Негасимое пламя

Он молча кивнул. Зачем она об этом? Разве он может забыть, даже если вдруг захочет?.. Лицо наставницы исказила гримаса боли, которую волшебница не сумела сдержать. Яр, повинуясь порыву, накрыл ладонью её руку, безвольно лежавшую поверх одеяла. Пальцы у Лидии Николаевны были холодные и сухие. Он едва ли не впервые вовсе касался её – если не считать злосчастного дня полторы недели тому назад.

– Не надо… Не трать силы… Это только во вред…

– Да, я помню. Я просто держу.

Руку она не отняла. Несколько долгих мгновений лежала недвижно, нарушая тишину лишь тихим прерывистым дыханием. Затем с видимым усилием повернула голову – так, чтобы ученик не мог избегать её взгляда. Улыбнулась.

– Ты умница, Яр. Драган… если бы дожил… гордился бы. И я… горжусь.

Слова давались ей с трудом. Яр, не любивший пустых похвал, начал было складывать в уме колкий ответ – и бросил. Наставница первая же всё это опровергнет, когда выздоровеет. Если выздоровеет.

– Спасибо, – просто сказал он. – За всё. Спасибо. Благодарствую.

– Это мне впору… вас благодарить. Тебя и Драгана, – Лидия Николаевна устало опустила веки. Заговорила она, лишь снова открыв глаза. – В некоторый момент… я уверилась, что… нечистой смерти могу не опасаться. Пусть это и не то… что могло бы быть, – она едва заметно качнула головой, словно останавливая саму себя. – Простите старуху… молодой человек. Долгое безделье… настраивает на сентиментальный лад…

– Вам почитать? – предложил Яр, сглаживая повисшую в воздухе неловкость.

Лидия Николаевна покосилась на заложенную посередине книгу и качнула головой.

– Нет, не надо. Лучше… расскажите, как там. На улице. В мире. У вас.

Яр послушно заговорил. Любая ерунда, от ремонта в метро до прогноза погоды, живо, неподдельно интересовала Лидию Николаевну – она больше не пыталась этого скрыть. Время шло; наставница говорила всё реже и всё короче, но не желала, чтобы Яр уходил. Он замечал это по затаённой опаске в её взгляде, по молчаливому беспокойству всякий раз, когда он пытался убрать руку с её ладони. Когда истекло отведённое для посещения время, в палату с намерением выгнать засидевшегося гостя заглянула санитарка. Лидия Николаевна ничего не сказала, но Яр отчётливо понял: уходить нельзя. Не сейчас.

– Позвольте мне остаться, – мягко сказал он, поймав усталый взгляд женщины. – Ненадолго. Я вам не помешаю.

Санитарка рассеянно кивнула и удалилась. Лидия Николаевна укоризненно качнула головой.

– Вам не следует…

– Я знаю. Больше не повторится.

Он почти не нарушил это обещание – пришлось всего разок отогнать вернувшуюся через час санитарку. В темноте за окном монотонно гудела пробудившаяся вьюга; её тоскливый вой и негромкий Яров голос – вот и всё, что нарушало густеющую тишину. В какой-то миг наставница прикрыла глаза. Потом, спустя полчаса или около того, из её пальцев пропало болезненное напряжение. Яр осторожно дотронулся до тонкого запястья. Холод, ничего общего не имевший с последней зимней непогодой, сдавил виски и пополз под кожей, вдоль тока горячей крови. Как его ни жди, он всегда приходит внезапно.

В дверь палаты снова поскреблась санитарка, и на сей раз Яр не стал её прогонять.