Путинократия. Человек власти и его система

ГАЗПРОМОВЕЦ

Реакция оказалась резкой. «Это абсурд, — заявил я человеку, отдаленно напоминавшему голливудскую звезду Тома Круза, во время избирательной кампании в Бундестаг. — Такого не может быть! Канцлер настроен на победу на выборах». 19 августа 2005 года из Москвы поступила информация, которая и вывела автора из себя.

Этому предшествовал ответ из Берлина на сцену в Москве, которую можно увидеть только в плохоньких шпионских фильмах. «Борис, давайте пройдемся, и выключите свой мобильный телефон», — сказал мне человек со связями в Кремле. Тот, кто увидит в подобной просьбе что-то неприличное, не знаком с современными московскими реалиями: как и в советские времена, чтобы обсудить конфиденциальные вопросы, нужно отправиться на прогулку. И на то есть свои причины: осведомленные люди могут процитировать каждое слово из вашего разговора, состоявшегося в четырех стенах.

Конечно, меня интересовало, что же такого расскажет мне собеседник. Но то, что я услышал, могло бы произвести в Германии во время предвыборной кампании эффект взорвавшейся политической бомбы: Москва собиралась предложить Герхарду Шредеру компенсацию в случае поражения на выборах — роскошный договор с Газпромом или с дочерним концерном. Моя первая реакция была не самой любезной: «Глупости!» Но мой собеседник, вооружившись терпением и дополнительными деталями, убедил меня, что не шутит. Остался он при своем мнении и тогда, когда я получил опровержение из администрации федерального канцлера: «И что же? Ты веришь офису канцлера больше, чем мне? Хочешь, поспорим? Вот увидишь, ты еще вспомнишь мои слова». Я пробормотал что-то насчет закона о печати, что мы не можем вот так просто опубликовать все подозрения, но он с улыбкой меня перебил: «Не волнуйся… Для меня это не вопрос!»

Через месяц, в сентябре 2005 года, за 10 дней до выборов в Бундестаг, президент Путин навестил в Берлине своего закадычного друга Шредера. Визит, правда, планировался позже, после переизбрания канцлера. Но регламент проведения тоже изменился: вместе с президентом России в гости приехал и глава Газпрома Миллер, на повестке дня было подписание договора относительно строительства давно запланированного, хотя и весьма спорного для Восточной Европы газопровода из России в Германию по дну Балтийского моря.

Два месяца спустя, октябрь 2005 года. Проиграв выборы в Бундестаг, Герхард Шредер отправляется в Санкт-Петербург на день рождения Путина. Короткая фраза заставляет прислушаться. Шредера спросили, как он себя чувствует в этот последний визит. «А кто вам сказал, что я здесь последний раз?» — последовал ответ. После переговоров с коалицией министром иностранных дел избрали доверенное лицо Шредера — Франка-Вальтера Штайнмайера. У Штайнмайера хорошие отношения с Кремлем и с Дмитрием Медведевым — в то время первым заместителем руководителя Администрации президента, а позже — председателем Совета директоров ОАО «Газпром».

Четыре месяца спустя, декабрь 2005 года. Звонок. «Борис, ты, конечно, помнишь нашу беседу? Прекрасная сегодня погода! Как работа? Да, и у меня ее много. А у меня для тебя три новости!» Действительно: глава Газпрома Алексей Миллер заявил, что бывший канцлер вступит в должность председателя нового консорциума, который вместе с Газпромом будет тянуть по дну Балтийского моря газопровод из России в Германию. Именно с этим проектом и приезжал Путин в Берлин за десять дней до выборов. Бывший канцлер будет работать вместе с бывшим офицером службы безопасности Маттиасом Варнигом, представителем дрезденского банка, который, если верить сообщениям в печати, сблизился с Путиным еще во времена ГДР.

«Шредер напоминает мне шпиона старой закалки, — возмущается московский правозащитник Леонид Седов[425]. — Я в шоке от решения Шредера, у меня от всего этого очень неприятный осадок на душе. Занимая пост канцлера, он в течение многих лет оставался лояльным по отношению к Путину, находил оправдательные слова, говоря о ситуации в Чечне, где идет кровавая война». Седов считает, что таким образом Шредер вонзил нож в спину демократов России: «Теперь наши антидемократы могут говорить: «Видите, на Западе все то же самое, их мнимые ценности ничего не значат, если речь заходит о деньгах»».

Московская правозащитница Валерия Новодворская[426] выбирает такие слова, за которые, будь они опубликованы в этой книге, можно и под суд пойти. Она убеждена, что Шредер действовал вовсе не в интересах Германии: «Сегодня Кремль уже перекрыл газовый кран Грузии и Украине. Где гарантия, что завтра под раздачу не попадут немцы?»

Газопроводу нужен «сильный руководитель» с хорошими связями, объясняет кремлевский советник назначение Шредера и приводит возможные причины критики бывшего канцлера[427]: зависть, враждебные России тенденции в Германии, целенаправленная пропаганда из других стран. Шредера хвалят только оппозиционные российские коммунисты[428].

Руководство Социал-демократической партии Германии отрицает все обвинения в адрес бывшего канцлера. На эти «инсинуации» можно ответить, что Шредер — человек «абсолютно цельный», заявляет Маттиас Платцек[429]. Член президиума СДПГ Людвиг Штиглер считает критику бывшего канцлера «мелочными нападками».

