Она принадлежит ему

И я даю ей все, что она просит. Наполняя ее своим твердым членом и провоцируя миниатюрную грудь покрываться блестящим потом.

Фел стонет мое имя самым эротичным голосом, и я ощущаю, как колючий жар расползается по моей спине. Сегодня я не хочу сдерживаться. И сегодня ей не потребуются мои пальцы. Она кончит на мне от гребаных толчков.

Черт.

Обнимаю хрупкую шею ладонью и утыкаюсь носом в затылок, шумно вдыхая цветочный запах ее волос. В устойчивом ритме врезаясь в податливую влажную плоть. Заставляя Фел дрожать и распадаться поломанными стонами. Толкая нас к освобождению, в котором мы оба так нуждаемся. И оно настигает нас с такой силой, что на мгновение я теряю наши слитые тела из виду, когда изливаюсь внутри нее, одновременно погибая от того, с какой интенсивностью меня сжимают пульсирующие стенки. Я буквально задыхаюсь от огня, пробирающего меня до самых костей. А как только возможность видеть возвращается, требовательней сжимаю Фел за горло и задираю ее голову так, чтобы наши губы столкнулись в горячей близости, прежде чем я ловлю на своем языке обжигающий стон. Один за одним, когда затыкаю сладкий рот поцелуем и усиливаю ее оргазм, толкаясь в нее до хлюпающих звуков. До ударной волны, после которой она взрывается восхитительной дрожью, а после обессиленно падает затылком мне на плечо, позволяя моим губам успокаивать отголоски ее оргазма мягкими поцелуями на шее.

— И если я кончаю в тебя, значит, я хочу этого, Фел, — обжигаю ее ушную раковину серьезным шепотом. — Я хочу попробовать с тобой то, чего лишился однажды. Я хочу этого ребенка. От тебя, Филиция.

Я слышу, как резко Фел втягивает носом воздух, а после прячется еще запыхавшаяся на моей шее, разрешая мне почувствовать первую каплю того, что она сдерживала всю неделю. Но эта правда нужна была не только ей. Поэтому, сказав это, я испускаю легкий вздох странного облегчения и, выскользнув из нее, упаковываю член обратно в брюки, чтобы поднять жену на руки и отнести в ванную, где я набираю для нее ванну и забочусь о том, чтобы смыть с ее бедер свидетельства своих намерений.

И Филиция не мешает этому, лишь наблюдает за моими движениями, изредка трогая пальцами мои волосы, лицо и шею. Приглашая меня присоединиться и позволить ей в ответ позаботиться обо мне. Что я и делаю, выкладывая из кармана телефон, сбрасывая ботинки, избавляясь от галстука, рубашки, брюк и остальных элементов одежды под контролем утомленного взгляда жены, прежде чем сажусь позади нее и привлекаю Фел спиной к своей груди, даря нам обоим тепло и умиротворение.

Но она нарушает его, когда задирает голову и с тихим «прости» начинает прокладывать дорожку поцелуев по моему горлу, вынуждая кадык дернуться под теплыми прикосновениями, а после доходит до подбородка, где я встречаю ее в медленном глубоком поцелуе, пока трель мобильного телефона не разрушает комфортную нам тишину.

Но даже тогда я не принимаю попыток лишиться ее вкуса и теплого дыхания, проникающего в мои легкие, а напротив, обнимаю лицо Фел ладонью и теряюсь в слабом стоне нашего удовольствия, вопреки упорно разрывающему тишину мобильному.

— Блядь, — рычу я, прикусывая нижнюю губ Фел.

— Ответь, — выдыхает она и, коротко чмокнув, первая отстраняется от меня, давая возможность дотянуться до гребаного гаджета.

— Слушаю, — резко произношу, как только подношу телефон к уху.

— У нас проблема, Эзио.

Мысленно посылаю его нахрен, наблюдая, как соблазнительно Филиция наливает в ладонь гель для душа и растирает его, бросая на меня невинный взгляд из-под ресниц. И нужно-то было всего лишь трахнуть ее.

— Эзио, ты слышишь меня?

— Какая, черт возьми? — едва ли не рычу я, но беру себя в руки, стоит Фел подняться из воды, чтобы развернуться и оседлать мои колени лицом ко мне. Винни, блядь, ну какая, мать твою, проблема, когда на мне сидит обнаженная жена и намыливает мою грудь ладонями. Прочищаю горло и добавляю более сдержанно: — До утра эта проблема не может подождать?

— Боюсь, что нет.

Сучий ты потрох.

— Выкладывай.

— Пару часов назад узкоглазые подорвали еще один клуб.

— Твою мать, — выдыхаю и откидываю голову назад. — Сраные ублюдки. Снова ушли?

— Нет. На этот раз мы успели сесть им на хвост, но они открыли по нам огонь. Разумеется, мы им ответили. В конечно счете их водитель не справился с управлением, и машина ушла в кювет. — Тяжелый вздох. — В ней было четыре пацана. Они сгорели заживо. А позже мы выяснили, что один из них был сыном босса Якудза.

Пауза.

— Сын Судзуки погиб. Парню было всего семнадцать.

Блядь. Растираю лицо ладонью.

— Собери всех на складе. Я выезжаю.

Сбрасываю и швыряю телефон на тумбу, на несколько секунд зависая с откинутой головой, пока не понимаю, что Филиция также замерла, ожидая моих действий.

— Эзио, что-то случилось?

Сглатываю и прикрываю глаза, прежде чем возвращаюсь взглядом к ее напряженному лицу.

— Нет, милая. — Качаю головой. — Тебе не о чем беспокоиться. — Уголок моих губ дергается в усталой улыбке, и я касаюсь разгоряченных щек жены. — Ложись спать. Мне нужно решить некоторые вопросы.