Склеивая осколки

Маленькая месть состоялась.

Драко не сомневался, Уизел сейчас побагровеет от злости.

И не ошибся — Рон приближался и прожигал виновного глазами. Только что молнии не метал! По зубовному скрежету удавалось различить: «Гарри... Гарри, ты... ты...»

Просто музыка... Ничего, пусть Поттер разгребает!

Но он был немногословен:

— Нашёл кому верить, — и отмахнулся. — Джинни бы меня первая убила! — на что Рон не мог не согласиться, с трудом не запустив в Малфоя каким-нибудь заклятьем.

Сердитый вид Дамблдора, предрекавший большие неприятности, сработал если не в качестве успокоительного, так определённо тормозом.

— Вы бы так исчезали, как болтаете! — возмутился профессор и оглядел студентов. — Заслуженные двадцать баллов ваши, мисс Грейнджер. Посмотрим, как долго вы продержитесь. Пять баллов дополнительно за каждые десять минут невидимости. И сделайте мне одолжение, утрите неучам нос.

У Гарри возникла мысль, что неприязнь Аберфорта к слизеринцам сегодня подпитывалась решением Попечительского совета, где многие, по иронии судьбы, когда-то были выпускниками именно этого факультета.

Драко предпочёл проигнорировать ворчание старика, а Блейз при Дамблдоре всегда оставался спокойным.

— Знаешь, — сказал Забини, — я с лёгкостью могу заставить исчезнуть стул. Даже Панси. Но себя… никак. Рука будто вязнет в конце. А ты?

— Вот сейчас и увидишь. С Креббом и Гойлом у меня хорошо получалось.

Драко отступил немного назад. Огляделся. Качнул рукой, разминаясь. И тут, кажется, что-то коснулось ладони. Он не сразу сообразил, что произошло. Обернулся — никого. Вряд ли стена ожила и решила прогуляться по комнате.

И тут Драко ощутил... её. А именно, тонкий, но без труда различимый аромат. Совсем близко. Он почти повернул голову, но вовремя спохватился.

«Грейнджер».

А ей здесь делать нечего! Интересно, что за фраза так её задела: про топот или про Поттера? Но зачем же наглеть?

Подумаешь, какие-то отношения... Три раза не десять! Можно, конечно, попробовать снять дезиллюминационные чары, при плохом исполнении Финита сработает. Но это ведь Грейнджер...

Студенты увлечённо и бесполезно размахивали палочками. А Драко… создавал видимость усилий. И, недолго думая — сделал резкий выпад рукой назад, сцепляя пальцы.

«Поймал!»

Не Грейнджер. Её юбку. Потому что рука сжимала кусок материи. И ещё тёплые девичьи пальцы уже пытались ослабить захват.

А палочка ей на что? Боится разрушить чары? Так держалась бы подальше от него! Себе дороже будет.

Драко тихонько поцокал:

— Это твой способ меня пригласить? — практически не шевеля губами. — Чтобы никто не видел пристыженного лица?

И ответный шёпот у самого уха:

— Ты так этого хочешь, Малфой? — едва различимо.

Но Драко лишь сильнее сжал пальцы:

— У меня тоже есть имя, — он словно потешался над условием Грейнджер. Сама напросилась. — Скажи его, вежливость это полдела...

А взамен:

— Никогда, — всё так же тихо. Во всех смыслах. Щекоча дыханием.

Любимое слово?..

Которое задело Драко. Нет, девочка... Играть, так по его правилам!

— Блейз... Пш... — позвал он. — Блейз, заколдуй меня! — никакой самодеятельности — неудача недопустима. Не тогда, когда мысли работают в ином направлении.

Он недовольно пожал плечами:

— Зачем? Баллов за это не начислят.

— Блин, просто сделай это! — Драко заводился, чувствуя, как Грейнджер-невидимка пытается вырваться. И готов был поспорить, что та догадывается, что он задумал. — Снять не пробовала? — едва слышно.

Он с силой дёрнул юбку на себя, а заодно и её обладательницу. Схватился за что-то мягкое. Бедро? Он даже не успел понять, что это…

Не успел, потому как всего за миг до этого исчез.

