Она принадлежит ему

Я закрываю глаза, отказываясь верить, что меня возбудили эти слова и его приказной тон. А потом плечо обжигает порыв дыхания, но я не успеваю среагировать, как Эзио кусает меня. Черт возьми! Укус, оказывается такой сильный, что я распахиваю глаза под собственный крик, сжимаясь вокруг него так, что он и сам теряет неконтролируемый звук.

— Блядь. Что ты со мной делаешь.

Я чувствую, как Эзио против своей воли начинает ускоряться и заставляет мои стенки сжиматься еще яростней, а потом я улавливаю, как его рука пробирается между нами, и в следующую секунду вздрагиваю от жгучего прикосновение подушечки пальца к клитору.

— Боже…

Но бога здесь нет. Только демон. Который, наконец, вырывается на поверхность, завладевая моим дыхании в поцелуе, одновременно врезаясь грубыми толчками и кружа вокруг клитора чуткими пальцами, зарождая где-то глубоко внутри жжение, граничащее с болезненным удовольствием. И с каждой секундой оно подбирается ближе. Пытается прорвать кожу и выплеснуться наружу. Дотянуться до него. Слить нас воедино.

Что-то пугающее и жалящее нарастает, но я не могу даже сообщить ему об этом, потому что все, что Эзио позволяет мне, это принимать свой язык и жалкие клочки воздуха.

Тяжелые вдохи врезаются прямо в мое горло, но я выталкиваю их своими стонами. Я словно борюсь с подступающей опасностью. Вот только моих сил не хватает, и я оказываюсь побежденной самым темным злодеем, ощущая себя полностью захваченной им. И он не останавливается ни на миг, продолжая заполнять твердой длиной, кружить пальцами и высасывать мою душу в мрачном поцелуе.

Щелчок, раскалывающий меня изнутри эхом оргазма, через секунду взрывает огненный шар в моем животе, который слишком быстро затапливает горячей лавиной дрожи, растекающейся по всему телу. Еще и еще. Я горю, пока не превращаюсь в дрожащую массу. Оргазм настолько сильный, что я царапаю его шею до крови, чувствую этот привкус даже во рту, не сразу осознавая, что Эзио перестал меня целовать, и я сама кусаю губы в кровь, извиваясь на его члене.

Я слышу шипящий звук возле своего уха, после чего затуманенное силой оргазма зрение с трудом проясняется. Но мне удается заметить лишь искаженное словно от боли лицо Эзио, прежде чем он входит так глубоко, что я чувствую, как его длина начинает пульсировать во мне до тех пор, пока он с рычанием не утыкается лбом в мой лоб.

Секунда, две, три… Мы, прижатые друг к другу, с неровным дыханием, вздымающимися грудными клетками, пытаемся найти дорогу обратно в реальность, однако нам требуется еще немного времени, чтобы позволить отголоскам обрувшегося безумия стихнуть. В этот момент Эзио выходит из меня, и я сжимаюсь от внезапной пустоты, через мгновение, ощущая, как горячая капелька вытекает вслед за тем, что только что меня покинуло.

Ох, нет…

Осознание произошедшего настигает со скоростью снежного кома. Из-за нашей неосторожности все приятные ощущения вмиг смываются холодной волной новых переживаний. Ведь ни один из нас не подумал о защите.

Однако, по всей видимости, кое-кого этот вопрос не особо волнует. Нет, Эзио абсолютно точно спокоен. Зато я начинаю нервничать еще больше, гадая, в чем кроется такое равнодушие. Или он просто даст мне денег на аборт? Мы ведь даже не обсуждали тему родительства. Готов ли он после всего пережитого? А я? Я готова?

Еще с минуту он ласкает мои щеки пальцами, позволяя сомнениям еще больше обвить меня невидимой сетью. Но потом я все-таки решаюсь задать вопрос, который может все разрушить. И я невероятно этого боюсь. Боюсь не услышать то, что хочу.

Правда для начала мне нужно сказать об этом вслух.

— Я не принимаю таблеток…

Тяжелый выдох Эзио пугает, и я уже жалею о сказанном, готовая сжаться в невидимую молекулу, если бы он не взял меня на руки и не усадил вместе с собой в кресло, позволив распластаться на его горячей груди.

— Они и не нужны нам, Фел.