Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Старт карьеры Дай Ли в секретной службе не слишком впечатлял. В начавшей формироваться в июле 1927 года и окончательно образовавшейся в следующем году Группе секретных расследований (Мича цзу) он всего лишь выполнял обязанности няньки для новорожденного ребенка ее первого и недолгого руководителя Ху Цзина. Дай Ли так никогда и не окончил курс в военной академии Вампу и довольно поздно вступил в ряды Гоминьдана, что на первых порах существенно затормозило его продвижение по иерархической лестнице. Однако личные качества будущего генерала привлекли внимание Чана, к середине 1930-х годов серьезно обеспокоенного лояльностью высшего и среднего офицерского звена.

Для этого главнокомандующий без особого шума организовал в составе Ассоциации выпускников Вампу Отдел расследований, вскоре расширивший свою сферу деятельности и реорганизованный в Центральный отдел расследований военных школ. В число подведомственных ему учебных заведений входили: Центральная военная академия, Артиллерийская академия, Кавалерийская академия, Армейская инженерная академия, Академия легкой и тяжелой пехоты, Военно-морская академия, Военно-воздушная академия, Центральная полицейская академия и свыше ста учебных офицерских классов и курсов. После назначения Дай Ли руководителем Центрального отдела расследований он получил право контролировать лояльность практически любого офицера правительственных войск, однако такое высокое положение несколько омрачало отсутствие у него какого-либо легального статуса. Новая спецслужба не являлась официальным органом, не имела регулярного бюджета и финансировалась лично Чан Кайши. Вначале ее курировал заместитель главнокомандующего Ху Цзинань, но вскоре из-за сложностей характера этого генерала Чан вывел Центральный отдел расследований из его подчинения. Дай Аи не имел никаких проблем с комплектацией кадров, поскольку многочисленные безработные офицеры только и ждали возможности где-либо применить свои силы, хотя бы и за мизерную плату. На первом этапе главнокомандующий скептически относился к возможностям Дай Аи, но после получения от него ряда интересных материалов переменил свое мнение и обратил особое внимание на начальника новой спецслужбы, признав его авторитет в области военной контрразведки.

Приблизительно тогда же в Шанхае Чан создал прообраз новой спецслужбы, формально именовавшейся Шанхайским агентством по найму, во главе со своим племянником Чэнь Гуофу. Однако уже в 1928 году было принято новое организационное решение, и в составе Гоминьдана окончательно образовалась полуофициальная Группа секретных расследований (Мича цзу). Этот орган являлся своего рода переходным от неформальной “призрачной” секретной службы времен Сунь Ятсена к типичным для нового столетия государственным спецслужбам. Группа уже обладала конкретными, вполне определенными штатами и структурой, но пока не учитывалась в бюджете и не подкреплялась никакими законодательными актами, что, впрочем, на Востоке стало обязательным лишь значительно позднее. Руководителем группы стал весьма авторитетный племянник Чана Чэнь Аифу, одновременно возглавлявший Секретную секцию Национального военного совета и Комиссию по национальной перестройке, а на 2-м съезде Гоминьдана избранный начальником его Организационного отдела. В дальнейшем Чэнь стал одним из пяти членов партийного руководства, по поручению Чана негласно контролировавших Дай Аи. Центральный аппарат новой спецслужбы состоял из трех секций:

— Первая секция (начальник Сю Еньцзэн) отвечала за контрразведку и противодействие коммунистам и противникам Чан Кайши в гражданской сфере. Финансирование секции осуществлялось из секретных фондов ЦК Гоминьдана;

— Вторая секция (начальник Дай Ли) ведала военной контрразведкой и обеспечением безопасности армии, а также оперативной работой на некоторых территориях, контролируемых “милитаристами”. Финансирование секции осуществлялось из военного бюджета;

— Третья секция (начальник Дин Моцунь) вела внешнюю разведку, в основном против Японии. В 1937 году ее преобразовали в Отдел специальных расследований (Тэцзянь чу), а в 1938 году передали в прямое подчинение Комиссии по военным делам. Финансирование секции осуществлялось из специального фонда.

