Назад билетов нет

Навстречу людям барона вывалила втрое большая толпа бандитов. Выглядели они не в пример грознее. Обвешанные оружием с ног до головы, головорезы приняли максимально вызывающие позы и отпускали узконаправленные шуточки в сторону молодого барона де Габрина.

— Кто здесь главный? — Поддав петуха в голос, вопросил Аркадий.

— Ну, я. — Вперед вальяжно выступил детина, размерами не уступающий платяному шкафу два на два. — Что хотел, сопляк?

— Это… — Аркадий даже замешкался. Вышедший явственно напомнил ему главаря той шайки, которая избила его до смерти. Боевой дух стал резко испаряться. Но деваться было некуда. — Ваше дело охранять товар… На нашу половину замка чтоб не ходили…

— Чего ты там мямлишь? — Спросил верзила. — А если мы все-таки придем? Что будет? Обоссышься от страха?

— Это мой замок! — Внезапно уверенность явственно проступила и в голосе и на лице. — Я здесь хозяин! Если что-то не нравится, можете проваливать.

— Мне кажется, что ты еще не понял, что ты уже здесь никто. А хозяева здесь мы. — Бандит вплотную приблизился к Аркадию, нависнув над ним скалой. Парень явственно ощутил смрадный запах пота, чеснока и еще чего-то непонятного. — Если не заткнешься, то я посажу тебя в клетку и велю кормить одними помоями. Ты понял?!

В следующий момент адреналин так быстро затуманил разум Аркаши, что он и сам не понял, как размахнувшись, он попытался ударить верзилу кулаком по лицу. Тот был опытным в кулачных драках и с легкостью увернулся, а потом припечатал кулаком по дворянскому лицу так, что только искры полетели. Аркаша отлетел на пару метров, задрав при этом ноги вверх. Бандиты разразились безумным хохотом. Ватага самого барона замерла в ожидании приказа. И драться не хотелось, и отступить было боязно.

Не успели бандюки отсмеяться, как глухо застонав, Аркадий поднялся на ноги и выхватив клинок ринулся на обидчика. Верзила выхватил огромный нож, ловким движением выбил легкий меч из руки молодого дворянина и что есть силы припечатал того ногой. Аркадий снова отлетел. На этот раз гораздо дальше. Урмах попытался дернуться, но Трошка его остановил. Все ждали, что будет дальше. Трошка в этот момент искренне надеялся, что хороший удар по голове вернет его господину память и тот, как завзятый бретер и опытный воин, порежет нахала на ленточки. В прежние времена, бывало, милорд Аркон за один косой взгляд в его сторону мог открутить голову любому наглецу. Бывало, и проигрывал схватки, но в основном, подготовка была на очень высоком уровне, что это позволяли с легкостью справляться как со всяким криминальным элементом, так и с обнаглевшими сверстниками, проходящими обучение в Академии. Вот Трошка и надеялся на чудо. Глядишь, а хороший тумак вернул былого бравого хозяина. Но этого не произошло.

— Слабоват. — Сплюнул кровь из разбитого рта Аркадий и вновь, с трудом, но поднялся. — Это разве удар? Иди сюда, покажу, как надо бить!

Следующие события промелькнули как одно мгновение. Верзила ринулся с ножом на барончика, тот каким-то едва уловимым движением увернулся от атаки и всадил свой собственный кинжал противнику под ребра. Толпа ахнула. Аркадий остался стоять на подкошенных ногах, а бандит, истекая кровью, повалился на землю. Впоследствии Аркаша и сам не смог объяснить, как все произошло. В голове стоял туман и действовал он чисто на рефлексах, которые постоянными тренировками смог вбить в это тело его бывший хозяин.

Вида истекающего кровью главаря банда снести не могла, взяв наизготовку оружие, они ринулись в бой. Аркашина ватага тоже не осталась в долгу: издав душераздирающий клекот, она ринулась на врага. Вот-вот и состоится кровавое побоище.

— А ну, стоять!!! — Такому реву могли бы позавидовать и Иерехонские трубы. Атакующие друг друга люди и один орк сбились с ноги и уставились на процессию, двигающуюся от главных ворот замка. А там было на что посмотреть: два десятка конных рыцарей двигались прямиком на готовых порвать друг друга людей. Едва разглядев, что процессию возглавляют Рагран и сэр Тревор, Аркадий с улыбкой на устах провалился в спасительное забытье. Он был полностью уверен, что и старый ветеран, и бывший когда-то верным, рыцарь, ни его, ни его людей, в обиду не дадут.