Среди западных глав правительств Шредер вместе с итальянцем Сильвио Берлускони был самым главным адвокатом Путина. Неоднократно он защищал его от упреков в том, что Россия превращается в авторитарное государство. Глава Кремля, по словам канцлера, занялся восстановлением государственности. Такая линия поведения была просто необходима после хаоса переходного периода. «Государство должно возродиться без необходимости договариваться с мафиозными элементами», — подчеркнул Шредер[430]. Он называл Путина безупречным демократом, хвалил его действия в Чечне и в деле «ЮКОСа» «не нашел доказательств незаконности происходящего»[431].

Проиграв выборы в Бундестаг и уйдя из политики, Шредер занял пост в экономике. Критики подозревают его в незаконных действиях: этот пост мог быть предложен в обмен за оказанные ранее не совсем законные услуги. В прокуратуру Берлина поступило несколько заявлений против Шредера, но это только подозрения. Чтобы их подтвердить, нужно доказать, что он заранее знал о своей новой должности, еще когда занимал пост канцлера. Глава Газпрома Миллер объяснил в декабре 2005 года: «Предложение делалось, уже когда Шредер покинул большую политику и стало известно, что у Германии будет новый канцлер»[432]. Значит, это могло случиться не ранее 10 октября, после окончания коалиционного покера. Сам бывший канцлер в интервью «Зюддойче цайтунг» заявил, что получил предложение 9 декабря по телефону, в тот самый день, когда глава Газпрома обнародовал соглашение. Это заявление Шредера предполагает, что решение было принято всего за несколько часов[433]. Проходит всего три месяца, и Шредер предлагает несколько иной вариант: предложение он получил в ноябре 2005 года, но сначала отказался[434].

В марте 2006 года стало известно, что Герхард Шредер как глава совета директоров получает зарплату в размере 250 тыс. евро в год, почти столько же, сколько и на посту федерального канцлера. Критикам не понять его перехода в управление строительством трубопровода в Балтийском море, признается Шредер. По словам же инсайдеров, должность в совете директоров в дочернем предприятии Газпрома, которую получил Шредер, — настоящая денежная жила. При этом и без того немалая зарплата дополняется значительно более высокими премиями. В печати появилась информация, что глава Газпрома Миллер имеет зарплату в 150 тыс. евро в год, но как глава совета директоров Газпрома и друг Путина в 2004 году получил премию, которая в шестнадцать раз превышает зарплату, — 2,5 млн евро. Официальные сообщения о премиях являются исключением. Получит ли бывший канцлер такое же вознаграждение или нет, неизвестно[435]. Так как Шредер больше не является членом Бундестага, ему теперь не нужно декларировать свои дополнительные доходы. Российские критики злобно подшучивают над Шредером: теперь компания «Газпром» будет называться «Гердпром».

28 марта 2006 года российская оппозиционная газета «Коммерсантъ» сообщила, что Герхард Шредер хотел организовать центр по лоббированию российских интересов на Западе. Если верить газете, одной из главных задач центра должно было стать «создание положительного образа России в немецких СМИ и продвижение совместных немецко-российских проектов, в том числе Балтийского газопровода». И финансироваться он должен был за счет поступлений из российской экономики. Такими же «добровольными пожертвованиями» весной 2006 года Кремль расплачивался с американским рекламным агентством «Кетчум», которое занималось разработкой рекламы для России. Шредер заявил, что в газетной статье содержится «ряд ложных заявлений». В планах было создать не «лоббистский центр», а мозговой центр с целью улучшения стратегического партнерства между Германией и Россией. Комментарии Шредера приводятся в FocusOnline: «Взаимный диалог должен быть не столько финансовым, сколько просвещающим, вносящим информационный вклад во все слои немецкого и российского общества». Это нужно для того, «чтобы немцы и россияне лучше понимали друг друга, больше знали друг о друге, избавлялись от предубеждений и налаживали отношения между двумя народами». Оппозиция в России видит в этом проекте лишь «инструмент пропаганды Путина»[436].

На самом деле, судя по всему, идея «мозгового центра» родилась в Кремле давно: Герхард Шредер обсуждал этот проект еще в феврале 2005 года в Берлине в присутствии бывшего министра обороны Фольклера Рюхе (Христианско-демократический союз) за ужином с российским советником Александром Раром и заместителем главы пресс-службы президента России Виктором Ивановым[437].

1 апреля 2006 года стало известно, что с согласия правительства Шредера в последние дни его пребывания в должности Газпрому было выплачено миллиардное поручительство. Бывший канцлер, однако, подчеркнул, что не принимал участия в решении данного вопроса и ничего о нем не знал. Тем не менее, после того как стало известно о поручительстве такого размера и о дате его выдачи, общественность возмутилась, и Газпрому пришлось от него отказаться.

2 апреля 2006 года. «Я отношусь к тем, кто по-прежнему считает, что российский президент является гарантом демократического развития страны», — говорит Шредер в интервью газете «Хандельсблатт».

29 мая 2006 года Шредер стал почетным председателем Ассоциации Ближнего и Среднего Востока, которая с 1936 года способствует продвижению немецких предприятий в арабском регионе. На собрании он мучил немецких политиков требованиями переговоров с ХАМАСом, в целях которого уничтожение Израиля. Незадолго до этого он сопровождал на переговоры с ХАМАСом Путина, за что подвергся критике на Западе. «Все это дает повод предположить, что Шредер работает не только на Газпром, но и представляет российскую внешнюю политику», — пишет Генри М. Бродер[438].

Новая работа Шредера содержит все, от чего содрогаются социал-демократы: высокий пост в российском государственном монопольном предприятии, сотрудничество с бывшими офицерами госбезопасности, расположение компании в налоговом «оазисе» в Швейцарии и перспективу царских доходов.