Происхождение христианства из гностицизма

Итак, основная проблема Павловой метафизики, т. е. вопрос о том, как можно спастись от угрожающей людям погибели, получила свое разрешение.

Вполне понятно, что с точки зрения этого миросозерцания грядущий конец теперешнего состояния должен наступить для верующих гораздо скорее, чем с других точек зрения. Если неуверенное в спасении традиционное иудейское благочестие невольно отодвигало конец мира как можно дальше, чтобы самому выиграть время, то мистика Павла, напротив, с горячим нетерпением ждет того дня, когда царство божие, которое внутренне уже наступило, обнаружится и вовне. Ведь она убеждена, что от этого она не только ничего не потеряет, но, наоборот, выиграет и достигнет цели своего глубочайшего стремления. Поэтому у Павла красной нитью проходит мысль, что конец мира близок и что очень недалек момент, когда теперешний мир распадется и уступит место новому веку (Римл. 13, 11 сл.; 1 Кор. 7, 29. 31; 10, 11, 15, 51). В этом отношении Павел солидарен с апокалиптикой Ездры и Баруха (Ездры, 7, 26; 10, 27), где сказано, что в конце всех дней появится невидимый град и покажется скрытая земля, что также указывает на то, что царствие божие уже налицо, но еще скрыто, и что в свое время оно сделается видимым (Вар. 82, 2; 83, 1; 85, 10). Разница лишь та, что настроение, с каким верующий в христа Павел взирает на конец мира, радостное, полное надежд и уверенное, в противоположность мрачной неуверенности и судорожному страху традиционной иудейской апокалиптики.