Место под солнцем

Дети в приюте должны были работать. Были выделены дни дежурств на кухне, уборки этажей и санитарных комнат (туалетов и душевых). На каждого воспитанника приходилось два дня работы и день отдыха, и каждое воскресенье было выходным, потому что нас заставляли идти в церковь. Во время одного из дежурств на кухне я узнала про карточную систему, действующую в то время в Великобритании. Суть была в том, что продукты первой необходимости — картофель, морковь, лук и тому подобное — можно было получить, только обменяв на купоны, и для этого надо было отстоять огромную очередь. Несколько воспитателей с группой «добровольцев» раз в неделю ходили за продуктами и тащили их на своём горбу в приют. Порой овощи были подпорчены от ненадлежащего хранения, а иногда были объедены грызунами, и от этого бывали вспышки иерсиниоза и других болячек. Хлеб, полученный в начале недели, к концу её портился, но поскольку выбора в еде не было, то приходилось есть и такой.

Следующая беда подкралась незаметно. В приют приходили рожать беременные, в основном истощённые нищенки, которым было некуда идти. Как я потом узнала, мать Тома пришла точно так же, и так он здесь и остался. Кем были мои родители — неизвестно, меня просто нашли в коробке на пороге под проливным дождём. Поначалу я шарахалась от родов, но крики женщин было слышно в любой комнате, а потом ещё какое-то время приходилось смотреть на их трупы, ведь выживали единицы. Думаю, они и рады были умереть, потому что выжить в таких условиях с младенцем… было нереально. Но всё же во мне заговорила совесть, безумство, не знаю что. И я стала помогать миссис Коул принимать роды.

Хотя как «принимать». Управляющая приютом обычно ничего не делала, ждала, когда ребёнок выйдет сам, а если случались проблемы или, не дай бог, тазовое предлежание, то всё, мать умирала от разрывов и кровопотери. Страшная смерть. И я стала помогать. Сначала на меня рычали, потом плевались, откуда я могла всё это узнать в одиннадцать лет, а потом просто не трогали, списав это… не знаю, на что списав. Не скажу, что от моей помощи смертность сильно понизилась. Если до этого умирало восемь из десяти, то теперь шесть-семь. Но две женщины в итоге приходили в себя и уходили… без младенцев, разумеется. А миссис Коул гневно смотрела на меня, потому что на неё свалился ещё один нахлебник.

Всего за лето я приняла восемь родов, из них выжило три женщины. В один из последних случаев роженица долго не могла разродиться, я вертелась как могла, судорожно вспоминая школу жизни в деревне, и младенец всё-таки появился на свет. А я, присмотревшись внимательно к коже женщины и к самому младенцу, отдала его экономке и сказала рассерженной миссис Коул:

— Не смотрите на меня так, он всё равно скоро умрёт.

Та только фыркнула на мои слова, а я ушла отсиживаться в своей комнате или на чердаке, куда любила приходить по вечерам или утрам до завтрака. И через три дня мой напряжённый покой нарушил незваный гость.

— Как ты смогла так быстро определить, что тот младенец умрёт? — тихо поинтересовался Том, когда я молча на него посмотрела.

— Умер, значит, да? — задала я встречный вопрос, и Том, усмехнувшись, ответил:

— Полчаса назад. Так как?

— А ты откуда знаешь, что я такое сказала? — не сдавалась я, так как этот пройдоха в последнее время начал меня сильно раздражать. Он никогда и ничего не делал просто так, и было понятно как божий день, что и сейчас он не без причины пришёл ко мне на чердак.

— А я люблю смотреть, как ты мучаешься с роженицами, — широко улыбнувшись, зловеще, сказал Том. — Ты такая смешная в такие моменты!

— Тебе смешно… когда женщины гибнут в родах? — тихо, но зло уточнила я, медленно осознавая, какой же моральный урод стоял передо мной, но Том оценивающе посмотрел на меня и возразил:

— Нет, мне смешно смотреть, как ты тщетно пытаешься спасти их… и у тебя ничего не выходит. А когда всё же получается, то у тебя такое лицо, будто ты совершила подвиг. Но на самом деле, ты лишь обрекла ещё одного человека на такую же жалкую жизнь, как и наша с тобой. Что, приятно жить в приюте, Кейт?

— Погано, — выдохнула я, подперев кулаком щёку.

— То-то же, — хмыкнул он, встав передо мной. — Так как ты узнала?

— У неё был сифилис, — безразлично ответила я. — Вторичный, там уже была сыпь. А ребёнок родился с врождённым. У него была пневмония, пороки нервной системы… он был обречён. Зря старалась, надо было сразу на кожу посмотреть, меньше проблем было бы.

Том лишь усмехнулся моим словам.

— Вот это цинизм…

— Зачем ты пришёл сюда? — буркнула я, так как его присутствие начало меня раздражать.

— Если ты будешь так огрызаться на меня, то я откажусь помогать тебе, — безразлично протянул он, как кукловод дёрнув за нужную ниточку, и я обречённо вздохнула и сказала:

— Прости, я не хотела тебя обидеть.

— Так-то лучше. Скоро, думаю, завтра или через день, к тебе должен прийти необычный человек. Он расскажет тебе… странные вещи, но ты соглашайся со всем, это правда. Но не говори ему про то, что ты… из другого времени. Я тоже приду к тебе в комнату, только чуть позже, и вызовусь помочь тебе, а ты соглашайся, скажи, что мы давние друзья, я всегда тебя опекал. Если всё получится, то осенью ты уедешь из этого кошмара до следующего лета. Всё ясно?

Я помолчала немного, сильно сомневаясь, что ему можно верить, но делать было нечего, так что выдохнула:

— Да, всё ясно. Я точно уеду?

— Шансы есть и довольно неплохие, — туманно ответил он и направился к лестнице с чердака. — Не облажайся, Кейт.

— Очень постараюсь, — хмыкнула я в ответ, судорожно соображая, что же задумал этот чёрт.

Но к удивлению, он оказался прав, и на следующий день ко мне в комнату действительно пришёл странный человек…

--------------------

Примечания:

[1] — лат. прямая кишка.