Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

А. Л. С

С перспективы сегодняшнего дня можно абсолютно точно сказать, что счастливым поворотным моментом моей биографии не только как букиниста и как коллекционера, но и как ученого стала встреча с А. Л. С.

Произошло это не позднее весны 1992 года или же в конце 1991-го; сейчас уже вспомнить мне сложно. Если и есть способ уточнить, то лишь по каталогам «Акции» того времени (книги я помню традиционно лучше и по ним могу восстановить хронологию). В любом случае, как-то начал к нам в лавку приходить лохматый молодой человек, слушал Нину Хаген и одевался как металлист (не знаю, может быть, уже надо пояснять, – так называли людей, которые слушали Heavy metal и одевались сообразно своим музыкальным вкусам). Он был въедливый, начитанный и очень ядовитый на язык. Как я понял, он пробует свои силы в антикварной торговле, но не просто «покупает подешевле – продает подороже», но еще и что-то изучает; в то время он заканчивал филологический факультет МГУ, интересовался творчеством Ф. К. Сологуба и З. Н. Гиппиус. Поскольку на горизонте антикварного мира я сверстников тогда не встречал вообще, а основной корпус московских книжников были постарше моих родителей, то А. Л. С., который был на три или четыре года старше, оказался единственным, с кем просто можно было нормально поговорить о книгах, оставаясь на равных.

Кроме того, для А. Л. С. приятельские отношения со мной были важны, и тому была причина: на аукционы «Акции» книги несли валом, плюс собственные книги магазина, описание же книг лежало с 1992 года практически полностью на мне. Я стучал на машинке, работая без выходных, приходя раньше всех и уходя затемно, но все равно физически не успевал описать всего запаса. Неминуемое затоваривание было моей головной болью, и описание мною велось уже с учетом приоритетов: в первую очередь я описывал хорошие редкие книги, вслед за ними – книги «Акции» и ее сотрудников и затем уже обычные книги сторонних сдатчиков (при этом свои книги я и вовсе описывал дома). При такой последовательности принесенная книга могла быть поставлена не на ближайший аукцион, а на следующий или даже через один. Для книжника же, который «покупает подешевле – продает подороже», важно было как можно скорее вернуть свои деньги и купить новых книг, чтобы процесс не останавливался. Особенно время имело значение тогда – в эпоху сумасшедшей инфляции.

Поэтому А. Л. С. понимал, что если у нас будут нормальные отношения, то я не буду «тормозить» описание его книг. Так оно и было: примерно в тот момент А. Л. С. обустраивал с женой свой студенческий быт, и от моей расторопности явно имелась прямая зависимость, так что я старался описывать его книги без задержек. Может, я и раздражал его своим яканьем, но грубо поставить меня на место он тоже остерегался. С другими моими коллегами ему бы пришлось во много раз хуже.

Одновременно А. Л. С. быстро постигал азы антикварной торговли. Сразу было понятно, что он хорошо знает (или еще не успел забыть) историю литературы, но собственно литературой (поэзией, прозой, критикой) и литературоведением ведь репертуар русской книги отнюдь не ограничивается. Не зная цен многих купленных им книг из других областей, он быстро осознал смысл «вторых цен» в аукционных квитанциях, и поначалу мы бодались с ним, чтобы эти цены определить. Боясь прогадать, он каждый раз превращал процесс ценообразования в цирк (особенно почему-то врезалось в память, как он принес билибинские детские книжки, а мы как раз ими торговали хорошо, но договориться о второй цене не удалось). Впрочем, и здесь я довольно быстро от него отстал и спрашивал «вторые цены» не на все, а лишь на то, что можно продать быстро, значит, и ему тоже можно было бы выдать деньги быстро.

Мы стали общаться, может и помимо «Акции»; по крайней мере, я был у него в гостях, когда они еще жили с родителями, то есть я познакомился и с ними тоже довольно давно. Одновременно с этим я нашел способ, чтобы все его книги, а не только наиболее интересные, попадали на ближайший аукцион без осечек. Способ этот – вкладывать в книгу карточку с минимальными сведениями (автор, название, сведения об издательстве, год издания и количество страниц). Дело не в моей лени, как он наверняка думает до сих пор, но в недостатке времени, особенно необходимом даже не на само описание, а на пересчет страниц. Так постепенно А. Л. С. начал описывать свои книги сам.

Продолжалось это некоторое время, но в конце года произошел интересный случай. Как я помню, принес А. Л. С. очередную порцию, я сижу, пишу квитанцию. Среди его свежих покупок оказалось довольно популярное тогда издание – «Генеральный план реконструкции Москвы» (позднее такие книги получили название «парадных»), а у меня был знакомый, который как раз ее искал. Ну я и говорю: а сколько ты хочешь, чтобы я продал ее за пару дней, у меня есть покупатель. А. Л. С. цены не знал, и началось перетягивание каната, в букинистическом мире именуемое «Сколько хочешь? – Сколько дашь?». Я пообещал, что, может, долларов даже за сто ее пристрою. Он спросил, «на руки ли», я помялся и сказал: «ну давай попробуем так». Дальше я продал книгу, отдал А. Л. С. 100 долларов, как то условился с К. К., но сам продал ее так неплохо, что заработал после всех раздач 200 долларов чистыми. Это в конце 1992 года было для меня ощутимой суммой.

