Вторые войны пустыни

Стилгар нацелен только на победу, а не на постижение истины. Мир, справедливость и разумный подход — вот на чем основана Вселенная Стилгара. Ему нужно нечто осязаемое и реальное, в данном случае — подпись на договоре.

— Я подпишу его,— сказал Пол.

Стилгар взял новую папку.

— Последние донесения наших полевых командиров из Иксианского сектора говорят об агитации за конституцию.— Старый Свободный взглянул на Чани, которая пожала плечами.

Ирулэн, сидевшая с закрытыми глазами, прижав руки колбу, сосредоточившаяся на запоминании, открыла глаза и внимательно посмотрела на Пола.

— Иксианская конференция начинает кампанию неповиновения,— говорил Стилгар.— Их торговцы протестуют против ставок императорского налога, который они...

— Они хотят ограничить мою власть, власть Императора,— сказал Пол.— Кто будет править мною: Ландсраад или КХОАМ?

Стилгар достал из папки лист самоуничтожающейся бумаги.

— Один из наших агентов прислал этот меморандум о встречах меньшинства КХОАМ.— Он ровным голосом начал читать расшифрованный текст: — «Попытка трона захватить монопольную власть должна быть пресечена. Мы должны рассказать правду об Атридесе. О его манипуляциях, прикрытых тройным обманом: законотворчество Ланс-раада, религиозная война и деятельность бюрократических учреждений».— Он положил лист обратно в папку.

— Конституция...— пробормотала про себя Чани.

Пол посмотрел на нее, потом снова на Стилгара. «Итак, джихад агонизирует,— подумал он,— но недостаточно быстро, чтобы спасти меня». Эта мысль вызвала в нем эмоциональное напряжение. Пол вспомнил свои ранние видения будущего джихада, ужас и отвращение, вызванные им. Теперь, конечно, он видел гораздо более страшное. Он постоянно жил в обстановке ужасов. Он видел, как Свободные, наделенные мистической силой, сметали перед собой все в религиозной войне. Джихад приобрел новую перспективу. Конечно, он ограничен в сравнении с вечностью, но в нем заключены ужасы, превосходящие все прежние.

«И все это — моим именем»,— подумал он.

— Возможно, им следует дать что-то вроде конституции,— предложила Чани.— Она совсем не обязательно должна быть действенной.

— Обман — орудие власти,— согласилась Ирулэн.

— У государственной власти есть пределы, и те, кто полагается на конституцию, рано или поздно это обнаруживают,— сказал Пол.

Корба изменил позу.

— Милорд!

— Да? — Пол повернулся к нему, успев подумать: «Вот кто скрывает тайные симпатии к мифической власти закона».

— Можно начать с религиозной конституции, — заговорил Корба, — предназначенной для верующих, для тех, кто...

— Нет! — отрезал Пол.— Мы обязаны оформить это как приказы Совета. Ты записываешь, Ирулэн?

— Да, мйлорд,— ответила Ирулэн враждебным тоном: ей не нравилась отведенная ей второстепенная роль.

— Конституции превращаются в тиранию,— начал диктовать Пол.— Они организуют власть в таких масштабах, которые должны быть превзойдены. В конституции нет предвидения. Она сокрушает и сильных, и слабых — она отрицает индивидуальность. У нее нет ограничений, и, значит, есть внутренняя нестабильность. У меня, однако, такие ограничения есть. И в своем стремлении защитить свой народ я запрещаю конституцию. Приказ Совета, сегодняшнее число, и так далее, и тому подобное.

— А как насчет беспокойства иксианцев о налогах, милорд? — спросил Стилгар.

Пол заставил себя оторваться от сердитого лица Корбы и спросил:

— Что ты предлагаешь, Стил?

— Мы должны контролировать налоги.

— Наша цена Союзу за мою подпись под Тупайлским договором,— сказал Пол,— принятие иксианской конфедерацией наших налоговых ставок. Конфедерация не может торговать без транспорта Союза. Она заплатит.

