Она принадлежит ему

35

Виски. Сигареты. Он. Вкус, который окончательно лишает меня рассудка. Мои пальцы бездумно цепляются за нерасстегнутые пуговицы и судорожно вынимают их из петель, пока Эзио жестко целует меня. Разжигая между нами притяжение. Превращая нас в единое целое. Покусывая мои губы и скользя языком по моему небу, каждый раз забирая с собой мой стон капитуляции.

Господи. Он сводит меня с ума, и прямо сейчас что-то мощное нарастает во мне подобно шторму, который я каждый раз вижу в его глазах, стоит нашим взглядам столкнуться. Последняя пуговица выскальзывает из моих дрожащих пальцев, и я заставляю Эзио отстраниться, когда стягиваю накрахмаленную рубашку с его вздымающихся плеч.

Я так отчаянно нуждаюсь в этом, что от моих нетерпеливых движений ткань едва ли не трещит по швам. Пока Эзио обжигает мои губы своей близостью. Он задыхается мной, пробираясь ладонью в мои волосы. По-собственнически. И в то же время с особой нежностью. Две крайности, живущие в нем совершенно не законно. Но Эзио разбивает мои мысли одним движением, когда пропускает сквозь мужественные пальцы золотистую прядь цвета пшеничного поля под голубым небом.

Ядовитый медный оттенок вымылся за несколько недель, и я заметила, что теперь Эзио стал прикасаться к ним с маниакальным наслаждением. Как и сейчас. Перебирая пальцами каждый локон. Разделяя со мной дыхание. Одно на двоих.

Завороженная своим мужем, я даже не замечаю, как он добирается свободной рукой до моих налитых тяжестью грудей и завладевает одним соском с обаянием самого Люцифера. Черт возьми. Этот мужчина босс среди всех Люциферов. Потому что мое тело, душа и сердце за жалкие секунды падают перед ним на колени. А если он остановится, я обернусь беспощадным пламенем.

Но он не останавливается. Вместо этого грубые пальцы провоцируют мое тело гореть еще сильнее, всякий раз то скручивая, то оттягивая соски, то невесомо поглаживая их шероховатой подушечкой пальца, посылая дрожь в каждую клеточку. Лавина горячей волной захватывает меня все больше и больше. А ведь он еще даже не добрался до моих трусиков, которые уже увлажнились от мучительного ожидания почувствовать его. И я хватаюсь за его плечи, буквально вкладывая в широкую ладонь свою грудь, когда выгибаюсь от щипков сильных пальцев. Секунда, и эти же пальцы уже на моих складках поверх ажурной влажной ткани.

— Я должен подготовить тебя, — хриплое предупреждение рассыпается искрами на коже, а следом дыхание спирает в горле от того, как медленно он надавливает на чувствительную точку, уже пульсирующую от желания ощутить разрядку. — Дыши, — требует он и обводит напряженный клитор по кругу, заставляя меня застонать, после чего с нежной жестокостью усиливает нажим. Еще раз. И еще. Два. Три. Чет… Я слышу звук мужского возбуждения и тут же зажмуриваюсь, ощущая, как резинка трусиков впивается в кожу и лопается с громким треском, оставляя покалывающий след на бедрах, но жжение быстро заглушают пальцы, проскользнувшие в мою теплую влажность. Слишком быстро нашедшие точку G и дарящие чувство экстаза. Безумия. Свободы… Все это затмевает мое сознание. Настолько, что в какой-то момент меня оглушает бряканье ремня в тишине собственного дыхания.

Вопреки желанию ощутить Эзио по-настоящему, мое тело приходит в напряжение, как только его обнаженные бедра располагаются между моих ног и обжигают опасной близостью, а когда головка члена касается влажных складок, я вздрагиваю, неосознанно впиваясь ногтями в плечи мужа. Проклятье.

— Тише, Фел, — его губы нависают над моими. — Я ведь обещал, — качает головой, — никогда больше не причиню боли. Но если ты скажешь остановиться…

Поджав губы, быстро трясу головой.