Вопреки надеждам Чан Кайши, эффективность Группы секретных расследований оказалась не слишком высокой, в первую очередь по причине раздиравших ее постоянных споров, внутренних конфликтов и соперничества за секретные оперативные фонды. Секции, особенно Первая и Вторая, чаще и ожесточеннее боролись друг с другом, чем со “штатными” противниками. Однако, несмотря на это, вплоть до 1931–1932 годов группа оставалась единственной централизованной полуофициальной спецслужбой под контролем Гоминьдана.

Уже в это время Дай Ли начал в рамках возглавляемой им секции формировать собственное ядро агентурных сетей (“группа десяти”, или шижэнь туань) для своей будущей независимой секретной службы. Его особо доверенные люди составили так называемую “Малую группу расследований и связи” (Дьяоча тунсунь сяоцзу), о существовании которой за пределами их круга никому известно не было. Для поддержания секретности начальник Второй секции, поборов свое известное корыстолюбие, платил им деньги из собственного кармана, чтобы не оставлять следы в официальных ведомостях на заработную плату.

Руководство Гоминьдана было также крайне озабочено разгулом бандитизма в стране. Чан Кайши в 1931 году одобрил план своего секретаря в Комиссии по военным делам Дэна Венъи и распорядился создать в Наньчане (провинция Цзяньси) Штаб по уничтожению бандитов (Цзяофей цзунбу), а в его составе — Секцию агентурной разведки (Дебао кэ). Одновременно в Мобильных гарнизонах по сохранению мира формировались Следственные секции (Дьяоча кэ) с правом ведения агентурно-оперативной работы. Весной 1932 года план был реализован, хотя и с некоторыми изменениями. Было решено, что гарнизоны не должны вести разведку своими силами, зато в Отделах по сохранению мира создавались Разведывательные секции (Цзянь де гу). Эти официальные периферийные структуры не имели ничего общего с Группой секретных расследований, являвшейся полуофициальной, но централизованной секретной службой.

Тем временем Чан Кайши, не удовлетворенный состоянием контрразведки в войсках и военных учреждениях, пожелал улучшить освещение обстановки в них. По совету Дай Ли он распорядился, не мешая работе Группы секретных расследований, осуществлять параллельное агентурное проникновение в гарнизоны, гражданскую и военную полицию с одновременным упором на подготовку разведывательно-диверсионной агентуры. 18 марта 1932 года 2-й пленум ЦИК Гоминьдана назначил Чана председателем Комиссии по военным делам, и уже в этом качестве он проинформировал пленум о намерении объединить все существующие неофициальные и официальные спецслужбы. В конце месяца состоялось совещание, выработавшее рекомендации по централизации работы всех агентурных сетей в целях усиления противодействия иностранной агрессии и умиротворения страны. 1 апреля Чан Кайши решил, что новый оперативный орган должен иметь военный статус, и предложил Дай Ли возглавить его. Первоначально тот, несмотря на все амбиции, отказался по причине своего невысокого звания и непрочного положения в коридорах власти. Главнокомандующий ободрил его и заверил, что поможет в разрешении любых вопросов, однако все же внял доводам и назначил начальником вновь сформированного в составе Организационного отдела ЦК Гоминьдана Бюро расследований и статистики (БРС, Дьяоча тунцзи цзю, в дальнейшем Дьяоча тунцзи чу) Чэнь Лифу, а его заместителем — Чэнь Чжо. Эта реформа прошла в глубокой тайне, секретом являлось и само наименование новой спецслужбы. Организационная структура БРС была довольно простой:

— 1-й отдел, или Отдел расследований партийных дел (Данъу дьяопа чу). В течение некоторого времени он именовался Секцией расследований ЦК партии (Чжунь-ян данбу). Отдел во главе с Сю Еньцзэном фактически полностью соответствовал бывшей Первой секции Группы специальных расследований и подчинялся непосредственно Чэнь Лифу. В дальнейшем эта структура стала самой непримиримой и ожесточенной соперницей всех возглавляемых Дай Ли структур. Позднее отдел был преобразован в Центральное бюро статистики (ЦБС, сокращенно Чжунтун цзю).

