Евангельские мифы

XIX. Миф о двенадцати апостолах.

Решительно все евангельские тексты приводят нас к заключению, что избрание 12 апостолов является чистейшим мифом. А в тех документах, которые являются отправной точкой для всякого научного исследования первых зачатков христианства, в посланиях Павла, мы тоже не встречаем ни одного доказательства в пользу историчности апостолов. В одной только фразе находим мы упоминание о двенадцати, но и эта фраза является в части своей позднейшей интерполяцией, если только вообще можно говорить о подлинности самих посланий. В двух местах 2-го послания к коринфянам (XI, 23 и л. XV, 3 и д.) Павлу вложены в уста слова о том, что он, мол, передает обращенным то, что он «принял» относительно тайной вечери и воскресения. В первом из указанных мест Павел говорит, что он «принял от господа» свои сведения, во втором эта формулировка опущена. Оба эти места интерполированы, причем во втором тексте мы обнаруживаем интерполирование более ранней интерполяции. Это место гласит: «Ибо я первоначально передал вам, что и сам принял, т. г. что Христос умер за грехи наши, по писанию, и что он погребен был и что воскрес на третий день по писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более, нежели пятистам братий в одно время, и׳» которых большая часть доныне в живых, а некоторые почили; потом явился Иакову, также всем апостолам; а после всех явился и мне, как некоему, который не родился в надлежащее время[70]. Тот факт, что явление 500 совершенно не упоминается в евангелиях, приводит нас к необходимому заключению, что эта деталь появилась в посланиях лишь после появления окончательной редакции евангелий, ибо вряд ли евангелия преминули бы воспользоваться столь выгодной деталью, как бы враждебно ни относились христисты, поклонники евангелий, к партии Павла. Дальнейшее упоминание в приведенном отрывке о явлении «всем апостолам» позволяет думать, что предшествующее упоминание о явлении «двенадцати» отсутствовало в первой интерполяции. Ибо, если бы всю фразу писала одна и та же рука, то упомянув сначала о «двенадцати», она потом не употребила бы выражения «всем апостолам», а повторила бы выражение «потом двенадцати» или «одиннадцати». Упоминание «двенадцати» является, очевидно, интерполяцией позднейшего происхождения, и так как это упоминание является единственным во всех посланиях Павла, то самый смысл его и значение совершенно ясны.

Павел, следовательно, ничего не знал о «двенадцати». В послании к галатам (7,8), в котором много интерполяций, независимо от того, как решается вопрос об его аутентичности, в этом послании Павел говорит о «старейших апостолах», почитаемых столпами, причем упоминает Кифу[71], Иакова, Иоанна, и больше никого. Нигде он не говорит о том, что апостолы находились когда-то в непосредственном общении с Иисусом. Он все время говорит лишь о руководящих лицах известной секты. Что же касается той фразы в начале послания к галатам, где Павел говорит об апостолах, посланных неким мужем, то, очевидно, там речь идет о двенадцати апостолах патриарха[72], о которых «Павел» должен был быть осведомлен. Короче говоря, слово «апостол» имеет для составителя посланий лишь общий смысл «посланника» ,"миссионера», причем он везде имеет в виду среди прочих духовных движений своего времени главным образом иудействующих апостолов, проповедовавших обязательность обрезания, обряда, который ни разу в евангелиях не упоминается, как обязательный.

Если мы обратимся теперь к евангелиям, то мы и там найдем об апостолах лишь сведения чисто мифического характера.

В четвертом евангелии, которое написано, якобы, одним из «двенадцати», об Иисусе говорится, что он в течение первых трех дней своей проповеди избрал 5 учеников, из которых двое перешли к нему от Иоанна-крестителя, причем Иисус тогда же был приглашен на свадьбу в Кане Галилейской. Относится ли этот рассказ к Иисусу с 12 апостолами или нет, но он во всяком случае выдумай. В этом же месте четвертого евангелия сообщается о том, как Иисус указывает Симону, что отныне его имя будет «Кифа», причем это имя при дальнейшей интерполяции получает смысл «Petros» (скала). Вскоре после этого (VI) мы узнаем, что у Иисуса стало уже «много» учеников, все же именно в этом контексте Иисус продолжает обращаться к тем же «двенадцати». Перед этим мы не находим ни одного намека на избрание двенадцати. «Двенадцать» представлены нам в столь же мифическом облике, как и «пять».

