Вторые войны пустыни

ГЛАВА 38

— Теперь он у них в надежном месте и в безопасности,— сказал Намри, через квадратное каменное помещение улыбаясь Гурни Хэллеку.— Можешь доложить об этом своим друзьям.

— Где это безопасное место? — спросил Хэллек. Тон Намри ему не нравился, но его сдерживали приказания леди Джессики. Проклятая колдунья! В ее объяснениях нельзя было выудить никакого смысла, кроме предостережения о том, что может произойти, если Лито не удастся стать хозяином над своими жуткими памятями.

— В безопасном месте,— повторил Намри.— Это все, что мне позволено тебе сообщить.

— Откуда ты это знаешь?

— Получил дисгранс. С ним Сабиха.

— Сабиха. Да она просто даст ему...

— Не на этот раз.

— Ты собираешься убить его?

— Не мне уж это решать.

Хэллек скорчил гримасу. Дистранс. Какова дальность полета у этих проклятых пещерных летучих мышей? Он часто видел, как они легко и бесшумно летят через пустыню, переносчики тайных посланий, запечатленных в их попискиваниях. Но какова дальность их перелетов на этой адской планете?

— Я должен сам его увидеть,— заявил Хэллек.

— Этого не дозволено.

Хэллек сделал глубокий вздох, чтобы сохранить спокойствие. Он провел два дня и две ночи в ожидании отчета о розысках. Теперь было уже следующее утро, и он чувствовал, как все тает его влияние на окружающее, оставляя его обнаженным. Да он никогда и не любил командовать. Командующий должен ждать, пока другие сделают все интересное и опасное.

— Почему не дозволено? — спросил он. Контрабандисты, обустроившие для себя этот сьетч, слишком много вопросов оставляли без ответа, и он не хотел больше, чтобы и Намри играл в такие же игры.

— Есть мнение, что увидев тот сьетч, ты увидишь слишком много,— ответил Намри.

Хэллек, расслышав угрозу, с небрежной расслабленностью занял позу опытного бойца, рука близко от ножа, но не на ноже. Ему бы очень хотелось иметь защитное поле, но оно исключалось — во-первых, из-за его действия на червей, и во-вторых, из-за того, что в атмосфере, насыщенной статическим электричеством — порождавшимся бурями — оно очень быстро выходило из строя.

— Скрытность не входила в условия нашей сделки,— сказал Хэл-лек.

— Убей я его, это вошло бы в условия нашей сделки? — сказал Намри.

И опять Хэллек ощутил козни невидимых сил, о которых леди Джессика его не предупреждала. Проклятый ее план! Может быть, правильно, что не надо доверять никому из Бене Гессерит. И он тут же почувствовал себя изменником. Она объяснила ему проблему, и он взялся действовать по ее плану, так и предполагая, что в этот план, как и в другой, действительность потребует внесения поправок. И не было ничего общего с Бене Гессерит — была леди Джессика из рода Атридесов, никем другим никогда для нее не являвшаяся, кроме как другом и опорой. Без нее он так и плыл по воле волн в мире поопасней того, в котором он обитает теперь.

— Ты не можешь ответить на мой вопрос,— ответил Намри.

— Ты должен был убить его только в том случае, если бы в нем явно проявилась ... одержимость,— проговорил Хэллек.— Богомерзость.

Намри поднял кулак к правому уху.

— Твоя госпожа знала, что мы подвергнем его проверкам на этом. Мудро было с ее стороны передать суд в мои руки.

Хэллек разочарованно поджал губы.

— Ты слышал, что сказала мне Преподобная Мать,— продолжал Намри.— Мы, Свободные, понимаем таких женщин, но вы, люди других миров, их никогда не поймете. Женщины Свободных часто посылают своих сыновей на смерть.

Хэллек заговорил все еще плохо слушающимися губами:

— Ты извещаешь меня, что ты убил его?

— Он жив. Он в безопасном месте. Он продолжает получать спайс.

— Но я должен доставить его к бабушке, если он выживет,— сказал Хэллек.

Намри только плечами пожал.

Хэллек понял, что это единственный ответ, на который он может рассчитывать. Проклятье! Он не может вернуться к Джессике, не имея ответов на такие вопросы. Он покачал головой.

