Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Сферы влияния Дай Ли множились, и не только в сфере безопасности. Еще в 1934 году Чан Кайши официально назначил его начальником отделения военной разведки в Нанкине. Дальновидный куратор секретных служб, однако, понимал, что без радиоразведки его влияние на генералиссимуса будет неполным, но эта область уже была монополизирована влиятельной группировкой родственников Чана. Ситуацию усугубило разоблачение в 1933 году коммунистического агента — руководителя радиосекции (Дьянь ву гу) Гоминьдана Ли Кенуна, после чего интерес к дешифрованию закрытой переписки противника проявил шурин Чан Кайши Т. В. Сун (Сун Цзывень), будущий министр иностранных дел чунцинского правительства, видный финансист и доктор экономики Гарвардского университета. Для руководства криптографической он выбрал службой своего племянника Вэнь Юйцина (Ю. С. Вэнь), также получившего в Гарварде докторскую степень в области физики со специализацией по радиосвязи. Выбор оказался весьма удачен, и вскоре нестойкие криптосистемы соперничавших с Чаном генералов стали вскрываться одна за другой. Позднее, когда Сун занимал пост посла в Вашингтоне, в беседе с президентом Соединенных Штатов ф. Д. Рузвельтом он однажды заявил: “Я выиграл для Чан Кайши две гражданские войны тем, что создал эффективную дешифровальную службу, которая держала его в курсе действий его врагов”[379]. Возглавляемое Вэнем Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм (Мидьянь цзяньи суо) фактически являлось семейным предприятием Чана и его ближайших родственников и не подчинялось официальным структурам Гоминьдана. Одновременно Вэнь руководил управлением связи министерства транспорта. Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм ежедневно перехватывало 200–300 радиограмм, а в некоторые дни — до 400. Из них вскрывалось 60 % — 80 %, но признавались существенными и передавались для оценки не более 30–40 сообщений в день, общим объемом до 10 тысяч иероглифов. Сун и другие родственники Чан Кайши прочно узурпировали радиоразведку и распоряжались ее материалами по своему усмотрению. Когда начальник штаба армии Хэ Инцинь потребовал от Вэня предоставлять ему копии всех дешифрованных радиограмм, то наткнулся на категорический отказ. Разозлившийся Хэ приказал своему начальнику связи срочно заняться перехватом японской дипломатической переписки, однако тот, как и следовало ожидать, не смог добиться ощутимых успехов.

В этих обстоятельствах Дай Ли решил срочно исправить свое упущение и в 1933 году занялся организацией в Б ВС отделения радиоразведки. Его четыре сотрудника Чжу Леминь, Лю Баоянь, Ян Шилунь и Ван Хуайжен сразу же отправились к Вэню на стажировку. Чтобы усыпить подозрительность группировки Суна и избежать противодействия с ее стороны, “китайский Гиммлер”, как часто именовали Дай Ли, декларировал свое намерение вскрывать исключительно коммунистическую переписку, которой Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм практически не занималось. На первом этапе дела и в самом деле обстояли именно таким образом, но перспективной целью генерала было создание полноценной радиоразведывательной и криптоаналитической службы, независимой от других органов Гоминьдана и в первую очередь от Бюро по инспекции и декодированию. Это являлось не проявлением нелояльности к Чану, которому Дай Ли, как ни странно для столь коварного человека, был безоговорочно предан, а лишь стремлением упрочить собственные позиции. Руководитель спецслужб нуждался в серьезном специалисте по радиосвязи и нашел его в лице начальника радиоузла Гоминьдана в Шанхае Вэй Дамина, вероятно, лучшего на тот момент радиооператора Китая. Ранее Вэй работал начальником радиостанции на лоцманском судне в Шанхае, ежедневно связывался с десятками иностранных судов и по характеру работы на ключе безошибочно определял национальную принадлежность оператора. Первой задачей нового главного радиста БВС стало обучение элитных радиооператоров. Они готовились из числа курсантов коммерческой школы радистов, служившей прикрытием секретного вербовочного центра в Шанхае, а дальнейшем проходили обучение в Академии полиции в Ханьчжоу. В марте 1933 года были выпущены первые двенадцать специалистов высшей квалификации, а всего до июля 1937 года состоялось 11 выпусков. Все выпускники были приняты на службу в БВС.