В синоптических евангелиях дело обстоит не лучше. IV, 18 — 22 у Матфея, 1, 16 — 20 у Марка, и V, I — II у Луки являются чем-то вроде фундамента всей легенды о «двенадцати», причем у Марка и Матфея рассказано об избрании первых апостолов почти одинаково, у Луки же в рассказ введено чудо, которое в четвертом евангелии фигурирует, как эпизод, имевший место уже после воскресения (XXI, 1 — 14), после которого, согласно третьего евангелия, некоторые рыбаки без всякой предварительной подготовки, ничего не подозревая о его мессианистском призвании, без дальних слов следуют за ним и становятся «ловцами человеков». У Матфея этих рыбаков четверо: «Симон, называемый Петром, его брат Андрей, Иаков и Иоанн, сыновья Зеведеевы»; у Марка фигурируют те же, только у него не указано, что Симон называется Петром; это прозвище Симон, якобы, получил, когда он был избран в число «двенадцати» (III, 16); у Луки же мы находим только трех, ибо Андрей там не упоминается. От такого скромного начала делается вдруг скачек к учреждению 12-членного апостолата, при чем мы и здесь находим в манускриптах очень существенные вариации. Так, например, у Луки (IX, 1) мы в одних рукописях читаем «двенадцать учеников», в других «двенадцать», в третьих «двенадцать апостолов». У Матфея мы находим деталь (IX, 9) о призвании сборщика податей Матфея, который у Марка (II, 14) превращается в Левия, Алфеева сына, а у Луки просто в Левия (V, 27), причем рассказ в существенном один и тот же, хотя имена меняются. Мы не раз находим в евангелиях попытку установить некую связь между фактом избрания 12 апостолов и такими посторонними, так сказать, деталями, как приведенная выше. Эти детали, впрочем, компрометируют одна другую. У Матфея (XI, 1), мы находим неопределенную отрывочную попытку в виде поименного перечисления апостолов после фразы: «И призвав двенадцать своих учеников» и т. д. У Марка (III, 13 — 19) пробел заменяется еще более сомнительным приемом. «Потом взошел он на гору и позвал к себе, кого сам хотел. И поставил из них двенадцать». У Луки же (VI, 12 — 13) говорится: «В те дни взошел он на гору и пробыл в молитве всю ночь. Когда же настал день, призвал учеников своих и избрал из них двенадцать, которых он наименовал апостолами». Нет никакого сомнения, что рассказ о двенадцати так же выдуман и неисторичен, как и история с рыбаками и Матфеем. Самые вариации в списках имен, приводимых синоптиками, обнаруживают лишь бездоказательность этих списков, имеющих, вероятно, общий источник. Вместе с тем, эти же вариации свидетельствуют о той вольности в обращении, которой подвергались тексты со стороны составителей и переписчиков, вносивших свои изменения без всяких зазрений совести, как только это им казалось необходимым[73].

Единственным критическим выводом из всего этого является предположение, основанное на изучении первоисточников, что все четыре евангелия или, по крайней мере, 1, 2 и 3-е, первоначально ничего не сообщали о 12 апостолах. У Иоанна число 12 является совершенно случайным. У синоптиков оно является, как будто, более мотивированным и обдуманным. Лука, если только упоминание его о двенадцати не является интерполированным, руководствовался очевидно Марком или религиозной мистерией, которая могла быть первоначальной формой иезуистского мифа. Что же касается этой мистерии, то она могла позаимствовать свою деталь о двенадцати апостолах из действительно имевшегося у евреев института 12 апостолов, патриарха или первосвященника, который был гораздо старше христианского мифа и даже пережил его. А тем местом, где ярко обнаруживается возникновение мифа о «двенадцати» из иудейских источников, является чрезвычайно важный документ, «Учение апостолов», найденный в 1873 г. Филофеем Бриеннием, митрополитом Никомидийским, и опубликованный им в 1875 г.