Магия осыпалась, и они тут же отскочили друг от друга. Глаза Грейнджер горели, приятно согревая изнутри. Бунтовали против такого обращения.

И… улыбались.

Прекрати. Не позволяй. Сотри это, Малфой.

А Гермиона, как ни странно, не злилась. Только на себя. Стукнуть бы самолично по неглупой голове за глупые потребности что-то доказать. За азарт, вспыхивающий в крови. За желание оказаться ближе — вопреки всему. Нет, пора принимать зелье! Всё равно какое, лишь бы вернуть хоть какое-то подобие власти над эмоциями. И что это Малфой руки распустил?

— Смотри, куда идёшь, Грейнджер! — заявил Драко, наслаждаясь содеянным. — Мозги-невидимки — они такие... исчезают. А иногда — не возвращаются!

Гермиона не удержалась:

— Особенно если за кого-то делает всю работу Забини!

Драко лишь ухмылялся. А Дамблдор беспристрастно высказался:

— Нет у вас и пяти баллов, мисс Грейнджер. Третье исключение сработало против вас.

Она, гордо вскинув голову, вернулась к друзьям, а Драко удовлетворённо сунул руки в карманы и ненадолго замер.

Он стал наблюдать за Блейзом, отходя всё дальше и дальше к стене. Через пару секунд ботинки друга исчезли, и Малфою непривычно было наблюдать за «безногим» приятелем.

Тот приблизился к нему и негромко произнёс:

— Снимите вы уже номер. А то запалитесь перед всем Хогвартсом.

И взмахом палочки заставил исчезнуть себя целиком.

— Похвально, мистер Забини, — произнёс Дамблдор. — Пять баллов в копилку факультета. Всё лучше, чем помогать ленивому однокурснику.

А Малфой, отвернувшись, вынул из кармана неизвестно-известно откуда взявшуюся записку, которая гласила:

«Оранжерея номер семь. Завтра. В полночь.

Р.S. Спинедония».

Вот так сюрприз... Драко покосился на Грейнджер: «Совсем страх потеряла?!»

И вдруг поймал себя на том, что улыбается.

Слава Мерлину, про себя.

* * *

Драко не спешил. Размеренно переставляя ноги, он брёл по направлению к теплице номер семь и совершенно не беспокоился о дежурных. Уж не о них точно. Сегодня на патрулирование заступала Грейнджер (всё-таки выгодно иметь в друзьях Старосту), что с учётом тайного послания выглядело вполне предсказуемо.

В отличие от того, что он, чистокровный наследник древнего рода, поддавшись чему угодно, только не голосу разума, плёлся на встречу с подружкой Поттера.

Олух.

По-другому не скажешь.

Конечно, назначать свидание — нетипично для Грейнджер. Малфою — так тем более. Это что за самонадеянность? Он повода не давал! Секс не повод даже для знакомства. И пусть что приятно для одного, для двоих — удовольствие, откуда эта невероятная наглость?

Одно слово — Грейнджер.

И ведь такую хрен исправишь... Поэтому сам факт заглушал внутренние протесты в угоду жуткому любопытству:

«Зачем?»

Какого дьявола ей это понадобилось?

Вариантов не один, и все они тешили самолюбие. Например, чёртов идиотский бал-маскарад. И такое же чёртово-идиотское приглашение! Стоило признать, вероятность увидеть какого-нибудь недоумка в её обществе здорово нервировала. Картинка — вымораживала. Однако и себя рядом представить невозможно.

Ему.

Но, похоже, не Грейнджер.

И если ей уж так хочется испытать малфоевское терпение, то пусть рискнёт. Есть особая прелесть в том, чтобы ответить сумасбродной девчонке «нет». В лицо. Даже без свидетелей. Без объяснений. Сама всё поймёт.

Драко Малфой не собирается показывать всем своей слабости к Грейнджер. Унизительной, глубокой и горькой. Преследующей день ото дня. Непростительной потребности брать то, что заслужил. Болью и кровью. Каждой бессонной ночью!

И пусть Грейнджер — грязнокровка...

Зато лучшая из них.

