Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

С. Н. Тройницкий

Сам Алексей Ремизов, излагая историю своей книги, указывает, что при издании было решено поместить сведения об авторе, художнике и издателе. Слава о вышедшей бесцензурно книге ширилась, быстро проникнув не только во все околохудожественные и окололитературные круги столицы, но и выплеснувшись на полосы газет и журналов. И вскоре сенатор Николай Александрович Тройницкий также был задет слухами о том, что «кто-то из высоких особ видел, а может только слышал, что в Петербурге появилась книга, издателем которой значится его имя, а книга такая – по двум статьям: „за кощунство и порнографию“. А сенатор ничего не знает, только догадывается. Очень взволнован, вызвал сына для объяснения. И прежде всего потребовал книжку».

Книжку сенатор прочел и испугался, что кара за такое сочинение падет персонально на него. Поэтому, кроме нагоняя сыну, он выставил требование: собрать все розданные экземпляры и предать их огню. Как писал позднее Алексей Ремизов,

много стоило труда убедить сенатора в бесполезности сжигать. В конце концов согласился, но под условием: Тройницкий должен всех обойти «Именных» и собственноручно бритвой выскоблить на последней странице «Тройницкого». С. Н. Тройницкий исполнил сенаторский указ, но ходить с бритвой постеснялся, он был уверен, что каждый из нас исполнит его просьбу и имя Тройницкого испарится. Все мы, конечно, обещали, но выполнили слово, не думаю.

Действительно, мы не встречали экземпляров, на которых было бы соскоблено имя издателя (впрочем, мы держали в руках не больше пяти, поэтому не беремся утверждать категорически, что таких экземпляров нет). Одновременно упомянем и довольно любопытный факт, указанный в упоминавшейся выше «Хронике жизни и творчества А. М. Ремизова»: якобы в день выхода книги – 10 марта 1908 года – «Ремизов надписывает 15 именных экземпляров». Достаточно странно, что мы ни разу в жизни не видели ни единого, который бы имел дарительную надпись автора текста, а ведь если исходить из утверждения о 15 подписанных экземплярах, Ремизов украсил своими дарительными надписями больше половины тиража…

Но однажды мы встретили экземпляр, который действительно не имел имени издателя, однако же по другой причине. Он ничем не отличался от виденных нами эталонных экземпляров – тот же картонаж, тот же футляр с наклейкой… Почесав в затылке, мы поняли, что этот экземпляр не просто «один из», а ранее неведомый. Потому что, во-первых, текст колофона был изменен (набран заново), и в результате напечатано там было следующее:

Повесть сию написал на святках 1906 года

А. Ремизов, рисунки делал К. Сомов и отпе-

чатана она в количестве двадцати пяти имен-