— Хорошо, милорд,— Стилгар взял еще одну папку и откашлялся.— Сообщение Квизарата с Салузы Второй. Отец Ирулэн начал маневры десанта своих легионеров.

— Ирулэн,— сказал Пол.— Ты продолжаешь утверждать, что легион твоего отца — всего лишь забава?

— Что он может сделать с одним легионом? — спросила она, глядя на него бегающими глазами.

— Он может добиться, что его убьют,— сказала Чани.

— А обвинят меня,— подхватил Пол.

• — Я знаю немало командиров джихада,— сказала Алия,— которые, узнав о его маневрах, тут же нападут на него.

— Но это лишь полицейские силы,— возразила Ирулэн.

— В таком случае им совершенно не нужны посадочные учения,— заметил Пол.— Я хочу, чтобы в следующем письме отцу ты четко и откровенно изложила ему мои взгляды по этому деликатному вопросу.

Она опустила глаза.

— Да, милорд. Я надеюсь, этим все кончится. Мой отец не должен стать жертвой.

— А моя сестра,— сказал Пол,— не будет ничего сообщать упомянутым ею командирам, если только я не попрошу ее об этом.

— Нападение на моего отца возможно не только из соображений безопасности,— сказала Ирулэн.— Люди начинают оглядываться на его правление с явной ностальгией.

— Однажды ты зайдешь слишком далеко,— бесстрастным голосом, выдававшим холодное бешенство Свободной, сказала Чани.

— Хватит! — приказал Пол.

Он знал, что в словах Ирулэн содержится доля истины. Ирулэн еще раз доказала ему свою полезность.

— Орден Бене Гессерит прислал официальный запрос,— сказал Стилгар, доставая очередную бумагу.— Они хотят проконсультировать нас относительно сохранения вашей генетической линии.

Чани взглянула на папку так, будто в ней содержалось смертоносное оружие.

— Пошлите ордену обычные извинения,— сказал Пол.

— Правильно ли это будет? — вмешалась Ирулэн.

— Возможно... пришло время обсудить этот вопрос,— сказала Чани.

Пол резко тряхнул головой. Они не знают, что эта часть цены, которую он еще не решился заплатить.

Но Чани было не так просто остановить.

— Я посетила Стену молитв в сьетче Табр, где родилась,— проговорила она.— Меня осматривали доктора. Я сошла в пустыне и послала свои мольбы в ее глубину, где живет Шаи-Хулуд. И все же...— она пожала плечами.— Ничего не выходит.

«Наука и суеверие — все против нее,— подумал Пол.— Может, и я с ними заодно — ведь я сказал ей, что означает для нее рождение наследника Атридесов?» Он увидел выражение жалости в глазах Алии. Сама мысль о жалости со стороны сестры возмутила его. Неужели она тоже видела ужасное будущее?

— Милорд должен сознавать опасности, которым подвергается его трон, пока нет наследника,— сказала Ирулэн, используя убежденность тона, вкрадчивость интонации, усвоенную у Бене Гессерит.— Такие проблемы, естественно, трудно обсуждать, но тем не менее их необходимо вынести на открытое обсуждение. Император больше, чем человек. Он возглавляет государство. Если он умрет без наследника, начнется гражданская война. Из любви к своему народу он не должен допустить этого.

Пол оттолкнулся от стола и прошел к балконному окну. Ветер разгонял дымы города. Небо темного серебристо-голубого цвета затуманилось вечерней пылью с Защитной стены. Пол смотрел на юг, на стену, прикрывающую его город от кориолисовых ветров и думал, где ему найти такую защиту для собственного мозга.

Совет молча ждал, все чувствовали, как близок он к вспышке гнева.

Пол ощутил, как на него обрушивается время. Он пытался успокоиться, найти равновесие, чтобы сформировать новое будущее.

