Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Advocatus diaboli

Не секрет, что в XVI веке в Католической церкви в результате реформ римской курии папой Сикстом V, около 1587 года, официально была введена должность Promotor Fidei, то есть «поборник веры», которую занимал один из прелатов, служивший в Священной Конгрегации обрядов; а де-факто возникла эта должность даже раньше, еще при папе Льве X. Конгрегация обрядов занималась широким кругом литургических вопросов, в том числе беатификации и канонизации (отдельная Конгрегация по канонизации святых возникла в 1969-м, незадолго до того, как должность была упразднена папой Иоанном Павлом II в связи с пересмотром всей процедуры).

Традиционно должность Адвоката дьявола занимали не только даровитые и образованные богословы, но и одновременно талантливые ораторы. Это объяснимо: в процессе прений они должны были подвергнуть сомнению тезисы другого участника, который представлял свидетельства в пользу канонизации определенного претендента на звание святого. И немудрено, что на этом посту мы видим и будущих предстоятелей Римской церкви. Обиходные же наименования этих двух должностных лиц были Advocatus diaboli (Адвокат дьявола) и Advocatus Dei (Адвокат Бога).

В течение своей тридцатилетней практики в области антикварных книг и рукописей мы чем дальше, тем более воспитывали в себе именно качества Адвоката дьявола – и когда рассматривали печатную книгу во всем комплексе (переплет, экслибрис, страницы), и когда изучали автограф или рукопись, придирчиво обращая внимание на чернила, их проникновение в бумагу, на особенности письма, на характерные детали почерка, на сопутствующие владельческие признаки. И смеем надеяться, что за долгие годы антикварная книга нас смогла многому научить. В особенности – смотреть на предмет не в качестве Адвоката Бога, то есть не искать всему объяснение исходя из уверенности в подлинности, а совершенно напротив. Не подумайте, что мы всегда пытаемся увидеть фальсификат в подлинном предмете, нет, но мы всегда стараемся представить, будь это фальсификат, как бы он был сделан и что может помочь его разоблачить.

Если читатель думает, что придирки мои – это забава на пустом месте, то я должен сказать, что как Адвокат дьявола стал необходим Римской курии для прений с Адвокатом Бога, так и работа по распознаванию фальсификатов объясняется не только наличием их на антикварном рынке, но и людьми, облеченными и полномочиями, и научным весом, выполняющими в прениях роль Адвокатов Бога.

В контексте нашего рассказа – это те люди, которые не просто торгуют фальсификатами или же, работая в магазине, берут такие предметы для комиссионной продажи; они в данном случае не слишком влияют на восприятие предмета специалистами (хотя, конечно, их порой тоже приходится учитывать). Как и с канонизацией святых, Адвокат Бога опирается на те сведения, которые ему представлены, но выражает свою, искреннюю или же ангажированную, точку зрения. Разница между Римской курией и антикварным рынком в том, что для положительного решения о канонизации необходима подпись Адвоката дьявола, тем самым признавшего свое поражение в конкретных прениях. В нашем же случае никакой состязательности сторон нет, и точка зрения Адвоката Бога как будто бы не требует критического рассмотрения.

«Скрижаль Пушкина» из книги М. Гершензона «Мудрость Пушкина» (1919)

И таких случаев, когда облеченные полномочиями специалисты без достаточных на то оснований (в том числе и в виде собственной квалификации) принимают положительное решение о подлинности фальсификатов, более чем достаточно, и мы таковые упоминаем.

Однако бывает и Адвокат Бога, который вроде бы и специалист, и обладает квалификацией, но все равно принимает фальсификат за подлинник. Притом делает это с большим воодушевлением, подчас даже с эйфорией от общения с подлинным предметом. Эти случаи, хотя формально и не отличаются от других, кажутся нам более деструктивными для антикварного рынка по своим последствиям. Потому что ошибку универсального «эксперта» может опровергнуть специалист в узкой области, а вот ошибка последнего – уже заноза и для науки, и для тех, кто силится доказать правоту как Адвокат дьявола.

Речь здесь, опять же, не в заинтересованности принять фальсификат за оригинал, а в заблуждении специалиста. Ведь мы имеем дело с такими предметами, которые зависят от субъективного мнения, и эксперт, уже склонившись к какому-то выводу, затем для имитации объективности объяснит это письменно в наукообразном экспертном заключении. Но его настроение порой может быть таково, что фальсификат он принимает за оригинал.