— 2-й отдел — военная контрразведка и безопасность войск. Отдел возглавлял Дай Ли, получивший по этому случаю звание генерал-майора. За короткое время численность его агентуры возросла со 145 до 1722 человек[375].

— 3-й отдел по надзору за Бюро почтовой и телеграфной инспекции, позднее слитым с ним в Отдел специальных инспекций (Тецзянь чу). Начальником отдела являлся Дин Моцунь, а затем Цзинь Бинь.

Скрупулезно относившийся к вопросам своей личной безопасности, Чан Кайши не включил их в сферу ответственности новой спецслужбы, а оставил в ведении существовавшей и ранее неофициальной группы охраны. Впоследствии Чэнь Лифу уверял, что в рассматриваемый период полагал Дай Ли начальником охраны главнокомандующего. Учитывая прямую подчиненность 2-го отдела Чэню, это утверждение звучит до крайности сомнительно, хотя в китайских условиях нельзя исключать ничего. Развитие системы военной контрразведки и негласного политического контроля над армией осуществлялось успешно, и в марте 1932 года главнокомандующий принял решение об организации отдельного органа военной безопасности — Отдела специальных служб (Теъу чу) во главе с Дай Ли. Формально он был образован 1 апреля, с тех пор являющегося официальным праздником органов безопасности в Китайской республике. Месячный бюджет нового органа составлял 54 тысячи китайских национальных долларов (СНД), что покрывало лишь четверть требуемой суммы в 200 тысяч. По мере роста отдела его расходы увеличивались, и в 1934 году ведомство Дай Ли ежемесячно расходовало на административные, технические и оперативные нужды 1,2 миллиона СНД. Недостающие средства добывались за счет переработки конфискованного опиума в морфий и производные препараты и продажи их в стране и за рубежом, а также с помощью контрабанды.

Образование Отдела специальных служб оказалось полной неожиданностью для Чэнь Лифу. Впоследствии он оправдывался: “Вскоре после того, как я вручил руководство Центральным бюро расследований Сю Еньцзэну, господин Чан приказал Дай Ли создать отдельный орган, не информируя меня. Видите ли, когда существовал только один орган тайной полиции, наша работа была очень эффективной. Мы были очень сильны. Я думаю, господин Чан пожелал иметь другой орган, чтобы контролировать нас.

Вначале мы не знали ничего об органе Дай Ли. Как я узнал о нем? Дай Ли говорил людям, что господин Чан поручил ему выполнение следственной работы. Люди Центрального бюро расследований сообщали мне, что Дай Ли становится активным. Мои друзья в Бюро были, естественно, недовольны. Они чувствовали, что господин Чан утратил доверие к ним. Я объяснял это следующим образом: наша работа являлась тем, что китайцы называют “глаза и уши”. Я спрашивал, сколько у них глаз и ушей? Конечно по два. Так, говорил я, должно быть и два органа для выполнения нашей работы. Я говорил им, что они не должны подозревать в чем-либо этот параллельный орган, а наоборот, сотрудничать с ним”[376]. Понятно, что на склоне лет Чэнь кривил душой. Возможно, и даже вероятно, что он и в самом деле объяснял своим подчиненным происходящее именно в такой манере, но в действительности отнюдь не считал происходящий процесс нормальным. Некоторое время начальник БРС пребывал в растерянности и не знал, просить ли у Чана разъяснений или оставить все как есть. Ситуацию разрешил сам главнокомандующий, рассказав о ней Чэню и поручив ему надзор за деятельностью Дай Ли. Однако сделать это было непросто, поскольку руководитель новой спецслужбы был не тем человеком, который завоевывал самостоятельность лишь для того, чтобы подчиняться кому-либо, кроме Чан Кайши. Чэнь вспоминал об этом периоде в примирительных выражениях: “Центральное бюро расследований сосредоточивалось на обществе; Военное бюро[377] — на армии. Разделительную линию между ними провести было трудно. Обе организации часто работали над одними и теми же делами. Они часто сталкивались и конфликтовали. Они были подобны двум людям, бродящим во тьме и сталкивающимся. Мы отличались от коммунистической партии, имевшей одну организацию; ее работа не была раздробленной”[378].