— Зачем спрашивать о том, чего ты не можешь изменить? — спросил Намри.— Тебе хорошо платят.

Хэллек грозно воззрился на него. Свободные! Они считают, будто все иностранцы падки прежде всего до денег. Но Намри говорил о большем, чем просто о предубеждениях Свободных. Здесь трудились другие силы, и это было ясно тому, кто свое обучение прошел под наблюдением Бене Гессерит. Все это попахивало интригой внутри интриги...

Принимая оскорбительно фамильярный тон, Хэллек сказал:

— Леди Джессика будет в ярости. Она может послать когорты против ...

— Занадик! — выругался Намри.— Ты, официальный гонец. Держись подальше от Мохалаты! Я с удовольствием отдам твою воду Благородному Народу!

Хэллек положил руку на нож, приготовил левый рукав, где у него был спрятан маленький сюрприз для нападающих.

— Не вижу разбрызганной здесь воды,— сказал он.— Наверное, ты ослеплен своей гордостью.

— Ты живешь, потому что я хотел, чтобы ты узнал перед смертью: твоя леди Джессика не пошлет когорты против кого бы то ни было. Тебе не проскользнуть тихой сапой в Хуану и, ты — отброс другого мира. Я — из Благородного Народа, а ты...

— А я просто слуга Атридесов,— мягко заметил Хэллек.— Мы — те самые отбросы, что сняли ярмо Харконненов с вашей вонючей шеи.

У Намри так перекосило лицо, что зубы обнажились.

— Твоя госпожа — пленница на Салузе Второй. Приказы, которые по-твоему, идут от нее, поступают от ее дочери.

С усилием, но Хэллек сохранил свой голос бесстрастным.

— Неважно. Алия...

Намри вытащил свой криснож.

— Что ты знаешь о Чреве Небесном? Я ее слуга ты, шлюха среди мужчин. По ее повелению забираю я твою воду! — и он с безрассудной прямотой кинулся через комнату.

Хэллек не дал себя обмануть такой притворной неуклюжестью, взмахнул левым рукавом своей робы, высвобождая дополнительный кусок плотной материи, подшитой к нему,— и нож Намри увяз в этой материи. Тем же движением Хэллек закинул на голову Намри складки своей одежды и ударил ножом под это покрывало точно тому в лицо. Он почувствовал, что удар его достиг цели, когда тело Намри стукнулось о Хэллека твердой поверхностью надетого под робой металлического доспеха. Свободный испустил лишь один вопль ярости, запрокинулся назад и упал. Он лежал, кровь хлестала у него изо рта, какое-то время его глаза еще смотрели на Хэллека, потом медленно потускнели.

Хэллек выдохнул воздух сквозь губы. Как мог этот дурак, Намри, рассчитывать, будто хоть кто-то не заметит надетого под робой доспеха? Убирая рукав-ловушку, вытирая нож и вкладывая в ножны, Хэллек обратился к трупу:

— Как, по-твоему, обучены мы, слуги Атридесов, дурак?

Он глубоко вздохнул, задумавшись: «Ну, ладно. Чьей же интриги я отвлекающая завеса?» В словах Намри вполне могло быть сколько-то правды. Джессика в плену у Коррино, Алия плетет собственные козни. Джессика неоднократно предупреждала, что Алия — враг, но вот своего пленения она не предвидела. Однако у него есть приказы, и он будет им повиноваться. Во-первых, необходимо поскорее убраться из этого места. Хорошо, что один закутанный Свободный похож на другого. Он закатил тело Намри в угол, забросил его подушками, передвинул коврик, прикрывая кровь. Когда это было сделано, Хэллек приладил носовую и ротовую трубки своего стилсьюта, надел маску, как всякий, готовящийся выйти в пустыню, поглубже натянул капюшон и вышел в длинный коридор.

«Невиновные ходят беззаботно»,— подумал он, приноравливая шаги под этакую небрежную походочку. «И я расскажу ей это, если ее увижу». Потому что если слова Намри правдивы, то действует опаснейший встречный план. Алия недолго позволит ему оставаться в живых, если его поймает, но всегда есть Стилгар с суевериями порядочного Свободного.

Джессика ему объяснила: «На естественную натуру Стилгара наложен лишь очень тонкий слой цивилизованного поведения. И вот как снять с него этот слой ...»