Вторые войны пустыни

— Ну что? — спросил Пол.— Живой?

Хэллек посмотрел вокруг на наблюдающих Свободных, на их лицах застыло смешанное выражение сомнения и благоговения.

— Моя мать никогда не должна была усваивать мой урок,— это был голос Пола.— Быть богом вполне способно в конечном итоге сделать тебя скучающим и деградирующим. Одно это было бы достаточной причиной для изобретения свободы воли! Бог мог бы захотеть тогда сбежать в сон и жить только среди бессознательных проекций созданий своих грез.

— Но ты жив! — громче проговорил Хэллек.

Пол, проигнорировав возбуждение в голосе своего старого товарища, спросил:

— Ты бы действительно стравил его и сестру в испытании Машад? Какая смертельная чушь! Каждый из них заявил бы: «Нет! Убей меня! Отдай другому жизнь!» И куда бы привело такое испытание? И что тогда значит жить, Гурни?

— Это было не испытание,— сказал Хэллек. Ему не понравилось, как Свободные плотнее стеснились вокруг них, разглядывая Пола, не обращая внимания на Лито.

Но теперь вмешался Лито.

— Погляди на ткань, отец.

— Да... Да ...— Пол высоко поднял голову, как будто принюхиваясь.— Так это Фарадин!

— Как легко следовать нашим мыслям, а не нашим чувствам,— сказал Лито.

Свободные вокруг них не могли больше сдерживаться. Они полезли между Хэллеком и Полом, между Лито и Полом, оттеснив Лито и Хэл-лека. Хриплые вопросы хлынули градом.

— Ты Муад Диб? Ты вправду Муад Диб? Это правда, то, что он говорит? Скажи нам!

— Вы должны думать обо мне только как о Проповеднике,— совсем зажатый ими ответил Пол.— Я не могу быть Полом Атридесом или Муад Дибом никогда больше. Я не супруг Чани, не Император.

Хэллек, боясь того, что может случиться, если эти разочарованные вопросы не получат логического ответа, собирался уже было вмешаться, когда Лито его опередил. Вот когда Хэллек впервые узрел стихию жуткого изменения, совершившегося в Лито. Взревел бычий голос: «По сторонам!» — и Лито шагнул вперед, раскидывая взрослых Свободных налево и направо, сшибая их, молотя их руками, вывертывая ножи у них из рук, хватаясь за лезвия.

Меньше чем через минуту те Свободные, что оставались на ногах, в ужасе жались по стенам. Лито встал рядом с отцом.

— Когда говорит Шаи-Хулуд, вы повинуетесь,— сказал Лито.

И когда кое-кто из Свободных вздумал спорить, Лито отломил кусок у каменной стены прохода при выходе из помещения и раскрошил его голыми руками, не переставая улыбаться.

— Я разрушу ваш сьетч у вас на глазах,— сказал он.

— Демон Пустыни,— прошептал кто-то.

— И ваши каналы,— сказал Лито.— Я разорву их на куски. Нас здесь не было, вы слышите меня?

Головы испуганно и покорно закивали.

— Ни один из вас нас не видел,— сказал Лито.— Один шепоток от вас — и я выгоню вас в пустыню без воды.

Хэллек увидел руки, поднятые в предостерегающем жесте — знаке червя.

— Теперь мы пойдем, мой отец и я, в сопровождении нашего старого друга,— сказал Лито.— Приготовьте нам топтер.

... А затем Лито направил их на Шулох, объяснив по пути, что они должны двигаться быстро, потому что «Фарадин прибудет на Арракис совсем скоро. И, как сказал мой отец, тогда ты увидишь настоящее испытание, Гурни».

Глядя вниз с кручи Шулоха, Хэллек опять себя спросил, как спрашивал каждый день: «Что за испытание? Что он имеет в виду?»

Но Лито больше не было в Шулохе, а Пол отказывался отвечать.