Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

В 06.00 8 декабря 1941 года операторы “Группы 8” перехватили сообщение о первой воздушной атаке на Гонконг и предупредили о ней англичан за час до бомбового удара. В дальнейшем китайские радиоразведчики в основном прослушивали радиообмен японских ВВС, но их контакт с союзниками был утрачен 12 декабря после гибели британского офицера связи при очередной бомбежке города. В возникшей неразберихе англичане не нашли времени для возобновления взаимоотношений, и в дальнейшем китайцы пересылали сообщения в Чунцин. После падения Гонконга в конце декабря сотрудники “Группы 8” уничтожили свое оборудование и успешно эвакуировались на континент под видом обычных беженцев.

Взаимодействие британских и китайских спецслужб осуществлялось и в иных направлениях. СИС имела давние и традиционные связи как с Гоминьданом, так и с КПК. Еще в сентябре 1939 года МИ(Р) планировала направить в Китай группу своих специалистов по диверсионной и партизанской войне для оказания чунцинскому правительству помощи в войне против Японии. Ее под прикрытием министерства информации должны были возглавить Питер Флеминг, Майкл Аиндсей и будущий главный наблюдатель СОЕ в Китае Джон Кесуик, однако в развитие ситуации вмешался постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании Александр Кадоган. Он опасался спровоцировать конфликт с Японией и распорядился положить конец начавшемуся сотрудничеству, но разведчики не сдались и в следующем году неоднократно появлялись в Китае, правда, под иными прикрытиями. В середине 1940 года британские инструкторы обучали китайских партизан в диверсионных школах в Китае и Бирме под общим руководством заместителя начальника ФЕКБ и военного атташе Великобритании Гордона Гримсдейла. Первоначально запрет Кадо-гана еще воспринимался всерьез, и формальным руководителем этого учебного процесса на всякий случай значился датчанин Эрик Нихольм, но вскоре его убрали с занимаемого поста. Сделано это было с согласия Форин офис, поскольку в сложившейся ситуации основной задачей стало не столько обучение партизанских отрядов, сколько демонстрация британского присутствия в регионе в качестве активной и влиятельной политической силы, способной вмешаться в любую ситуацию.

Тем не менее, главным приоритетом спецслужб на Дальнем Востоке продолжала оставаться радиоразведка. Обострение обстановки вновь заставило Лондон задуматься о целесообразности сохранения КИБГК на прежнем месте дислокации. В предвидении возможного падения Французского Индокитая и предстоящих боевых действий система британской разведки на Дальнем Востоке в 1938–1939 годах подверглась серьезной реорганизации. “Дальневосточное объединенное бюро” было переведено в Сингапур, а на прежнем месте осталась лишь “скелетная” организация с вспомогательной группой дешифровальщиков. ПШКШ не возражала против передислокации своего поста, поскольку из Малайи, как показали опыты, легко перехватывались и японская переписка, и радиообмен между советским Дальним Востоком и Москвой. В 1939 году в ФЕКБ планировалось иметь штат из 57 операторов, криптографов и переводчиков.

Британская СИС также имела в Гонконге свою “станцию”, которую в межвоенный период возглавлял недавно переведенный из военно-морской разведки упомянутый капитан 2-го ранга Дрэйдж. Его прикрытием служил пост коммерческого советника губернатора колонии, а помещение резидентуры находилось в здании Гонконгского и шанхайского банка. На новом месте работы Дрэйдж занимался хорошо знакомым ему делом, поскольку в период службы в НИД его главной задачей являлось вскрытие намерений правительства Чан Кайши по отношению к Японии, то есть ведение политической разведки. Непосредственным начальником резидента являлся главный резидент СИС в Шанхае Гарри Стептоу, однако руководитель гонконгской точки вел себя совершенно независимо. Возможно, причиной этого было его крупное состояние, унаследованное от дяди Дрэйджа по материнской линии Томаса Исмея, основателя и первого владельца крупнейшей и известнейшей судоходной компании “Уайт Стар Лайн”. После ухода Дрэйджа гонконгскую точку СИС возглавил Алекс Саммерс, заместителем которого был назначен Джордж Мерриман. Оба они проработали в колонии до момента оккупации ее японцами и были ими интернированы. Контрразведчики противника не смогли установить факт принадлежности Саммерса и Мерримана к разведке и установили для них весьма щадящий режим содержания, практически не ограничивавший их свободу действий и передвижения в пределах колонии (естественно, в данный период бывшей).

