Вторые войны пустыни

ГЛАВА 12

Фарадин шел большими шагами через сад, который являлся частью королевского дворца его деда, наблюдая, как его тень становится все короче по мере того, как Солнце Салузы Второй катилось к полудню. Он должен был ускорить шаг, чтобы не отставать от высокого Башара, который сопровождал его.

— У меня есть сомнения, Тайканик,— сказал он.— О, я вовсе не отказываюсь от трона, но...— Он глубоко вздохнул.— У меня есть много других интересов.

Тайканик после ожесточенной дискуссии с матерью Фарадина посмотрел косо на Принца, отметив, как окрепла его плоть, когда он достиг своего восемнадцатилетия. В нем все меньше и меньше оставалось от Вэнсики и проявлялось все больше и больше от Шаддама, который пред

почел свои личные занятия королевским обязанностям. В конце концов, это стоило ему трона. Он не был жесток.

— Ты должен сделать выбор,— сказал Тайканик.— О, несомненно, будет время для удовлетворения каких-то твоих интересов, но ...

Фарадин покусывал нижнюю губу. Обязанность удерживала его здесь, но он чувствовал себя разбитым. Лучше бы он отправился на площадку среди скал, где уже проходили испытания с песчаной форелью. Теперь имелся проект с огромным потенциалом: отвоевать у Атридесов монополию по производству спайса. Что-то должно было произойти.

— Ты уверен, что эти близнецы будут... устранены?

— Нет ничего абсолютно точного, мой Принц, но шансы хорошие.

Фарадин пожал плечами. Убийство оставалось фактом королевской жизни. Язык был полон едва заметных перестановок в способах, устранения важных персон. С помощью одного слова можно было отличить отравленное питье от отравленной пищи. Он полагал, что Атридесские близнецы будут ликвидированы с помощью яда. Это была не совсем приятная мысль. По общим отзывам, близнецы были довольно интересной парой.

— Нам обязательно надо отправиться на Арракис? — спросил Фарадин.

— Это лучший выбор, это значительно ускорит осуществление наших планов.

Тайканик поинтересовался, для чего эти расспросы.

— Я встревожен, Тайканик,— сказал Фарадин, когда они поворачивали за угол ограды и направлялись к фонтану, окруженному огромными черными розами. Из-за ограды было слышно, как садовники щелкали ножницами.

— Да? — подгонял его Тайканик.

— Ну, эта религия, которую мы изучаем...

— В этом нет ничего странного, мой Принц,— сказал Тайканик, он надеялся, что его голос был твердым и уверенным.— Эта религия обращается к воину, который предстает в моем лице. Это очень подходящая религия для сардукара.— По крайней мере, это правда.

— Да-а-а... Но моей маме, видимо, это очень нравится.

«Пропади она пропадом эта Вэнсика! — подумал Башар.— Она вызывает у своего сына подозрения».

— Меня не волнует, о чем думает твоя мама,— сказал Тайканик.— Религия — это личное дело каждого человека. Возможно, она видит в этом нечто, что, поможет возвести тебя на трон.

— Именно об этом я и думал,— сказал Фарадин.

«Какой наблюдательный парень! — подумал Тайканик. Потом сказал: Присмотрись к этой религии сам: ты сразу же поймешь, почему я выбрал ее.»

— И, тем не менее... проповеди Муад Диба? В конце концов, он был Атридесом.

— Я могу лишь сказать, что пути Господни неисповедимы.

— Да. Скажи мне, Тайк, почему ты именно теперь попросил прогуляться с тобой? Сейчас почти полдень, и обычно в это время моя мать отправляет тебя куда-нибудь с поручениями.

Тайканик остановился у каменной скамьи, которая высилась напротив фонтана; позади нее росли гигантские розы. Плещущая вода действовала на него успокаивающе, и, не отрывая от нее глаз, он заговорил:

— Мой Принц, я делал кое-что, что не понравилось твоей маме.— И подумал: «Если он поверит этому, то его дьявольская схема заработает». Тайканик почти надеялся, что схема Вэнсики потерпит крах. «Привести сюда этого проклятого Проповедника. Она была ненормальной. И какой ценой!»

Когда Тайканик в ожидании замолчал, Фарадин спросил:

— Ладно, Тайк, что же ты натворил?

— Я доставил сюда практикующего толкователя снов,— сказал Тайканик.

Фарадин повернулся к нему спиной, он слышал, как Тайканик поспешно ушел. Можно было видеть, как садовник работал за оградой, была видна макушка его головы в коричневой кепке, сверкающие ножницы, которыми он срезал зеленые верхушки кустов. Зрелище было завораживающим.

«Толкование снов — это чушь,— думал Фарадин.— Со стороны Тайка было неправильно делать это, не посоветовавшись со мной. Странно, что Тайк в его возрасте ударился в религию. А теперь еще эти сны».

Немного погодя он услышал позади себя шаги. Хорошо знакомые шаги Тайканика и чьи-то еще. Фарадин повернулся, он посмотрел на приближающуюся фигуру толкователя снов. Иксианская маска была черного цвета, просвечивающая, тонкая, закрывающая лицо столба до подбородка. Разрезов для глаз на маске не было. Если верить иксианским россказням, то вся маска целиком представляла собой глаз.

Тайканик остановился в двух шагах от Фарадина, но человек в маске приблизился к нему почти вплотную.

— Толкователь снов,— сказал Тайканик. Фарадин кивнул.

Старик в маске кашлянул так, как будто хотел вытолкнуть что-то наверх из своего желудка.

Фарадин почувствовал резкий запах спайса, исходивший от старика. Он шел от длинной серой одежды, которая закрывала его тело.

