Негасимое пламя

– Всего понемногу, – Верховский обеими ладонями обхватил тёплые керамические бока. Зачем он вообще рассказал жене, куда и зачем идёт? Теперь она не успокоится, пока не вызнает все подробности, а он совсем не горит желанием вводить её в курс дела… Если бы не ломило так нещадно виски, он, может, и сообразил бы, как здесь выкрутиться. – Лучше скажи, как вы тут с Настей?

Марина смешливо фыркнула.

– Анастасия Александровна вся в отца. До последнего не желает сообщать, что у неё что-то не так, – она уселась рядом и с наслаждением глотнула чаю. – Саш, у тебя такой вид, будто ты в уме пытаешься доказать малую теорему Ферма. Лучше сразу сознавайся.

– Может, всё засекречено?

– Нет. Когда засекречено, ты по-другому хмуришься. Выкладывай, я вся внимание.

Верховский, не удержавшись, усмехнулся. Почему бы и не рассказать? В конце концов, здесь формально нет ничего секретного, а человека надёжнее Марины трудно себе представить. Мысль держать всё в тайне от неё – неразумная, лишняя, неверная, а от таких он приучил себя избавляться… Проклятая головная боль мешает рассуждать здраво, и ещё этот чёртов звон в ушах…

– У нас розетка, что ли, гудит? – подозрительно спросил Верховский, морщась от высокочастотного гула.

Марина недоумённо огляделась и покачала головой.

– Я не слышу. Устал, Саш? Может, спать, а договорим завтра?

– Не устал я. Просто башка болит. Ну или с катушек наконец съезжаю, – он усмехнулся дежурной шутке и тут же осёкся. Ему ведь пожелали умереть на пороге чего-то важного. Если встать во главе магконтроля – это не важное, то что тогда?.. – Слушай… Если бы я, м-м-м, сменил род деятельности, как бы это повлияло на мои вероятности?

Столь расплывчатая постановка вопроса, разумеется, погрузила Марину в задумчивость. Она свела брови к переносице и подперла кулаком подбородок; как и всегда в такие моменты, лицо её исполнилось живой красоты, неспособной отразиться в зеркале или объективе фотоаппарата. С чего он забрал себе в голову, что ей нельзя ничего говорить? Да если и есть на свете человек, которому следует всё выложить без утайки, так это она.

Верховский озадаченно потёр виски. Боль ушла мгновенно, растворилась вместе с сомнениями.

– Если бы ты перешёл на какое-нибудь мирное занятие, то прогноз однозначно улучшился бы, – сказала наконец Марина. Она предпочитала сначала обдумать самое простое – для разминки. – Это же очевидно: если не лезть на рожон, риск для жизни кратно уменьшается. Даже без учёта всяких проклятий.

– Ну, предположим, занятие не такое уж и мирное, – Верховский улыбнулся почти весело. Вернувшаяся ясность мысли приносила ему подлинное удовольствие. – Мне предложили возглавить магконтроль.

Он обстоятельно и последовательно изложил всё, что запомнил за вечер, включая собственные соображения. Марина слушала внимательно, не прерывая; выражение её лица не менялось, лишь становилось задумчивее. Она не переживала, а всерьёз оценивала возможности, и Верховский был ей за это благодарен. Когда он наконец выдохся, Марина ещё долго молчала, рассеянно водя пальцем по ободку кружки. Затем, решительно вскинув голову, заявила:

– Откажись.

– Почему? – вырвалось у него. Наткнувшись на насмешливый взгляд жены, Верховский поспешил объясниться: – То есть… Должен быть резон, правда? Из-за проклятия или… Я никогда никем не командовал, но это не кажется сложным. Или ты думаешь, что тут подвох?.. Что ты улыбаешься?

– Ты себя выдал с потрохами, – триумфально заявила Марина, уже не сдерживая широкой улыбки. – Не хотел бы соглашаться – не юлил бы так.

Вот ведь лисица! Чувствуя себя одураченным, но ничуть не уязвлённым, Верховский тихо рассмеялся.

– Вывела меня на чистую воду, – признал он. – Да, всё это выглядит соблазнительно. Встряхнуть лентяев, чтобы перестали хоронить дела. Порядок навести. Должность и зарплата, опять же… Но я вот чего опасаюсь, – он нервно постучал пальцами по остывающему боку кружки. – Этому типу, скорее всего, нужен козёл отпущения. Кто-то, кого не жалко, должен сделать грязную работу, а потом исчезнуть. Только я хоть убей не пойму, что он такое затеял.

– Авилов, – задумчиво проговорила Марина. – Я разное о нём слышала. Он правда очень деятельный: сам к нам приезжал, аномалию осматривал… Говорят, он активнее всех продавливает в совете бюджеты на исследования. Но некоторые считают, что он слишком много на себя берёт.

– Охотно верю.

– Это не делает его плохим человеком, – заметила Марина, – или плохим руководителем. Сообщество очень маленькое, Саш. Если бы Авилов был замешан в неприглядных делах, это бы вскрылось и его выперли бы из Магсовета, правда?

– В том-то и дело, что сам он ни в чём не замешан. За него всё делают такие вот… исполнители, – Верховский устало вздохнул. – Но чёрт бы с ним, с депутатом. Есть же ещё проклятие.

– Так оно уже сколько лет есть, – Марина вопросительно изогнула брови. – Ты лучше меня знаешь, как с ним обращаться. Это не повод отказываться.

– А что повод?

– Твоё нежелание. Всё остальное, по-моему, преодолимо.

Верховский недоверчиво хмыкнул.

– У меня есть неделя на подумать, – напомнил он скорее себе, чем ей. – Этим и займусь.

До следующей смены времени было предостаточно. Под скальпелем здравомыслия предложение Кирилла Авилова, прежде казавшееся безумным, обретало всё более реалистичные черты. Каверз, правда, оно таило в себе немало, и хуже всего – неизбежное противостояние с крепко сколоченным коллективом. Депутат прав: Верховскому недостаёт умения ладить с людьми. Этому, может, и можно научиться, но времени нет…

– Экспертиза пришла, – констатировал Щукин, едва их группа заступила на дежурство. Верховскому понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чём речь. – Ты, Сань, похоже, прав. Нашли следы распада, только странные какие-то. Вроде и мертвечина, а вроде и нет каких-то там… характерных… а, сам читай.

– А по стекляшке? – жадно спросил Верховский.

– По стекляшке пока нету. Или вообще нету, – глубокомысленно прибавил Витька. – Если запрещёнку какую-нибудь найдут, сразу в контроль отправят, мимо нас.

– Некромантов так-то тоже контроль отлавливать должен, – Верховский пробежал взглядом экспертное заключение. «Частицы органического вещества… Остаточный след, характерный для неживых… Ярко выраженный холодный фон, предположительно некромантия…» Смахивает на бред: нежизнь и магия смерти относятся друг к другу примерно как вода и масло. Но разбираться с этими загадками, как пить дать, никто не станет. – Надзор чего? Ближайшие могильники проверяют?

– Толку-то? Эти проверят, а полезет где-нибудь на другом, – резонно заметил Щукин. – Пока причину не уберут, так и будем со следствиями воевать.

– Твоя правда, – медленно проговорил Верховский.

Испещрённый корявыми рукописными буквами листок должен был переполошить половину Управы, но… не переполошил. А могло быть и по-другому. И было бы. Всего-то и нужно, что чуть больше власти…

– Витёк, – решившись, окликнул Верховский. Щукин настороженно вскинул голову, почуяв в голосе сослуживца непривычные нотки. – Разговор есть. Найдёшь пару минут?