Вторые войны пустыни

— Нет! Мы сделаем это сейчас же. Ты был прав.

— Моя Золотая Тропа?

— Твоя проклятая Золотая Тропа!

— Логика бессмысленна, если она не сопровождается существенными данными,— сказал он.

— Но я...

— Бабушка прибыла сюда, чтобы контролировать наше обучение и увидеть, не попали ли мы под влияние ...

— Это то, что говорил Данкан. В этом нет ничего нового...— Главный расчет,— согласилась она, ее голос становился увереннее. Она отодвинулась от него, посмотрела в сторону пустыни, которая лежала в предрассветной тишине. Эта борьба... эти знания, стоили им целой ночи. Королевский Суд должен был много объяснить. Лито убедил, что ничего не потревожит их.

— Люди часто постигают тонкости мира по мере взросления,— сказал Лито.— Что если с нами тоже это происходит?

— Вселенная, как мы ее видим, никогда не бывает такой же физической величиной,— сказала она.— Мы не можем воспринимать эту бабушку, как бабушку.

— Это было бы опасно,— согласился он.— Но я хочу задать вопрос.

— Это нечто сверх точного мира,— сказала она.— Мы должны иметь место в нашем сознании, чтобы воспринимать то, что мы не можем представить себе. Вот почему... моя мать часто говорила мне о Джессике. Наконец, когда мы оба намучились с внутренним изменением, она рассказала очень много.— Ганима вздохнула.

— Мы знали, что она наша бабушка,— сказал он.— Вчера ты провела с ней несколько часов. Так почему же ...

— Если мы позволили себе это, наше «знание» будет определять, как мы реагируем на нее,— сказала Ганима.— Вот о чем все время предупреждала меня моя мама. Один раз она процитировала нашу бабушку.— Ганима дотронулась до его руки.— Я слышала эхо этого внутри себя, произнесенное голосом бабушки.

— Постоянно предупреждала тебя,— сказал Лито. Он нашел эту мысль причиняющей беспокойство. Было ли что-нибудь в этом мире надежным?

— Много ужасных ошибок происходит от устарелых предположений,— сказала Ганима.— Вот то, что моя мать процитировала.

— Это чистейший вывод Бене Гессерит.

— Если ... если Джессика вернулась полностью к Сестрам...

— Это было бы очень опасно для нас,— сказал он, завершая мысль.

— Мы несем кровь из Квизац Хадераха — их мужчины из Бене Гессерит.

— Они не откажутся от поисков,— сказала она.— Но они могут отказаться от нас. Наша бабушка могла бы быть инструментом для этого.

— Есть другой способ,— возразил он.

— Да — двое из нас ... связаны. Но они знают, что постороннее может усложнить это оспаривание.

— Это рискованное дело они должны были бы обсудить.

— Ис нашей бабушкой в придачу.

— Мне не нравится этот способ.

— Мне тоже.

— Все-таки не впервые королевская линия пыталась...

— Это вызывает у меня отвращение,— сказал он, передергиваясь.

Она услышала шорох, замолчала.

— Сила,— сказал он.

И в этой странной алхимии их совпадений она знала, где были его мысли.

— Сила Квизац Хадераха должна ослабнуть,— согласилась она.

— Использоваться по их усмотрению.

В это время в пустыню пришел день. Они почувствовали, что становится жарко. Тотчас растения, начиная от утеса, обрели окраску. Мягкий, утонченный цвет серебряного солнца Дюны разлился по девственному оазису планеты, наполненному золотыми и пурпурными оттенками от из возвышающихся кругом скал.

Лито стоял, вытянувшись во весь рост.

— Итак, Золотая Тропа,— она заговорила больше сама с собой, нежели с ним, зная, как последнее видение их отца объявилось и раст-ворилось в снах Лито.

Сзади них послышались голоса.

Лито перешел на древний язык, который они использовали между собой, чтобы все держать в тайне:

— Л им ани хоур самис см иви оур самит сут.

Дословно: Мы будем сопровождать друг друга вплоть до смерти, хотя только один из нас может Вернуться, чтобы доложить обо всем.

Ганима встала, и они вернулись в сьетч, где тотчас же поднялась охрана и отступила назад, когда близнецы направились в свои покои. Толпа расступилась перед ними как-то особенно в то утро, обмениваясь взглядами с охранниками. Провести в одиночестве ночь над пустыней было старой традицией Свободных. Все Уммы практиковали эту форму бодрствования. Пол Муад Диб делал это ... и Алия. Теперь продолжили королевские близнецы.

Лито, заметив эту особенность, сказал об этом Ганиме.

— Они не знают, что мы решили для них,— ответила она.

— Они действительно не знают.

Все еще объяснясь на своем языке, он сказал:

— Это требует самого сильного начала.

Ганима некоторое время размышляла, чтобы оформить свои мысли. Потом произнесла:

— Сейчас это должно быть абсолютно реально — даже, если сведет в могилу. Сердце должно следовать сну, иначе не будет пробуждения.

Она имела в виду, что они, согласно плану Лито,— рисковали жизнью. Окончательный результат изменения был бы похож на смерть, буквально: «похоронное убийство». Это указывало на того, кто выживет, чтобы обо всем рассказать, то есть «действуя, как тот, кто останется в живых». Любой неправильный шаг полностью отрицал этот план, и тогда Золотая Тропа Лито приведет к смерти.

— Чересчур утонченно,— согласился Лито. Он раздвинул занавеси, когда они входили в свое помещение.

Оживленность среди прислуг исчезла только на миг, когда близнецы вошли в сводчатый коридор, ведущий в покои леди Джессики.

— Ты — Острие,— напомнила ему Ганима.

— Я и не пытаюсь им быть.

Ганима взяла его за руку, чтобы он остановился.

— Алия, дарсатай хаунус м’смоу,— предупредила она.

Лито посмотрел ей в глаза. Действительно, действия Алии подтверждали то, что должна была заметить их бабушка. Он улыбнулся Ганиме, оценивая ее проницательность. Она смешала древний язык с суевериями Свободных, чтобы назвать наиболее сильную примету племени М’Смоу, хакон летних ночей, был предвестником смерти в руках демонов. Исис была богиней демонов, смерти для людей, на чьем языке они сейчас говорили.

— Мы, Атридесы, имеем репутацию смелых,— сказал он.

— Поэтому мы получили то, что хотели,— ответила она.

— Так мы станем истцами Регентства.