— Нет, — перемещаю пальцы на затылок и подталкиваю лицо Эзио ближе, чтобы прошептать: — Я хочу сделать тебе приятно. Я хочу… чтобы тебе понравилось.

Эзио не удерживается от удушливого смешка и, обняв меня за щеки, заглядывает в глаза.

— Если тебе понравится, поверь, Фел, это будет лучшим подарком.

После этих слов Эзио подхватывает меня под ягодицы и осторожным движением проталкивается внутрь. Не полностью. Уверена, он даже не вошел наполовину, но ощущения настолько яркие, что я сжимаюсь вокруг него, заставляя его зашипеть сквозь зубы.

— Черт возьми, Фел, — сдавленно выдыхает он мне в челюсть, совершая осторожный толчок и входя в меня еще глубже. Дыхание перехватывает, и я ударяюсь лбом в висок Эзио. Вспыхнувший жар стягивает низ живота, практически болезненно, но ничего подобного. Мне не больно, это что-то другое, граничащее с тем, что приносит удовольствие. Ощущение кажется таким необходимым и всепоглощающим, что я позволяю себе расслабиться и самой опуститься ниже. Боже… это определенно лучше его пальцев. Да я буквально задыхаюсь от жара, нарастающего под кожей, пока твердая длина сантиметр за сантиметром проникает глубже, достигая чувствительного местечка. В воздухе раздается гортанный стон, и я отказываюсь признавать, что этот звук исходил от меня.

Но это чертов провал. Потому что стоит Эзио снова задеть чувствительную точку, как из моего приоткрытого рта изливается тот самый звук. Глубокий. Низкий. Мой. Он приглушает даже гулкий мужской рык. Боже правый, он слишком хорошо ощущается. Я даже чувствую, насколько тугая для него, ведь изо всех сил пытаюсь принять его, привыкнуть к восхитительному растяжению и доставить мужу удовольствие.

— Ты хочешь моей смерти, девочка, — едва ли не рычит он, уткнувшись лицом мне в шею, заметно сдерживаясь и контролируя каждое свое движение. Такой осторожный. Сосредоточенный. И напряженный. Чувствую это по его крепко удерживающим меня рукам и прерывистому дыханию. Но от этого горячее возбуждение еще сильнее скручивает мои внутренности, вынуждая сердце забиться в горле.

Наперекор всему мне так хорошо, что хочется и ему сделать так же. Чтобы понравилось нам обоим. И совсем не хочется, чтобы он хоть немного закрывался, сдерживался. Нет. Я хочу настоящего Эзио, со всеми его демонами. Моего Эзио.

— Эзио, — сипло шепчу я, царапая ногтями кожу на его затылке в надежде, что он посмотрит на меня. — Все хорошо, — беру его лицо в ладони и сразу сосредотачиваюсь на любимых губах, не рискуя встретиться с ним взглядом. Достаточно того, как он дышит, а его тяжелая теплая плоть растягивает меня изнутри, пока грубые пальцы разминают мои ягодицы.

В каждом незначительном жесте прорывается животная потребность разорвать меня на части. Что будет, не сдерживай он себя? Но я глушу свое любопытство в нежности поцелуя, доминируя над благородным и терпеливым злодеем, углубляя поцелуй с женским звуком удовольствия. Лезу в пасть зверя. Бездумно. Невероятно глупо. Но в то же время так необходимо.

И я доказываю ему это, прикусывая идеальные губы и тут же зализывая первобытное и несвойственное мне поведение, крепче обнимая мужа ногами за талию, притягивая ближе и прижимаясь затвердевшими сосками к горячей мужской груди до сладкой пульсации. Непонятно, где начинается это ощущение и где заканчивается. Кажется, я стала сплошным удовольствием, извивающимся на его твердом члене. Возможно, неумело, но зато искренне. По-настоящему показывая своему злодею, что я не боюсь, а нуждаюсь в нем.