И вот настает 31 декабря, в этот день мы всегда засиживались на работе. Днем пришел А. Л. С., и мы о чем-то говорили, кажется, они с Натальей сняли квартиру, цветущего вида он не имел, а был замученный. Стояли мы на лестнице, там всегда все курили с К. К. В общем, как-то перебрасывался я с А. Л. С. словами, и стало мне стыдно: то ли мы с ним друзья, то ли я на нем просто зарабатываю. Все-таки моя интеллигентская картина мира хотя и сильно изменилась под воздействием денег, но оставались какие-то понятия о приличии. Попросил его обождать и принес ему 150 долларов: «Мне неожиданно за Генплан заплатили больше, пусть это будет подарок вам на Новый год». Так и простились. История с Генпланом произвела на А. Л. С. столь серьезный эффект, что отношения наши заметно улучшились; с того момента, как я позднее понял, А. Л. С. начал мне доверять.

Но запомнил я этот день первоначально совсем по иной причине: мы так хорошо проводили с коллегами уходящий год, что когда К. К. выгрузил меня из машины у Дома полярников (это значит, что я не мог самостоятельно перейти бульвар), родители впервые увидели сына в столь праздничном состоянии, и с тех пор фраза о «посиделках с К. К.» стала мемом.

Дальше события происходили стремительно. Важной особенностью аукционов «Акции» было значительное количество книжного мусора, который бы никогда не взяли со стороны, но это были книги «Акции», ее сотрудников, клиентов сердобольного М. Е. и так далее. В этой субстанции тонули хорошие книги, то есть они не могли поднять общий ценовой уровень, но, напротив, сами продавались хуже. Кроме того, наш дорогой В. С. вечно покупал до аукциона лучшие лоты, и это тоже сильно влияло на настроение покупателей.

От этого страдал и А. Л. С., довольно везучий в своих покупках и очень работоспособный, от этого страдал и я, потому что ставил на торги и свои книги. Но если я получал еще и зарплату, то А. Л. С. – только деньги от продажи книг на аукционах. Одним из первых моих шагов была попытка сделать каталоги внешне привлекательными, и в соответствии с моим учебным заведением той поры я, взяв в руки ножницы и штрих, принялся за составление разнообразных макетов, многие из которых использовались в «Акции» многие годы.

Сохранившийся макет типовой обложки каталогов «Акции», 1993

Каталог 45‐го аукциона фирмы «Акция» (31 октября 1992)

Но однажды сообразительный А. Л. С., поднаторев писать карточки, говорит: а что это мы тонем в чужом г…? Давай соберем отдельный аукцион? Это была здравая идея, и прийти в голову она могла только тому, кто смотрел на «Акцию» извне.

Я предварительно договорился с «Акцией» в лице троих ее руководителей (включая К. К.), мы с А. Л. С. подобрали книжек, но в последний момент они были разбавлены, как обычно, и, «чтобы не ссориться», нужно было что-то продать до торгов; словом, ничего путного не получилось, и наш «особый» аукцион 31 октября 1992 года не оправдал наших надежд. К этому примешивалось и то, что к А. Л. С. относились в «Акции», как к довольно высокомерному (он не слишком любил, когда его начинали учить жизни, и теплые отношения у него сложились только с К. К.), к тому же вдруг выяснилось, что А. Л. С. еще и еврей.

Последнее было сродни сарказму: для того чтобы найти тогда в «Акции», как и вообще в мире библиофилов и антикваров, истинно русских представителей, нужно было сильно постараться; это бывало, но являлось скорее исключением, а не правилом. Недаром до сих пор «люди книги» остается в среде антикваров прозрачным эвфемизмом. Имелись конечно, в «Акции» и персонажи с говорящими фамилиями, но все-таки и многие люди с именами, ласкающими слух чистотой, не были абсолютными великороссами – ни Кудрявцев, ни Дружинин, так что обижаться на Соболева было как-то странно. Причина была не в фамилии, то есть, простите, не в национальности, а в ретивости и удачливости, что было следствием бешеного энтузиазма, который овладел человеком, ранее зарабатывавшим тяжелым трудом репетитора по русскому языку и литературе.

С той поры мы думали, как бы сделать «свой» аукцион, отдельно от «Акции», и чтобы никто кроме нас не мог на него поставить книги и заодно чтобы описания были не такими суконными, как раньше, а с изыском. Последнее казалось А. Л. С. особенно важным, я как-то не очень понимал необходимость; возможно, потому что тогда я не так хорошо владел литературой, а лишь умел найти книгу в справочнике, чтобы проверить комплектность. К тому же, говоря об изучении нами книжного репертуара, мы всегда занимались несколько различными областями и порой на одну и ту же книгу смотрели совершенно под разным углом зрения; это было довольно важно в нашей работе, потому что мы своим тандемом одновременно являли небольшой экспертный совет.

Мечты завести свой магазинчик разбивались о реальность: в 1990‐х годах весь частный бизнес находился под надзором людей, которые заботились о его безопасности, как это называлось иносказательно; то есть нам, ничуть не желавшим входить в такие вот тонкости бизнес-администрирования, казалось, что никакого другого пути, кроме сотрудничества с «Акцией», у нас нет. И тогда мы поговорили с владельцами уже вдвоем, условившись провести для пробы свой аукцион, собрав книги самостоятельно, отпечатав каталог за свой счет и так далее. «Акция» же участвовала проведением выставки, арендой зала в Доме медика, безупречным аукционистом (М. Е.) и обычным для действа набором сотрудников.

Эти приготовления привели к проведению нашего первого большого аукциона, который назывался «Внеочередным аукционом книг» и состоялся 15 мая 1993 года. Как сформулировано в одних замечательных мемуарах, «тем все и кончилось. С этого все и началось».