниц журнала или сборника (таким образом, при печати оттиска не производится никакого вмешательства в наборную форму), либо же в оттиске устанавливается уже отдельная пагинация, с первой страницы. Для последнего необходима частичная переверстка наборных форм, то есть после печати основного тиража в полосы с конкретной статьей вносятся изменения – в них меняются колонцифры, а затем полосы располагаются в печатных формах так, чтобы при фальцовке лист начинался первой полосой статьи. Бывает, что при превращении статьи в оттиск с применением переверстки происходят и недоразумения, поскольку оттиски обычно не проходили корректуру. В тексте выпадают буквы или даже строки набора, но это все-таки крайне редкий казус. Нужно признать, что при идентификации издания (оттиск это или вырезка) отдельная пагинация является едва ли не главным свидетельством того, что перед вами именно отдельно напечатанный оттиск.

Второе – наличие отдельной печатной обложки, на которой указано название журнала или сборника, а также зачастую имеется обычная в таких случаях ремарка «Отдельный оттиск». Разные печатные издания по-разному могут указывать сведения на обложках оттисков: в одних принято указывать только название журнала, в других – фамилию автора и название статьи, в третьих – и то и другое; варианты могут быть различны. Но вы в любом случае всегда сможете отличить обложку оттиска от обложки того печатного издания (журнала или сборника целиком), из которого этот оттиск происходит. Собственно, печатная обложка – это также важнейший признак, по которому можно утвердительно судить о том, что перед вами именно оттиск, а не вырезка. Единственным исключением можно считать оттиски, в тексте которых уже имеются указания, что это оттиск.

Третье – специальная ремарка. Вне зависимости от того, имеет оттиск печатную обложку или же он покрыт оберткой (то есть листом бумаги без всякого текста), зачастую сведения о том, что это происходит из конкретного журнала, сборника или даже газеты, – должны иметься внутри. Так, многочисленные оттиски из периодических изданий XIX века – «Журнала Министерства народного просвещения» и многих других, а также оттиски из столичных и провинциальных газет, которые переверстывались и представляли собой на выходе уже брошюру, а не газетный лист, – все они имеют в конце текста ремарку о происхождении текста. К примеру, «Из № 137–139 Московских Ведомостей» или нечто подобное. Нередко там же имеется и цензурное разрешение, поскольку печать оттисков с определенного момента требовала отдельного прохождения через цензуру.

В XX веке вошло в практику, когда академические журналы начинали каждую следующую статью с новой полосы, а на спуске первой полосы статьи указывали не только автора и название этой статьи, но и выходные сведения – название, год и номер периодического издания. Это было свойственно журналам Академии наук СССР, издававшимся во второй половине XX веке без особенных мыслей об экономии средств. И хотя они могут иметь специальные обложки для оттисков, но и отдельные статьи с такими сведениями, облаченные в характерную для вырезок немую обертку или даже без оной, когда полосой бумаги закреплен корешок, также относятся к категории отдельных оттисков (ценность их, к слову, достаточно велика, потому как именно журнальные статьи в области естественных наук были первыми публикациями научных открытий).

Четвертое – это специальный титульный лист. Вообще для авторских оттисков специальный титульный лист совершенно не характерен. Другое дело, когда автор не удовлетворялся несколькими экземплярами, а заказывал за свои деньги 10, 20, 50 или даже более отдельных оттисков. Это было для автора не так дорого – ведь основной расход состоял в наборе и корректурах, и этот расход обычно покрывался суммами основного издания; то есть если издатель давал добро, договариваясь об этой довольно неприбыльной и трудоемкой процедуре с типографией, то на автора ложился лишь расход за бумагу (за перемены колонцифр и переверстку, а также за титульный лист никто обычно счета не выставлял). Также довольно часто таким способом пользовались и сами издатели, которые для большей выгоды печатали некоторые статьи отдельно: во-первых, те, на которых редакция предполагала заработать помимо журнальной публикации, – так бывало во многих журналах, к примеру бартеневский «Русский Архив» довольно часто печатал оттиски, иногда переверстывая их, тиражом около пятидесяти экземпляров.

