Вторые войны пустыни

Каждый человек — пленник в клетке.Беда Пола была в том,что он видел эту клетку.

Он вслушался в пустоту дома. В нем лишь они четверо: Отейн, Дхури, карлик и он сам. Он ощутил страх и напряжение хозяев, почувствовал наблюдателей, свои собственные силы безопасности в топтерах вверху... и тех, других... за следующей дверью.

«Я напрасно надеялся»,— подумал Пол. Но эта мысль почему-то снова вернула ему надежду, и он почувствовал, что еще может ухватить момент.

— Позови карлика,— сказал он.

— Биджаз! — позвала Дхури.

— Вы меня звали?— Карлик вошел в комнату с обеспокоенным выражением на лице.

— У тебя теперь новый хозяин, Биджаз,— сказала Дхури и посмотрела на Пола.— Ты можешь назвать его... Узул.

— Узул — основание столба,— перевел Биджаз.— Как может Узул быть основанием, когда самое основательное существо — это я?

— Он всегда говорит в такой манере,— извинился Отейн.

— Я не говорю,— возразил Биджаз.— Я оперирую машиной, называемой языком. Она стонет и хрипит, но у меня другой нет.

«Игрушка тлейлаксу,— подумал Пол.— Бене планеты Тлейлакс ничего не делает зря». Он обернулся, изучая карлика. Круглые меланжевые глаза встретили его взгляд.

— Какие у тебя еще таланты, Биджаз?— спросил Пол.

— Я знаю, когда нужно уходить,— ответил Биджаз.— Мало кто из людей обладает таким талантом. Есть время для конца, а есть для начала. Сейчас хорошее начало. Пойдем же, Узул.

Пол еще раз вспомнил видение: никакого гнома, но слова маленького человечка соответствовали всему остальному.

— У двери ты назвал меня «сир». Значит, ты меня знаешь?

— Да, сир,— сказал Биджаз.— Вы гораздо больше, чем Узул. Вы — Император Атридес, Пол Муад Диб. И вы мой палец.— Он поднял указательный палец правой руки.

— Биджаз! — воскликнула Дхури.— Ты испытываешь судьбу!

— Я искушаю мой палец,— возразил Биджаз писклявым голосом. Он указал на Пола.— Я указываю на Узула. Разве мой палец не Узул? Или он отражение чего-то более основательного?— Он поднес палец к глазам и осмотрел его с насмешливой улыбкой, сначала с одной стороны, потом с другой.— Просто палец!

— Он часто так болтает,— обеспокоенно сказала Дхури.— Я думаю, поэтому-то тлейлаксу его и бросили.

— Вот у меня и новый хозяин,— проговорил Биджаз.— Как странно действует мой палец.— Необычайно яркими глазами он посмотрел на Отейна и Дхури.— Нас мало что связывает, Отейн. Несколько слезинок, и мы расстанемся.— Большие ступни гнома зашлепали по полу, он повернулся кругом и стал лицом к Полу.— Ах, хозяин! Как долго я шел, чтобы отыскать вас!

Пол кивнул.

— Вы будете добры ко мне, Узул?— спросил Биджаз.— Вы знаете, я ведь личность. Личности бывают разных форм и размеров. Я слаб мышцами, но силен ртом. Меня дешево накормить, но дорого наполнить. Опустоши меня, но во мне все равно останется больше, чем вложили люди.

— Сейчас не время для твоих глупых загадок,— проворчал Дхури.— Вам нужно идти.

— Я доверху набит догадками,— сказал Биджаз,— и не все они глупые. Идти — значит становиться прошлым, так, Узул? Пусть прошлое будет прошлым. Дхури говорит правду, а у меня есть талант слушать.

— У тебя есть чувство правды?— спросил Пол, решив ждать полного совпадения с видением. Все, что угодно, только бы не разбить этот момент и не вызвать новые последствия. Отейн должен был еще кое-что сказать, иначе Время устремится по гораздо более ужасной тропе.

— У меня есть чувство «сейчас»,— ответил Биджаз.

Пол заметил, что гном начал нервничать. Знает ли маленький человек о том, что должно произойти? Возможно, он сам оракул.

— Ты спрашивала о Лачме?— спохватился Отейн и уставился на Дхури единственным здоровым глазом.

— Лачма в безопасности,— ответила Дхури.

Пол опустил голову, чтобы выражение лица не выдало его. «В безопасности! Лачма — прах в тайной могиле».

— Это хорошо,— сказал Отейн, приняв опущенную голову Пола за кивок согласия.— Одно хорошее дело среди сотен злых, Узул. Знаешь, мне не нравится мир, который мы создали. Когда мы были одни в пустыне и у нас был только один враг — Харконнены, то было лучше.

— Лишь тонкая линия отделяет многих врагов от многих друзей,— сказал Биджаз.— И там, где кончается эта линия, нет ни начала, ни конца. Закончим ее, друзья мои! — Он приблизился к Полу, подскакивая то на одной, то на другой ноге.

— Что такое чувство «сейчас»?— спросил Пол, затягивая мгновения, пугая этим гнома.

— Сейчас! — сказал Биджаз, дрожа.— Сейчас — это сейчас! — И он потянул Пола за собой.— Идем сейчас!

— Рот его полон загадок, но в них нет вреда,— сказал Отейн, глядя на гнома.

— Даже загадка может означать уход,— ответил гном.— И слезы тоже. Идем, пока еще есть время начать.

— Биджаз, чего ты боишься?— спросил Пол гнома.

— Я боюсь духа, который ищет меня сейчас,— пробормотал Биджаз. На лбу у него выступил пот, лицо задергалось. — Я боюсь того, кто не думает и не имеет другого тела, кроме моего. Я боюсь того, что вижу, и того, что не вижу!

«Гном обладает способностью к предвидению,— подумал Пол:— Биджаз разделяет ужасающие видения, разделяет ли он и судьбу оракула? Как велика сила гнома? Может, у него небольшие возможности, как у тех, кто возится с таротом Дюны? Или значительно больше? Что он видел?»

— Вам лучше идти,— сказала Дхури.— Биджаз прав.

— Каждая минута нашей задержки,— сказал Биджаз,— продлевает... продлевает настоящее.

«Каждая минута задержки откладывает возмездие»,— подумал Пол. Ядовитое дыхание червя, его зубы, покрытые песком, пронеслись над ним. Это произошло давно, но теперь он вдруг это вспомнил. Он чувствовал, как ищет его червь — «урна пустыни».

— Беспокойные сейчас времена,— сказал он, обращаясь к Отейну.

— Свободные знают, как поступать во времена волнений,— произнесла Дхури.

Отейн кивнул трясущейся головой в знак согласия.

Пол взглянул на Дхури. Он не ожидал благодарности, она тяготила бы его еще больше, но горечь Отейна и страстное негодование в глазах Дхури пошатнули его решимость. Есть ли на свете что-нибудь, достойное такой цены?

— Задержка не принесет пользы,— сказала Дхури.

— Делай то, что должно, Узул,— взвизгнул Отейн.

Пол вздохнул, слова видения произнесены.

— Расчет... будет,— сказал он, чтобы завершить видение. Повернувшись, он вышел из комнаты. За ним плелся гном.