С 1940 года Гонконг стал местом дислокации группы из семи офицеров Исполнительного органа специальных операций (СОЕ), которую возглавляли М. X. Тернер и С. Ф. Суиттенхэм. Финансирование работы этой точки осуществлялось через открытый в Гонконгском и шанхайском банке счет на фиктивное имя Леонарда Брауна. Данная группа являлась не первым диверсионным органом в колонии. Еще до создания СОЕ, в июле 1939 года командующий войсками в Гонконге генерал-лейтенант Артур Эдуард Грэсетт предложил начальнику лагеря для беженцев Ф. у. Кендэллу организовать особое “Подразделение Z” для проведения тайных операций в случае захвата колонии противником. Его первыми офицерами стали майор Д. Р. Холмс, майор авиации Р. Г. К. Томпсон, лейтенант Е. Б. Тиздейл, капитан X. Б. Уильямсон и капитан С. М. Мак-Юэн. Впоследствии к ним добавились еще четверо гражданских служащих. В октябре 1941 года, после заметного обострения обстановки на Дальнем Востоке, “Подразделение Z” было переименовано в Разведывательное подразделение. Одновременно СОЕ заложил шесть тайных складов с продовольствием, боеприпасами, медикаментами и иными средствами жизнеобеспечения для работы диверсионных групп. Британцы широко развернули вербовку агентуры из числа китайцев, преимущественно проживающих на острове Хайнань. В планы руководства входило проведение специальных операций в прилегающих и более отдаленных районах Китая, но стремительное развитие событий не позволило успеть подготовиться к этой задаче должным образом. С началом войны офицеры Разведывательного подразделения смогли провести несколько мелких диверсионных актов, однако после капитуляции колонии они прекратили свои действия. Тиздейл, Холмс и Томпсон сумели ускользнуть и добрались до Чунцина, остальные просто сдались в плен.

Гонконг интересовал не только британские секретные службы. Колония являлась крупным международным центром шпионажа, где действовали разведывательные службы большинства ведущих государств мира. В этом отношении на Дальнем Востоке Гонконг уступал только Шанхаю, в котором агенты могли пользоваться всеми преимуществами международного сеттльмента, зато он издавна привлекал к себе коммерсантов всего мира, работа которых представляла собой самое удачное прикрытие для разведывательной деятельности. Исследователи отмечают ряд удачно проведенных операций, на фоне которых выделяется успех итальянцев, весной 1939 года добывших копию совершенно секретного отчета командующего Китайской базой британского Восточного флота Перси Нобля первому морскому лорду от 5 мая того же года. Самым важным местом этого документа являлась констатация неспособности защищать одновременно Ближний и Дальний Восток и необходимости в случае войны выбирать между этими двумя стратегически важными для империи регионами. Одновременно итальянские агенты проникли в резиденцию губернатора, однако неизвестно, какие материалы они смогли добыть там и добыли ли они в результате этой операции вообще хоть что-нибудь.

Абвер в Гонконге представляли германские офицеры, во множестве работавшие советниками у Чан Кайши и в этом качестве постоянно посещавшие колонию. Известно дело Карла Иоххайма, германского агента, до 1937 года проживавшего в Японии и депортированного из страны за мошенничество. Он перебрался на Филиппины, откуда также был выслан за нарушение уголовного законодательства, после чего прибыл в Гонконг. С началом боевых действий на Дальнем Востоке в сентябре 1939 года Иоххайма интернировали, через месяц он бежал из-под стражи и в ноябре вновь вернулся в захваченную японцами британскую колонию, на этот раз в качестве сотрудника военно-морского атташе Германии.