Органы радиоразведки и оперативные органы множились. К 1938 году Гоминьдан располагал пятью крупными спецслужбами, руководители которых ежемесячно проводили совещания с целью координации деятельности. Этими структурами являлись:

— Центральное бюро расследований и статистики под руководством Сю Еньцзэна;

— Бюро военной статистики под фактическим руководством Дай Ли;

— Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм под руководством Вэнь Юйцина;

— 2-е (разведывательное) отделение Управления военных операций под руководством адмирала Янь Сюаньчэна, а затем — генерала Чжэн Цзэминя;

— Институт международных исследований (ИМИ) под руководством Ван Пиныпэна.

Кроме перечисленных, существовало еще не менее десяти оперативных и радиоразве-дывательных органов, временами поглощавших друг друга или входивших в состав указанных пяти крупнейших служб.

Криптоаналитики БВС в течение длительного времени достигали успехов только во вскрытии шифров коммунистической партии, тогда как дипломатическая и военная переписка японцев оставалась для них недосягаемой. Дай Ли не мог смириться с этим упущением и для его восполнения пригласил на работу в качестве консультанта опального американского криптографа, знаменитого Герберта Осборна Ярдли. Помощник военного атташе чунцинского правительства в Вашингтоне майор Сяо Бо в 1937 году по поручению Дай Ли подписал с ним в Куинсе контракт, согласно которому американец за сумму, приблизительно эквивалентную 10 тысячам долларов США, приступал к исполнению обязанностей советника китайской разведки по криптографии. В мемуарах Ярдли утверждал, что приглашение исходило лично от Чан Кайши, однако это являлось обычным для автора “Черного кабинета” преувеличением, генералиссимус лишь дал согласие на приезд американца. В сентябре 1938 года под прозрачным псевдонимом Герберт Осборн он прибыл в Чунцин, где прежде всего занялся обучением будущих дешифровальщиков и проведением структурной реорганизации службы.

К этому времени конкуренты Дай Ли занялись тем же самым. Бюро по инспекции и декодированию секретных телеграмм в марте 1936 года получило задачу начать атаку на японские коды и уже летом достигло первых успехов. Криптоаналитики Вэнь Юйцина взломали слабый дипломатический код противника и получили возможность читать переписку некоторых его консульств с посольством и с МИД, но Дай Ли уже готовился перехватить у них инициативу. В июле 1937 года он достиг соглашения с руководством академии ВВС и совместно с авиаторами использовал их посты перехвата, отслеживавшие ситуацию в эфире в треугольнике Тайвань — Южный Китай — Японские острова. Анализ радиообмена переговоров самолетов и некоторых кораблей противника позволял в течение 3–5 минут определить национальную принадлежность, скорость и курс объектов, а для самолетов также и высоту полета.

14 августа 1937 года китайские радиоразведчики достигли первого серьезного успеха и сумели засечь вылет 18 бомбардировщиков противника с баз в Вэньчжоу и Хейшане. Японцы намеревались нанести бомбовый удар по Нанкину и Шанхаю в отместку за налет китайской авиации на их корабли, однако служба Дай Ли предупредила своих авиаторов за 30 минут до достижения японцами точки сброса бомб. Благодаря этому китайские истребители заблаговременно успели не только взлететь, но и набрать высоту для атаки с верхней полусферы. Ценой двух своих потерянных в этом бою машин они сразу же сбили шесть японских самолетов, еще несколько бомбардировщиков из-за полученных повреждений упали на обратном пути. 14 августа до сих пор отмечается на Тайване как праздник авиации, хотя в равной степени этот день можно считать и праздником радиоразведчиков.