«Освобождайся... Освобождайся... Освобождайся!» — подумал он. Что, если взять Чани и уйти, поискать убежища на Тупайле? Останется его имя. Джихад примет новые, еще более ужасные формы. И в этом тоже обвинят его. Он понял с внезапным испугом, как любой новый ход может уничтожить самое дорогое для него, что изданный им самый слабый звук вызовет крушение Вселенной.

Внизу, под ним, площадь превратилась в лагерь пилигримов в белозеленых одеждах хаджа. Они двигались за проводником, как огромная змея. Пол подумал, что уже сейчас его приемный зал забит просителями. Пилигримы! Их поклонение стало источником богатства Империи. Хаджж заполняет космические пути ордами пилигримов, а они все идут, идут и идут.

«Неужели это я привел их в движение?» — подумал он.

Конечно, все сдвинулось само собой. Столетиями складывался генный рисунок, который привел к такому результату.

Влекомые глубочайшими религиозными инстинктами, люди приходят в поисках воскресения. Паломничество заканчивается здесь... на Арракисе, в месте воскресения, в месте смерти.

Свободные говорили, что пилигримы ищут воду. А что на самом деле они ищут? Они говорят, что пришли в Святое место. Но они должны знать, что во Вселенной нет рая и нет Тупайла для души. Они говорят, что Арракис — место, где разгадываются все загадки. Здесь связь между этой Вселенной и следующей. И самое пугающее, что они уходят удовлетворенные.

«Что они находят здесь?» — подумал Пол.

Часто в своем религиозном экстазе они наполняют улицы криками, будто птицы в птичнике. Свободные так и зовут их — «перелетные птицы». А те немногие, которые умирают здесь, называются «крылатые души».

Пол со вздохом подумал, что каждая новая планета, завоеванная его легионами, поставляет новые массы пилигримов. Они приходят в знак благодарности за «мир Муад Диба».

Он чувствовал, как некая его часть лежит неподвижно, погруженная в бесконечную морозную тьму. Его способность к предвидению изменила Вселенную человечества. Он потряс космос и заменил безопасность джихадом. Он одержал победу над Вселенной людей, но что-то ему подсказывало, что эта Вселенная по-прежнему избегает его.

Эта планета под ним, планета, превратившаяся по его воле из пустыни в богатый водой край, она живая. У нее пульс, как у человека. Она борется с ним, сопротивляется, ускользает от него.

Кто-то взял его за руку. Обернувшись, он увидел Чани. В ее глазах была тревога. Она тихонько произнесла:

— Любимый, не надо бороться с собой.

Волна ее чувства поддержала его.

— Сихайя,— прошептал он.

— Нам нужно вернуться в пустыню,— негромко сказала она.

Он сжал ее руку и вернулся к столу, но не сел.

Чани заняла свое место.

Ирулэн, поджав губы, смотрела на бумаги, лежащие перед Стилгаром.

— Ирулэн предлагает себя в качестве матери наследника Императора,— сказал Пол. Он взглянул на Чани, потом снова на Ирулэн, которая избегала встречаться с ним взглядом.— Все мы знаем, что она не любит меня.

Ирулэн застыла, будто изваяние.

— Мне известны политические аргументы,— продолжал Пол.— Но меня интересуют человеческие доводы. Если бы принцесса-супруга поступила так не по приказу Бене Гессерит, если бы она не искала личной власти, мой ответ мог бы быть иным. А в нынешних обстоятельствах я отвергаю это предложение.

Ирулэн вздохнула, глубоко потрясенная его словами.

Садясь на место, Пол подумал, что никогда не видел Ирулэн в таком состоянии, как сейчас. Наклонившись к ней, он сказал:

— Прости, Ирулэн.

Она вздернула подбородок, в глазах ее сверкнула ярость.

— Мне не нужна твоя жалость! — прошипела она. И, повернувшись к Стилгару, спросила:

— Есть еще срочные дела?

Глядя прямо на Пола, Стилгар ответил:

— Еще одно дело, милорд. Союз предлагает прислать сюда, на Арракис, своего посла.