— Эта маска действительно часть вашей плоти? — спросил Фарадин, желая оттянуть разговор о снах.

— Пока я ношу,— произнес старик. Его голос имел гнусавый оттенок и характерный акцент Свободных.— Твой сон,— сказал он,— расскажи мне его.

Фарадин пожал плечами.

— Почему бы и нет? — «Вот зачем Тайк привел сюда старика. А так ли это?» — Сомнения охватили Фарадина и он спросил:

— Вы действительно толкователь снов?

— Я пришел, чтобы объяснить твой сон, Могущественный Господин.

Снова Фарадин пожал плечами. Эта фигура в маске заставляла его нервничать, и он посмотрел на Тайканика, который оставался на том месте, где и остановился, сложив руки на груди и уставившись на фонтан.

— Итак,— настаивал старик. Фарадин глубоко вздохнул и начал излагать свой сон. Когда он совершенно увлекся рассказом, стало легче. Он рассказал про воду, которая текла вверх по стенам колодца, о мирах, которые в виде атомов кружились в его голове, о змее, которая превращалась в песчаного червя и взрывалась облаком пыли. Рассказывая о змее, он очень удивился, что потребовалось приложить больше усилий. Ужасное нежелание, сидевшее в нем, мешало ему, и это сердило его, когда он рассказывал.

Старик оставался безучастным, когда Фарадин, наконец, умолк. Черная тонкая маска едва заметно двигалась в такт дыханию. Фарадин ждал. Молчание затягивалось.

Фарадин спросил:

— Вы не собираетесь толковать мой сон?

— Я уже сделал это.— Казалось, что его голос слышался издалека.

— Ну и? — свой собственный голос показался Фарадину каким-то писклявым, это говорило о том, какое напряжение возымел на него рассказ.

Но старик по-прежнему оставался безразлично молчаливым.

— Скажи мне, наконец! — В его голосе очень ясно слышалось раздражение.

— Я сказал, что уже истолковал,— повторил старик.— У меня нет желания рассказывать о этом тебе.

Даже Тайканика это задело, и он сжал руки в кулаки.

— Я сказал, что представил свое истолкование,— сказал старик.

— Ты хочешь, чтобы тебе больше заплатили? — спросил Фарадин.

— Я вообще не просил никакой платы, когда меня сюда привели.

Что-то наподобие холодной гордости в этом ответе смягчило гнев Фарадина. Это был очень храбрый старик. Он должен был знать, что непос-лушанис каралось смертью.

— Позвольте мне, мой Принц,— сказал Тайканик, когда Фарадин начал говорить.

— Почему ты не хочешь раскрыть твое истолкование?

— Ладно, мой господин. Сон говорит мне о том, что нет смысла объяснять эти вещи.

Фарадин не мог сдержать себя.

— Ты хочешь сказать, что я уже знаю смысл своего сна?

— Может быть, да, мой Господин, но это не главное.— Тайканик придвинулся ближе к Фарадину. Оба пристально смотрели на старика.

— Объясни, что ты хочешь сказать? — спросил Тайканик.

— В самом деле,— поддержал Фарадин.

— Если бы мне пришлось говорить про этот сон, чтобы исследовать вопросы воды и пыли, змей и червей, чтобы проанализировать атомы, которые роятся в твоей голове, так же как и в моей,— ах, могущественный Господин,— то мои слова озадачили бы тебя и ты бы ничего не понял.

— Ты боишься, что твои слова могли бы разгневать меня? — требовал Фарадин.

— Мой Господин! Ты уже разгневан.

— Это потому, что ты не доверяешь нам? — спросил Тайканик.

— Очень близко к цели, мой Господин. Я также не доверяю тебе, и по простой причине — потому что ты сам себе не доверяешь.

— Ты очень риску ешь,— сказал Тайканик.— Здесь людей казнят за менее безобидное и оскорбительное поведение, чем твое.

Фарадин кивнул в знак согласия и сказал:

— Не испытывай наше терпение.

— Фатальные последствия гнева Коррино хорошо известны, мой Господин Салузы Второй,— сказал старик.

Тайканик положил свою руку на руку Фарадина, чтобы сдержать его гнев,и спросил:

— Ты пытаешься довести нас до того, чтобы мы убили тебя?

Фарадин не думал об этом, он почувствовал холод внутри себя, как только представил, что могло означать такое поведение. Представлял ли этот старик, которого называли Проповедником... представлял ли он нечто большее, чем казался? Что могла бы повлечь за собой его смерть? Мученики могли бы оказаться очень опасными существами.

— Я сомневаюсь, что ты убил бы меня, независимо от того, что бы я сказал,— проговорил Проповедник.— Я думаю, ты знаешь мне цену, Башар, и твой Принц об этом догадывается.

— Ты совсем отказываешься объяснять его сон? — спросил Тайканик.

— Я уже объяснил его.

— Но ты не сказал, что нашел в нем?

— Ты порицаешь меня, мой Господин?

— Какую ценность ты можешь представлять для меня? — спросил Фарадин.

Проповедник вытянул вперед правую руку.

— Если я поманю этой рукой, то придет Данкан Айдахо и будет исполнять мои приказания.

— Что это за пустое хвастовство? — спросил Фарадин.

Но Тайканик покачал головой, припоминая свой спор с Вэнсикой. Он сказал:

— Мой Принц, это может быть правдой. У этого проповедника много последователей на Дюне.

— Почему ты не сказал мне, что он оттуда? — спросил Фарадин.

До того, как Тайканик смог ответить, Проповедник обратился к Фа-радину:

— Мой Господин, ты не должен чувствовать своей вины за Арракис. Ты всего лишь продукт своего времени.