Она принадлежит ему

40

Я старалась не думать о том, что вчера заметила на его шее порез. На мой вопрос о том, как он его получил, конечно же, ответа не последовало. По крайней мере, такого, который бы меня удовлетворил. И я ничего не могла поделать с ощущением нарастающего волнения. Эзио что-то скрывал. Что-то, что теперь вызывает тревогу за мужа. И, судя по всему, положение синдиката также становится хуже. Я чувствую это. Мы оба чувствуем. Наверное, поэтому напряжение ни на секунду не покидало салон машины, пока мы ехали в гости к Джии. И, к моему сожалению, путь был неблизким. Но сам факт, что Эзио согласился поехать со мной, воодушевлял, и меня ничуть не огорчала вероятность, что мой муж будет чопорным и суровым. Правда, не думала, что это начнется, как только мы сядем в машину. Воздух казался густым, отчего мои ладони постоянно покрывались липким потом. Тишина, которую совершенно никому из нас не хотелось нарушать, накаляла обстановку еще сильнее. А Эзио как никогда источал холодность. Строгость и непоколебимость. Словно рядом со мной ехала бронзовая статуя, неспособная испытывать ничего человеческого.

Однако я не прекращала напоминать ему, что он живой, накрывая его мужественную руку теплой ладонью и дожидаясь, когда он позволит нашим пальцам переплестись. И так было всякий раз, если Эзио отвлекался на телефонные звонки или ему требовалась сигарета и минутка уединения после скупых разговоров, а потом я снова оказывалась рядом и просто молча держала его за руку. Если честно, сегодня и сама бы не отказалась убить пару нервных клеток никотином, но отказываю себе в этом удовольствии.

До самых ворот особняка де Сандро, где я замечаю с десяток охранников в черной форме, которые, уверена, вооружены до зубов.

Разумеется, подобные меры безопасности меня не пугают, только почему-то вопреки осознанию, что мне ничего не грозит, я все равно сжимаю ладонь мужа крепче, вздрагивая, когда тот неожиданно подносит наши руки к губам и оставляет нежный поцелуй на моих пальцах.

— Тебе не о чем беспокоиться. Они просто проверят машины.

Нервно сглотнув, я улыбаюсь и несколько раз киваю. Нет, я даже и мысли не допускаю, что Джиа позволит кому-то из своих людей нам навредить. И спокойствие, прозвучавшее в голосе Эзио, должно было бы меня расслабить, но почему-то наоборот лишь напрягло.

Я надеялась, что после проверок всех наших машин обстановка разрядится. Однако увы, все же некоторая враждебность сохранялась. Даже несмотря на то, что мы прибыли по приглашению самих хозяев. Но самая неприятная загвоздка в том, что причиной их вражды когда-то стала именно я…

Нет. Не буду об этом думать. Я не хотела своим поступком принести вред другим людям, просто у меня не было другого выбора. Разве что бегство или смерть. И я выбрала первое.

Наконец мы заезжаем на территорию с огромным особняком в тосканском стиле, и невеселые мысли рассеиваются, когда все мое внимание сосредотачивается на окружающей красоте. Я открываю дверь и первая выбираюсь из машины на дорожку, мощенную мозаичной плиткой, которая разнится с нашей, что имитирует шахматную доску с двумя фронтальными фонтанами из черного мрамора.

Мне нравится дом Джии, здесь прекрасно чувствуется средиземноморский шарм.

В отличие от нашего темного — благо, теперь только снаружи — дворца этот дом напоминает солнце. И если на нашей территории преобладает больше мрачного камня и скульптур античных богов, чем растительности, и то в виде скупых зеленых кустов, то здесь ощущение, что ты попадаешь в райский Эдем. По периметру растут пальмы, туи, кипарисы и аллеи серебристых олив. Слева от меня блестит в игристых лучах большой водоем с терракотами и камнями, на который, наверное, открывается прекрасный вид с исполинского патио.