Наибольшую активность в регионе проявляли, конечно же, японцы, отошедшие от своей традиционной практики заброски офицеров армейской и морской разведки под видом парикмахеров, официантов, домашних слуг и фотографов. Здесь они предпочитали использовать в подрывных целях китайских агентов из числа приверженцев Ван Цзинвэя, а именно членов созданного в феврале 1939 года формирования “Национальное спасение через мир”. В Гонконге, Малайе, Французском Индокитае и Голландской Восточной Индии они активно вели разведку, формировали будущую “пятую колонну” и с 1940 года распространяли слухи о том, что подчиняющаяся нанкинскому марионеточному правительству Национальная армия мира и возрождения вот-вот вторгнется в колонию и возвратит ее Китаю.

Японцы широко использовали Гонконг для ведения подрывной пропаганды в индийских войсках и, судя по всему, добились определенных успехов. Во всяком случае, офицер защиты безопасности (ДСО) МИ-5 в колонии полковник Холт был убежден в том, что бунт 85 сикхов из батальона Гонконгской и сингапурской королевской артиллерии в конце 1940 года был вызван именно этой причиной. Позднее к этому мнению присоединился Особый отдел полиции Гонконга. Специфика ситуации с индийскими войсками была учтена в назначении нового ДСО, прибывшего на смену уходившему Холту. Его преемником стал офицер из Пенджаба майор Килрой, которого, в свою очередь, почти сразу же заменил суперинтендант Индийского разведывательного бюро Билл Робинсон. Следует отметить, что в результате подавления беспорядков в индийских частях и ареста в начале 1941 года лидеров индийского диссидентского движения многие сикхи дезертировали и бежали через китайскую границу в Гуаньчжоу, где дислоцировалось командование японской 21-й армии. За безопасность самой Индии в первую очередь отвечал отдел политической разведки местной полиции, именовавшийся Разведывательным бюро (ИБ), директор которого Денис Пилдити одновременно подчинялся вице-королю Индии и департаменту внутренних дел местного правительства. Контрразведывательное обеспечение войск возлагалось на военную разведку в Индии. Ее директором под кодовым обозначением ДМИ(И) являлся бригадир, впоследствии генерал-майор Уолтер Коуторн. Перечисленные структуры несли меньшую тяжесть борьбы с японским шпионажем и пропагандой по сравнению с инфраструктурой контрразведки на Дальнем Востоке, в том числе в Гонконге.

Устремлениям иностранных спецслужб противостояли органы безопасности колонии, представленные Особым отделом полиции и созданным в Гонконге в сентябре 1939 года ведомством ДСО. Особый отдел был слаб до чрезвычайности, причем не только из-за нехватки сил или недостаточной квалификации сотрудников, более знакомых с надзором за благонадежностью, нежели с контрразведкой, но и ввиду неконструктивной позиции дипломатического ведомства. В рассматриваемый период Великобритания, Нидерланды и Франция проводили в Азии политику умиротворения агрессора, практически копировавшую их европейскую линию. Это предопределяло фактическое отсутствие какой-либо официальной реакции на многочисленные случаи японского шпионажа, вскрывавшиеся контрразведывательными органами перечисленных государств на Дальнем Востоке. Характерным примером является дело переводчика генерального консульства Японии полковника Судзуки. Сотрудники Особого отдела полиции Гонконга заметили, что он фактически не владеет английским языком, зато активно поддерживает контакты с прибывающими из Чунцина и с юга страны китайцами, и предложили Форин офис выслать этого установленного разведчика. Однако дипломаты воздержались от каких-либо действий из опасения, что их воспримут в Токио как демарш, что весьма вдохновило Судзуки и убедило его в своей безнаказанности. Позднее, при выезде из страны, полковник беседовал с представителем контрразведки по-японски и на замечание англичанина о странном незнании переводчиком языка демонстративно ответил, что не учил его из-за нехватки времени, целиком посвящаемого разведывательной работе. Ситуация была доложена губернатору Гонконга Джеффри Норткоуту и так возмутила того, что он волевым порядком приказал арестовать секретаря уехавшего Судзуки. К счастью для Особого отдела, при обыске арестованного обнаружились вещественные доказательства его шпионской деятельности, что помогло избежать протеста со стороны японцев. Англичане реагировали быстро и жестко лишь при выявлении фактов подрывной работы среди индийцев, направленной на отрыв Индии от Британской империи.