Во-вторых, многие статьи не умещались в одном номере, а разделялись на два или три; вот в этом случае оттиск представлял собой полный текст статьи или даже литературного произведения или перевода, собранный таким образом воедино. Конечно, порой это были целые монографии, бывало и многотомные, которые печатались во многих трудах учебных заведений продолжительное время. Такие оттиски снабжались отдельным титульным листом и в этом виде поступали либо к автору (для раздачи и подношений), либо к книгопродавцам для продажи. Причем в XVIII веке в практике Академии наук довольно частым было печатание для авторов «Ежемесячных сочинений» их статей с отдельными титульными листами и новой пагинацией; после этого авторы отдавали их в продажу уже от себя, тем самым получая гонорар (некоторые такие оттиски вошли отдельными номерами в Сводный каталог, некоторые почему-то не вошли).

Бывают случаи, когда нет возможности понять источник оттиска, или даже более того – довольно часто оттиск может быть описан в библиотечном каталоге в качестве самостоятельного издания, особенно если на нем нет указания о том, что это действительно отдельный оттиск. А когда доподлинно неизвестен источник, то брошюрка будет иметь в каталожной карточке аннотацию «Без обозначения места и года издания» или даже «анонимное издание». И все потому, что не удалось установить, откуда это издание взялось на свет.

В нашей практике был и совсем запутанный случай, когда в Апостольской библиотеке Ватикана мы нашли издание «Писем к князю Федерико Чези» Галилео Галилея, якобы 1641 года; то была брошюрка без титульного листа и выходных данных. Эта небольшая книжка хронологически попадала в корпус прижизненных изданий ученого, сохранился только один полный экземпляр этого издания, что затрудняло идентификацию. Из всего, что могло бы в этом помочь, – только издательская виньетка с вензелем в конце. Пришлось просмотреть все публикации Галилея в периодических изданиях: сперва XVII века – это не принесло никакого результата, затем XVIII века. И вот в нескольких номерах римского «Литературного журнала» 1749 года оказался искомый текст, а заставка на титульном листе журнала с вензелем полностью повторяла ту, что имеется на последней странице книжки из Ватикана, указывая на имя издателя. Этой находке была посвящена отдельная статья в ежегоднике РАН «Памятники культуры. Новые открытия». Однако нам в общем-то повезло, поскольку сочинения Галилея и о Галилее все-таки неплохо (хотя и не на 100%) учтены библиографически; трудность же состояла в том, чтобы найти все эти публикации и просмотреть их de visu. Когда же речь идет хотя бы и о русском, но малозначимом авторе, поиски источника могут быть и вовсе бесплодными.

Вырезки (иначе называемые «выдерками»), то есть изъятия из журналов или сборников, произведенные после выхода полного журнала или сборника в свет, призваны заменить собой отдельный оттиск. Как мы упомянули, они могли существовать изначально – это было в ХX веке, когда советская полиграфическая практика постоянно боролась за экономию, и печатать отдельные оттиски считалось дорогим удовольствием, доступным разве что Академии наук. Поэтому авторские экземпляры статей в менее значительных изданиях (научные сборники вузов и тому подобное) брались из уже отпечатанных и сфальцованных, но еще не подобранных в будущие блоки листов. Их-то можно было отпечатать сверх тиража (без дополнительной возни с печатными формами, приладкой и прочим) сколько угодно – и несколько десятков экземпляров тут погоды не делали. Там же, в типографии, подбирались отдельные статьи в нужном количестве экземпляров. Причем если статья начиналась не с нечетной полосы, а заканчивалась не в конце четной, то все лишнее (будь то фрагменты предыдущей и/или последующей статьи) чаще всего заклеивалось бумагой, а сама статья покрывалась оберткой из такой же простой бумаги или же только заклеивалась полоской вдоль корешка. Затем такая вырезка скреплялась проволочными скрепками «на прокол», и – готово! Теперь, под видом «отдельных оттисков» это передавалось авторам. В любом случае это было авторам много проще, чем покупать за свои кровные полноценные экземпляры.

Но еще в XIX веке бывало, что собиратель или просто читатель формировал специальные сборники из статей, вырезанных из периодических изданий, по тематическому или иному принципу. Все помнят так называемые ефремовские конволюты – те, которые по тематическому принципу составлял для себя издатель и библиофил XIX века П. А. Ефремов, присоединяя к отдельным изданиям статьи из журналов и даже вырезки из газет. В XX веке особенно прославился М. И. Чуванов, который обычно вкладывал в книги отдельных авторов и вырезки их статей из различных журналов и сборников; по крайней мере, для авторов рубежа XIX–XX веков это было частым явлением в библиофильской практике Михаила Ивановича.