Но как только я ощущаю на пояснице тяжелую ладонь, после чего меня по-хозяйски впечатывают в твердое тело, волшебство немного рассеивается, и я возвращаюсь в реальность. Наши солдаты выбираются из своих машин, чтобы проводить нас до дома, а затем я замечаю, как люди де Сандро выходят, словно появляются из ниоткуда. Они ожидают нас с каменными лицами на солнечной полукруглой террасе, чтобы попросить всех солдат Ндрангеты сложить оружие, если те намеревались пройти в дом. Однако Эзио одним кивком распоряжается всем ждать во дворе и, сжав ладонью мою талию, вместе со мной шагает внутрь через парадную дверь. Мне нравится, что Эзио не старается скрыть своих чувств.

И, как только мы оказываемся в просторном светлом холле, я вижу Джи, держащую под руку своего темноволосого мужа, который облачен в черную рубашку и такие же, в цвет, брюки. Этакий Дьявол. Даже на таком расстоянии его сосредоточенные на нас глаза кажутся темнее ночи. А вот Джиа в противовес надела белый брючный костюм со светлой водолазкой. И если мы с ней встречаем друг друга с широкими улыбками на лицах, то об лица наших мужей можно порезаться.

— Эзио, — Джиа выступает вперед, протягивая руку в жесте приветствия, на который мой муж любезно отвечает. — Я рада нашей встрече, — с теплотой в голосе начинает она, а потом поворачивается к своему мужу. — Рафаэль, познакомься с женой Эзио. Это Филиция.

— Спасибо, что приняли приглашение моей жены, — мужчина кивает с тенью улыбки, но сам остается неподвижен. — Стол уже накрыт.

— Я предпочел бы перейти сразу к делу, — скупо выдает Эзио и заставляет мое сердце забиться чаще.

К делу?..

Джиа едва ли не закатывает глаза, когда выходит вперед, чтобы, взяв меня за руки, поцеловать в обе щеки, после чего переводит взгляд на Эзио.

— Спасибо, что привез мне Фили, Джаро, но для дел она тебе не нужна, так что я забираю ее, — заявляет Джиа на правах хозяйки дома и явно ожидает, пока Эзио уберет с моей талии напряженную ладонь. Из моей груди тут же невольно вырывается вздох, и я позволяю подруге утащить меня вглубь роскошного дома, перед этим успевая заметить краем глаза, как мужчины обмениваются рукопожатием и удаляются в противоположном от нас направлении.

— Боже, — бурчу я под нос, растирая пальцами лоб и мотая головой. — Мне кажется, или все было слишком неловко?

— Все прошло лучше, чем я ожидала. — Джиа хихикает, крепче сжимая меня за руку, но мне это не помогает расслабиться. — Идем, мне не терпится показать тебе своих малышей.

— Ой, подожди, — останавливаюсь, — я забыла подарки для деток в машине.

— Успеешь, они все равно еще спят, — Джиа отмахивается и снова тянет меня за собой.

Солнечный снаружи дом изнутри оказывается еще больше насыщен провинциальным шармом из-за теплых терракотовых, белых и желтых цветов. И я наслаждаюсь тосканским духом, проходя по длинному коридору или мимо стен, украшенных фресками и живописными росписями, пока мы поднимаемся на второй этаж, где Джиа останавливается у одной из дверей и, приложив указательный палец к губам, открывает ее.

Я прокрадываюсь в комнату, но из-за задернутых штор и слабого освещения не сразу понимаю, что это детская. А потом улавливаю мягкую мелодию колыбельной, звучащей из ночника, благодаря которому мне удается разглядеть в подвешенных люльках две мирно спящие мордашки. Я перевожу нетерпеливый взгляд на Джи, и она с пониманием приоткрывает балдахин, заставляя что-то теплое затопить мою грудь. Боже… Ничего прекраснее двух этих созданий я еще не видела в своей жизни. Сердце радостно замирает и сжимается от умиления, когда один из пупсиков со сладким причмокиванием присасывается к пальчику и издает тихий кряхтящий звук, шевеля пухлыми ангельскими щечками.