Поставьте себя на место такого специалиста, скажем, при экспертизе автографа писателя начала ХX века, ну допустим, Осипа Мандельштама. Обычно такую экспертизу, если вы ищете кого-то сведущего, будет производить историк литературы, профессор или около того, много лет занимающийся творчеством именно этого автора. Часто к ошибочным выводам приходит тот, кто хорошо знает биографию, но мало имел дела с практической текстологией, и вряд ли тот, кто многие годы расшифровывал рукописи данного автора в архивохранилище, то есть знает не только тексты, но и саму фактуру со всеми тонкостями и особенностями.

Итак, давайте сперва подумаем, что ответит большинство таких специалистов, если им позвонят и скажут: у нас есть автограф имярека, неизвестный, нужно ваше квалифицированное мнение. Обычно такой человек представляет, что он увидит подлинный автограф: дарительную надпись, листок рукописи… И специалист этот прежде всего станет смотреть не на подлинность, придирчиво пытаясь решить главный для вас вопрос, а сквозь это, словно бы априори принимая предмет аутентичным, смело будет двигаться дальше и думать: как это соотносится с биографией, нет ли разночтений, что это может добавить к ранее известным биографическим сведениям.

Безусловно, если что-то в предмете противоречит уже известным каноническим сведениям, то он нет-нет да и задумается – насколько вероятно, что это подлинник? Но если фальсификатор был подготовленный, то никаких очевидных противоречий эксперт не найдет и, соответственно, будет опять же думать «насквозь», то есть о чистой науке. К примеру, в какой журнал можно отдать статью «Неизвестный автограф имярека», чтобы статья вышла побыстрее.

В истории литературы есть блестящий пример несколько иного плана, но дающий нам понимание о спешке ученых опубликовать нечто неизвестное. В 1919 году М. О. Гершензон среди пушкинских рукописей обнаружил четверостишие, которое ему показалось столь важным для творчества поэта, что он назвал его «скрижалью Пушкина» и спешно напечатал в качестве вступления к книге «Мудрость Пушкина», объясняя читателям величие найденных им строк. Вот оно:

А когда нас покидаетВ дар любви, у нас в видуВ нашем небе зажигаетОн прощальную звезду.

Но когда книга вышла, знатоки поэзии, пушкиноведы и не пушкиноведы, кто с растерянностью, а кто со злорадством, узнали в этом четверостишии стихи В. А. Жуковского.

Пушкин по неведомой нам причине переписал для себя чужие стихи, Гершензон принял список (хотя бы и рукою Пушкина) за подлинную творческую рукопись, притом неизвестную, и уже далее обычный путь: с неистовством одержимого ученого, сделавшего наконец-то открытие, он увидел в этих стихах и выдающийся философский смысл, и великое значение для биографии поэта. А затем, опасаясь, что кто-то его опередит, спешно отдал книгу в издательство. «Люблю писать стихи и отдавать в печать», – говаривал метроман Д. И. Хвостов. История того, как Гершензон потом вырезал страницы из тиража, общеизвестна.

Казалось бы, М. О. Гершензон был очень крупным специалистом, почему же он так ошибся? Наверное, он бы мог посоветоваться с теми, кому доверял. Но он не стал. Он был абсолютно уверен в принадлежности этих стихов Пушкину. И хотя это был подлинный автограф, но текст принадлежал другому. Поэтому и все его научное построение, наполненное пафосом первооткрывательства, а потом обернувшееся жалкими попытками исправить неисправимое, ныне представляет собой едва ли не самый известный эпизод творческой биографии М. О. Гершензона.

Вывод же наш таков, что даже крупный специалист может быть так очарован смыслом книги/автографа/рукописи, что совершенно без злого умысла и абсолютно искренне будет считать его подлинным, и не только будет считать сам, но и как правоверный Адвокат Бога понесет благую весть – и в своих научных публикациях, и в экспертных заключениях.

Чтобы уберечься от подобных прелестей, ему нужен оппонент, Адвокат дьявола. Сложность в том, что когда владельцы обращаются к специалистам, то все-таки за «подтверждением» авторства автографа или рукописи, а не за опровержением; поэтому Адвокат дьявола обычно остается без работы.