Очередной секс с которой — второе объяснение ночной вылазке. Однажды там, именно в теплице номер семь, это почти случилось. Но «почти», по меркам Драко, возмутительная несправедливость! Даже спустя время не злиться на долбаного Поттера не получалось.

Неужели Грейнджер решила заполнить столь деликатный пробел? Нет уж!.. Малфой — не мальчик по вызову.

И ей полезно прочувствовать это на том самом месте.

Если уж брать, то не подчиняясь, а пользуясь её слабостью. Вытащить которую из непобедимой натуры слаще вдвойне. Ведь с такой, как Грейнджер, нельзя исключать сопротивления. Возмущения. Злости. И только потом — трогательной покорности.

Как тогда, в раздевалке... В оранжерее... И главное — на зачарованной поляне. В их первый раз.

В голове возник глупейший вопрос: почему?

Почему между ними всё происходит так, а не иначе.

И объяснение только одно: ненависть предпочитает противоположности. Всегда. Она ими живёт. Дышит. Подогревается. Нуждается в них. Даже сильнее, чем...

Любовь.

Колючее слово. Опасное. Жестокое.

Драко отшвырнул даже мысль о ней.

«Никогда».

Благо сердце подпитывалось чистой кровью, чтобы не подпускать к себе Грейнджер. Быть может, оно и бьётся чаще не просто от её присутствия, но и существования. Только скорее остановится, чем позволит проскользнуть внутрь даже её тени.

Драко застопорился. Дверь теплицы оплетали спинедонии: малиновые побеги с длинными и острыми, как иглы, шипами, которые они выпускали, стоило человеку подойти слишком близко. Профессор Стебль обзавелась весьма несговорчивым охранником. Магией его не возьмёшь! Спасибо Грейнджер за подсказку... Пришлось тщательно покопаться в книгах, чтобы удостовериться в их уязвимости перед...

...щекоткой.

И весьма немаловажное условие — не рукой. Иначе колючие заросли вопьются в тело и не отпустят.

Проще места найти не могла?

Драко извлёк из кармана павлинье перо и хорошенько потрогал коварные побеги. На несколько минут их парализовало, поэтому он толкнул дверь и проскочил внутрь. Прошёл немного вглубь помещения и осмотрелся.

Хотя время было уже за полночь, Грейнджер и в помине не наблюдалось. Если только она опять не в прятки играла. И вот это начинало конкретно доставать!

Но что ещё хуже…

Если она его тупо разыграла — мало не покажется. Извернётся, но выставит её полной дурой! И следующим, что она поцелует, будет его...

И тут за спиной раздалось негромкое:

— Малфой.

Драко замер. Лишь грудь на мгновение сжалась от тихого голоса, защемив непреклонное сердце. Которое, стукнув, словно выдохнуло:

«Она», — и зачастило.

Будь ты проклято!

Прекрати. Эту. Хрень.

«Грейнджер».

Банальная констатация факта. Даже не вслух. Мимолётно. Боясь повторить это имя дважды. И про себя тоже. Они снова встретились. Ожидаемо. Не ново. Но почему же так трудно произнести хоть что-то в ответ?

Предстояло обернуться и взглянуть ей в лицо. В который раз за день? Не важно! Но впервые за долгое время наедине. Поэтому — разворот...

Молча.

Медленно.

Сунув руки в карманы.

Набросив небрежную маску.

Теперь — глаза в глаза.

Ненадолго…

А что он в них не видел?!

Грейнджер стояла у самого входа, чуть сбоку, скрестив руки на груди, беспечно уперевшись спиной в косяк. И смотрела так испытующе, словно пыталась прочесть на лице, как в хрустальном шаре, своё недалёкое будущее.

А сердце Драко опять защемило и зашептало.

Лучше б оно заткнулось!

Он, ни слова не говоря, подошёл. И сделал это не спеша, позволив Грейнджер следить за каждым своим шагом. Приблизился почти вплотную.

Вновь застыл на несколько секунд, чем заставил её выпрямиться. Потом — наблюдать, как он поднял руку, чуть коснулся хрупкого плеча и вынудил отступить в сторону. Рывком захлопнул дверь, а с ним и доступ в святая святых — сердце Малфоя.