Прикрываю рот ладонью, лишь бы не издать предательского всхлипа, ведь глаза уже сами по себе наполняются горячими слезами, и я быстро смаргиваю их, чтобы мне ничего не мешало любоваться такими чудесными малышами. Рядом с ними так тепло и уютно, что я не могу дождаться времени, когда, наконец, затискаю этих ангелочков с чубчиком чернявых волос.

И я могла бы простоять так вечность, если бы меня не отвлекло осторожное прикосновение. Я поворачиваюсь, не успев скрыть от подруги слез умиления и радости за нее.

— Они потрясающие, — с придыханием шепчу я.

— Да. — Джиа кивает, смотря на своих малышей с такой нежностью, что у меня в груди начинает щемить.

— Я серьезно, — снова перевожу взгляд на ангелочков, — еще никогда не видела таких красивых деток.

— Не могу не согласиться.

Джиа усмехается и, покачав головой, закрывает балдахин, давая понять, что нам стоит оставить их сон в покое.

— Они идеальны, — никак не могу остановиться, даже когда мы уже оказываемся за дверьми детской. Я никогда не думала, что у меня будет ехать крыша от кряхтящих комочков. Но, похоже, именно это сейчас со мной и происходит, потому что меня переполняют эмоции.

— И у вас будут такие, — Джиа усаживается на диване в гостиной, и я следую ее примеру. Она заговорщически подается ко мне, чтобы прошептать: — Вы уже занялись этим вопросом?

Ее губы изгибаются в озорной улыбке, а я молча открываю и закрываю рот, потому что что этот вопрос застал меня врасплох.

— Мы… мы… — делаю глубокий вдох и невзначай убираю волосы за уши, ощущая, как мои ладони становятся влажными. — Я не знаю, что тебе сказать.

Джиа медленно кивает и, положив ногу на ногу, откидывается на спинку дивана, с минуту гипнотизируя меня молчаливым взглядом, прежде чем переходит в наступление:

— Вы предохраняетесь?

— Нет.

— Таблетки?

— Нет, — я чувствую, как жар смущения подкрадывается к горлу.

— Ну а когда у тебя были последние месячные?

— Ну как когда…В про… В… — задумчиво запинаюсь, пытаясь вспомнить свой цикл, и понимаю, что в том месяце они так и не пришли. Ох, твою ж мать…

В глазах Джии загорается что-то напоминающее радостное нетерпение, и я немедленно прихожу в ужас от осознания, что у меня уже две недели задержка. Прикусываю нижнюю губу и зажимаю рот ладонью. Дерьмо. Это очень дерьмово, потому что я не готова… Нет, не то чтобы… Я, конечно, понимала последствия незащищенного секса, и Эзио давал мне понять, что он тоже осознает всю серьезность ситуации и вроде как готов к этому шагу, но почему-то сейчас это осознание такое внезапное, что оглушает меня паникой, и материнство уже не кажется мне чем-то забавным.

— М-может быть, мы рано паникуем? Скорее всего, это какое-то гормональное нарушение, — тараторю, жестикулируя руками. — Ну, или из-за стресса… Стресс! Точно! Однажды у меня в Норвергии не было месячных три месяца. — Закусываю губы и трясу головой. — Я ведь даже теста не делала. Да меня даже не тошнило ни разу. Разве так бывает?

Я чувствую всю неловкость своего положения. И не я одна.

Джиа прищуривается, а потом кивает и молча выходит, заставляя меня застыть с немым вопросом и на грани истерики. Благо, мгновение спустя она уже возвращается с коробочкой в руке.

И стоит мне понять, что это за коробочка, как мое сердце подпрыгивает к горлу.

Но, перед тем как отдать ее мне, Джиа опускается рядом и понимающе улыбается.

— Есть только один способ узнать истину, — подруга сжимает мое плечо и успокаивающе его потирает. — И ты сделаешь это прямо сейчас.

— С-сейчас? — нервная улыбка трогает мои губы, и я с трудом сглатываю.