Радиоперехват и его анализ являются важными компонентами радиоразведки, но для дешифровальной работы нужны специалисты иной квалификации. Именно их подготовкой и занимался Ярдли, однако он не полностью оправдал возлагавшиеся на него надежды. Американец не знал ни японского, ни китайского языков, поэтому мог преподавать своим ученикам лишь теоретические основы криптоанализа, хотя и они были крайне важны. Ярдли подготовил для Бюро военной статистики 200 специалистов, составивших основу его дешифровальной секции, но подлинный прорыв во вскрытии шифрсистем противника произошел лишь после захвата в плен в мае 1939 года шифровальщика японской авиационной части Оиси Синдзо. Командование с непростительной легкомысленностью также использовало его в качестве хвостового стрелка на бомбардировщике, нарушая основополагающий принцип, запрещающий носителям секретов такого уровня пересекать линию фронта или оказываться в иных местах, где они могут быть захвачены противником. Бомбардировщик Синдзо был сбит, и после интенсивного допроса пленный дал согласие работать на китайцев. Теперь к осуществлявшемуся Ярдли общему руководству дешифровальной работой БВС и организованной Вэй Дамином системе перехвата прибавился последний из необходимых компонентов, позволивший летом и в начале осени 1939 года достичь серьезных успехов в работе с японскими военными кодами и шифрами.

Именно в Китае Ярдли сумел воплотить свои идеи вскрытия иероглифической переписки, не воспринятые должным образом его англоязычными соотечественниками. Американец проработал там до мая 1940 года, после чего вернулся в Соединенные Штаты, но успел сыграть еще одну, крайне важную роль в истории криптоанализа на Востоке. Он убедил своих работодателей в необходимости централизовать дешифровальную работу, которой в 1940 году занимались пять разобщенных структур Гоминьдана:

— Бюро технологических исследований (Цзишу яньцзи ши), созданное специально для вскрытия японских дипломатических кодов и шифров;

— 2-е отделение Управления военных операций, предназначенное для дешифровки японских армейских криптосистем. В действительности оно не выполняло уставных задач, зато без особого успеха пыталось вести агентурную разведку;

— Группа воздушной разведки, почти полностью укомплектованная сотрудниками БВС;

— Дешифровальная группа Бюро расследований и статистики, занимавшаяся исключительно советскими и коммунистическими криптосистемами;

— Бюро военной статистики.

В апреле 1940 года с подачи Ярдли Дай Ли добился от Чан Кайши разрешения централизовать криптографические органы. Образованное при этом Бюро технологических исследований Военного совета Гоминьдана по-прежнему возглавлял Вэнь Юйцин, его заместителем стал Вэй Дамин. В июне Вэнь симулировал болезнь и попытался ускользнуть из-под надзора ненавидевшего его Дай Ли. Главному радиоразведчику Гоминьдана разрешили отправиться в Гонконг для проведения медицинских исследований, откуда он уже не вернулся. Бегство Вэня позволило Дай Ли назначить исполняющим обязанности директора Бюро своего ставленника Вэй Дамина, который сразу же начал насаждать во все подразделения верных людей. Однако этот процесс проходил излишне стремительно и грубо, сопровождался шантажом и угрозами, а потому вызвал обратную реакцию. Ущемленные сотрудники объединились и направили Чан Кайши петицию с жалобой на сложившуюся нетерпимую обстановку, после чего в марте 1941 года генералиссимус уволил Вэя и назначил на его место своего секретаря Мао Цинсяна. К сожалению, новый директор являлся классическим аппаратным работником и немедленно назначил на ключевые посты Бюро технологических исследований своих друзей и соучеников, совершенно не имевших представления ни о радиоразведке, ни о криптографии. Это породило новые конфликты и разочарования, усугублявшиеся позицией Дай Ли. Руководитель БВС отдал негласное указание всячески публично дискредитировать и унижать Мао, провоцируя его на потерю лица, что для китайца является самым страшным позором. Однако на первых порах ситуация не разрешилась никак, и нетерпимое положение дел в централизованной радиоразведке продолжалось.