Что касается этого документа, аутентичность которого несомненна, то первые 6 параграфов его, по крайней мере, носят совершенно чистый, «беспримесный» иудейский характер, ибо в них ни полслова нет ни об Иисусе, ни о мессии, ни о сыне божьем. Этот документ по всей мыслимой вероятности является изложением того учения, которое проповедовалось среди иудеев диаспоры[74] 12 апостолами, посланными первосвященником, а потом и патриархом Тивериады, когда авторитет этой общины вырос среди рассеянных повсюду верующих. Никакое другое предположение не в состоянии объяснить существование этого замечательного документа. Пусть исследователь попробует остановиться на любой из трех гипотез, которые, по-видимому, исчерпывают все, что христианами предлагалось в объяснение этого документа.

1. 12 учеников христианской легенды создали, якобы, «учение», которое на протяжении 6 параграфов, т. е. почти половины всего своего содержания, ограничивается отдельными этическими заветами, не упоминает ни разу ни об Иисусе, ни о Христе, ни о сыне божьем, и потом вдруг сразу переходит к формуле о крещении, в которой названы и отец, и сын, и дух святой, причем, однако, не указывается, кого следует разуметь под сыном.

2. Церковь, якобы, предала этот документ забвению уже после того, как он получил широкое распространение и несмотря на то, что он признавался аутентичным.

3. После — апостольские христисты, стремясь подделать названное сочинение под учение (своих) «двенадцати апостолов», проделали эту операцию так, что первые 6 параграфов, как уже указано было, ни одного слова не говорят о Христе. Все эти три гипотезы являются ненадёжными, так что нам приходится ограничиваться следующими выводами:

1. Шесть первых параграфов, по крайней мере, упомянутого документа были составлены под заголовком «Учение двенадцати апостолов», причем самый документ нехристианского происхождения.

2. 12 апостолов были в строгом смысле слова иудеями, а этот документ является официальным изложением распространявшегося ими учения.

3. Иезуистская секта позаимствовала это учение в 1-ом или во 2-ом веке, основала на нем свой христианский миф о 12 апостолах и сделала к документу кое-какие дополнения.

4. Организовавшаяся через некоторое время церковь отвергла документ, так как в нем слишком ярко просвечивали его иудейское происхождение и иудейская тенденция. До нас дошла лишь одна рукопись «учения», хотя судя по указаниям Анастасия и многих других, «учение» это было известно еще в 4-м веке.

Теперь мы в состоянии с некоторой уверенностью проследить развитие христианского мифа о 12 апостолах. В наиболее ранних вариантах евангелий мы, согласно выводов школы Вейса, не находим никаких специальных имен для учеников Иисуса, хотя вообще об учениках уже упоминается. При таком взгляде на евангельский текст является совершенно непоследовательным включение фразы «и призвав к себе 12 учеников и т. д.» с последующим поименным перечислением апостолов в первоначальный текст (прототекст) евангелий. Миссия, возложенная на апостолов, имеет, конечно, мифический характер, а самое число «двенадцать» является позднейшей вставкой. Первой стадией в развитии мифа о 12 апостолах было упоминание о рыбаках с указанными выше именами, примкнувших к Иисусу, причем это упоминание не было, конечно, основано, на реальном событии, а могло быть мотивировано воспоминанием о старых руководителях иезуистских сект, носивших подобные имена. Что касается истории Симона, нареченного Кифой, то у нас в отношении его не остается другого выхода, кроме признания ее преднамеренно выдуманным мифом. В вопросе об именах апостолов нам не может помочь и талмуд, который приписывает древнему Иисусу бен Пандира 5 учеников по имени Матфай, Накай, Нецер, Бони и Фода. Есть, правда, основание предположить, что мы здесь имеем более поздний раввинистический миф, из пяти имен которого четыре в очень искаженной форме воспроизводят имена Матфея, Марка, назареев и эбионитов. Так как Иоанн говорит о 5 первоначальных апостолах, Марк о 4, а Лука о трех, то у нас не остается никакого основания предположить, что мы имеем в рассказе об этих старейших учениках отголосок воспоминания о реальной древнейшей группе учителей иезуистской секты.