Путинократия. Человек власти и его система

Сторонники политики Кремля утверждают, что России после хаоса ельцинской эпохи нужна твердая рука. Но даже если они в какой-то мере и правы, твердая рука не должна приравниваться к оковам. «Имеет ли смысл проводить референдумы в Дагестане, где полно исламских экстремистов?» — спрашивает Роджер Коппель в своей статье «Уважение к Путину в мире». С таким же успехом можно было спросить, имело ли смысл, например, сомнительными методами выводить из предвыборной гонки в Чечне умеренных, лояльных к Москве кандидатов в президенты, чтобы продвинуть собственного фаворита. Очевидно одно: альтернативной кремлевской политики не существует. Если Москва продолжит помогать местной элите, то население обнищает, из униженного и обозленного народа начнут штамповать исламистов.

История показывает, что империи и многонациональные государства долго не живут, если испытывают гнет централизованной власти. Де-факто Москва контролирует Кавказ только условно. Мы делаем вид, что работаем, а государство делает вид, что оно нам платит, как шутили в Советском Союзе. Перефразируя эти слова для выражения того, как обстоят дела на Кавказе, можно было бы сказать: власти в регионах делают вид, что они относятся к России, а Кремль делает вид, что он контролирует там ситуацию.