И я целую Эзио так, как мне необходимо, двигаясь навстречу, покачивая своими бедрами, сопротивляясь плену жесткой хватки, словно останавливающей меня. Но я нуждаюсь в трении. В остром наслаждении. Я даже не обращаю внимания на то, как шероховатая ладонь оставляет на бедре горящий след и уже обнимает мое горло, сжимая до тех пор, пока я не отстраняюсь от его губ, запыхавшаяся от безумия, и не поднимаю глаз, чтобы увидеть предупреждение во взгляде темно-синих омутов, напоминающих бушующий океан. Он грозит утянуть меня на самое дно. Но что, если сейчас мне именно это и нужно?

— Скажи, что тебе не больно, — низкий рокочущий голос проникает под кожу невидимой вибрацией, наполняя меня особым теплом. С этими словами Эзио выходит на несколько сантиметров и входит обратно, заставляя собственную влагу размазаться по внутренней стороне бедра.

— Не больно, — резко выдыхаю я, зажмуриваясь от чувства наполненности, когда Эзио перемещает руки мне на ягодицы и, сжав их, толкается интенсивней, вынуждая меня запрокинуть голову. А потом, подобно разряду молнии, его губы касаются моего подрагивающего горла, и в этот момент я прикрываю глаза от восхитительного контраста: нежные прикосновения на фоне грубых толчков. — Сильнее, — неосознанно вырывается из меня, после чего Эзио стонет, ругаясь матом, но не следует моей просьбе. Вместо этого он с мучительной медлительностью заполняет внутри все своей твердостью и жаром. Проникает так глубоко, что мое сердце сжимается от тоски по нему. Словно я скучала по этому много-много лет. Словно все те годы одиночества сейчас разбиваются вдребезги.

Со сдавленным рыком Эзио врезается до упора, и я впиваюсь пальцами в его шею, задыхаясь и дрожа еще сильнее от того, что чувствую у своего уха неровное дыхание.

Я вновь пытаюсь задать ритм, который кажется необходимым моим пульсирующим стенкам, но Эзио с легкостью удерживает мои бедра на месте, продолжая сводить меня с ума. Проникая глубоко, в самую сердцевину возбуждения, туда, где столкновение делает меня настолько влажной, что я могла бы смутиться этих хлюпающих звуков. Если бы он не дразнил меня жарким обещанием. Если бы не подводил мое тело к острому удовольствию. Не заставлял чувствовать себя наполненной настолько, чтобы из меня выливалась целая симфония эротических звуков. Они повсюду. Как и его толчки. Жесткие, направленные на мое наслаждение, к которому он то подводит меня, то отнимает подобно безжалостному палачу. Заставляя срываться с моих приоткрытых губ мольбу о большем. Трястить от желания и от разъедающего огнем жара, проникающего в каждый сантиметр моей плоти. Эзио не торопится. И тот факт, что даже в такой накаленной ситуации ему удается держать себя под контролем, пробуждает во мне какое-то темное возбуждение. Злое. Желающее сорвать с цепей все его установки. Но Эзио не слышит моей мольбы, потому что всякий раз, целенаправленно задевая особенную точку моей чувствительности, я распадаюсь разбитыми звуками. Снова и снова. Он врезается, болезненно сжимая мои бедра, и медленно выходит, находя губами мою шею, чтобы подарить ей жалящий укус, обжечь ее языком, после чего снова заполняет меня до лихорадочных вздохов. Я вся горю, дрожу и становлюсь липкой от пота. Я словно в бреду экстаза. Ощущая, как непрерывно он оттягивает мою кожу, посасывает и облизывает, не забывая мучительно медленно трахать и задевать мое гиперчувствительное местечко твердой головкой члена. Желание получить освобождение пульсирует во всем теле. Под кожей. В горле, сосках, клиторе, там, где соединяются наши тела. Везде. И это безжалостное чувство сводит с ума, грозя потерей сознания.

— Поласкай себя, — тяжелый голос раздается эхом в моей голове, и я не сразу прихожу в себя от командного тона. Не сразу понимаю, кому он принадлежит, пока не открываю глаза и не сталкиваюсь с каменным лицом Эзио, нависающего надо мной. Мне приходится позволить его движениям стать агрессивней, прежде чем он напоминает о своем требовании: — Поласкай себя, Фел. Сейчас.