Склеивая осколки

Глава 21. Шепчет правда, шепчет ложь...

Безумства следует совершать осторожно.

А. Монтерлан

Гарри терзался обрывочным воспоминанием несколько дней, прежде чем решился поговорить с Гермионой. Возможно, и не в чем себя винить, только крайне стыдно, что утаил правду от своей девушки. Какая-то ложь во спасение... Которую потом старался загладить как мог, надеясь, что Джинни не воспримет подобное любовное рвение проявлением скрытого чувства вины. Может, это и не воспоминание вообще, а лишь плод воспалённого воображения...

Но в глубине души, как заезженная пластинка, звучало одно: «Если ты подлец и изменил Джинни, то имей смелость признать это. Хотя бы перед самим собой». Принять истину несложно — жить с ней труднее. А рассказать о случившемся Гермионе, учитывая ужасные события, нелегко...

Но необходимо.

И Гарри сделал это. Почти.

Он отыскал её в библиотеке.

Полуметровые стопки книг, словно маленькие башенки, возвышались вокруг Гермионы, практически закрывая от посторонних взглядов. И если бы она не вскочила со стула, возвращая один из талмудов на своё место, то заметить её помогло лишь чудо. Устроившись у самого окна, перед стеллажом с фантастическим обилием литературы, да ещё и обложившись «знаниями», Гермиона невольно производила впечатление, что она не только учится, но ещё и прячется.

Гарри машинально огляделся, отлевитировал одну из башенок со стула на подоконник и, устроившись рядом с подругой, старался не смотреть ей в лицо.

— Привет, Гарри, — вполголоса сказала она, приподнявшись, и ловким движением подбросила книгу в переливающемся переплёте.

Та, зачарованная, беззвучно вернулась на полку, расталкивая бумажных «соседей».

— Неужели Джинни так и не уломала тебя брать уроки танцев? — Гермиона даже не пыталась сдержать улыбку.

Не далее как вчера в гостиной разыгралось маленькое забавное представление на тему «я покусаю тебя прямо сейчас, если ты не согласишься составить компанию Невиллу».

— Я оказался ей не по зубам, — с абсолютно серьёзным лицом отшутился Гарри. — Если откровенно, у Джинни больше шансов заставить Рона.

Он попытался вообразить себе эту сцену: комедия с элементами трагедии. Рискованно и никаких гарантий. Взгляд выхватил одно из книжных названий: «Дезиллюминационные чары и особенности их применения». И когда Гермиона всё успевает?

— С Роном лучше воспользоваться магией, — предложил Гарри, — хотя тут даже Империо бессильно. А вот миссис Уизли справилась бы вполне...

— Сдаётся мне, и с тобой тоже, — с иронией заметила Гермиона, с места отправляя на полку очередной том с надписью «Колдомедицина против душевных болезней».

Учитывая книжное нагромождение, оставалось только позавидовать потрясающей способности Гермионы помнить, что и где взяла. Ошибёшься со стеллажом — и прилетит обратно!

— Только Джинни не говори, — заговорщически произнёс Гарри и протянул Гермионе следующий фолиант.

Она мельком взглянула на обложку и отложила его в сторону, но труд по медицине прочно засел у Гарри в голове, потому он спросил напрямую:

— Считаешь, мы медленно сходим с ума? Без вариантов?

С подобной точки зрения недавнее видение могло оказаться галлюцинацией.

Это немного утешало.

Чужие холодные губы узнать было невозможно. Прям хоть устраивай анонимный опрос на тему, кто целовался с Поттером, и надейся, что откликнутся не слишком многие, принимая во внимание всевозможные пересуды. Сумасшедшая мысль!.. Но с учётом будущих перспектив — ничего необычного.

— Предпочитаю об этом не думать, — Гермиона прижала какой-то увесистый томик к груди. — Но пока не поймаем виновного, нам стоит быть осторожнее, — она перевела дыхание и уточнила: — С чувствами. И, возможно, как и Рон, довериться зельям. Кстати, что ты скажешь об Эйфорийном? Воля волей, но и помочь себе не грех.

Гермиона и сама, из предусмотрительности, переписала в тетрадь пару рецептов, ведь брать эмоции под контроль становилось всё труднее. Они управляли. Подавляли. Вредили. Бродили по пятам и нашёптывали «тик-так», ведя свой собственный отсчёт.

— К сожалению, время работает против нас, — добавила Гермиона. — Но чем чаще я пытаюсь понять логику воровки, тем больше догадок и странностей, и я в шаге от того, чтобы...

— Воровки? — перебил Гарри и, выпрямившись, рискнул подбросить книгу с тарабарским названием: древние руны не входили в перечень его дисциплин.

Та почти сразу отрикошетила, и если бы не реакция ловца — прилетело бы точно между глаз.

Гарри по инерции рухнул на сиденье:

— То есть на меня напала девушка?

После размытого поцелуя он сам это подозревал, но не сваливать же новость вот так, в лоб. Когда не знаешь, с чего начать: «Гермиона, я тут, по-моему, натворил всякого»?

Гарри передёрнуло:

— М-да...

Нечасто приходилось иметь дело с преступниками в женском обличии. Беллатриса — самая запоминающаяся из них. И лучше бы так и осталось!

Гермиона недоумевала. Никто не удивлён? И даже спорить не будут? С принцем-полукровкой подобную идею пресекли на корню. Однако чутьё у Гарри действительно отличное, и его молчаливое согласие только увеличивало уверенность. Даже больше: такой противник подстёгивал Гермиону, ведь она не собиралась уступать какой-то...

Сколопендре.

Ядовитой гадине. Хищнице. Причиняющей боль, стоит лишь прикоснуться против её воли.

Бездумно брошенное слово вдруг обрело некий смысл.

— Да, девушка, — Гермиона ещё раз прокрутила в голове цепь рассуждений. И причина даже не в том, что пытаешься обелить Малфоя... Некоторые факты толкали в определённом направлении: — А значит, это или студентка, или преподаватель.

После некоторых раздумий толстая книга, в отличие от своих предшественниц, отправилась не на стеллаж, а в седельную сумку.

— Понимаешь, Гарри... — продолжила Гермиона, — если отравитель и грабитель — одно лицо, вряд ли Стеббинс перепутала лже-Миртл с мальчиком. Хотя и этой возможности я не исключаю, — она чуть наклонилась к другу: — Ты помрачнел. Я что-то не то сказала?

Не то?! Да, блин, не то! Гарри почувствовал отвращение. К себе. К неизвестному. К чёртовым ледяным губам!

Парень?

Вот только этого не хватало!

Гарри шумно выдохнул, снял очки и стал тереть переносицу. Час от часу не легче. Но почему у самого не промелькнуло... такое? Потому что это маразм.

А Гермиона зашептала:

— Но, повторяю, я за девушку, — не только же другой половине человечества нести венец зла. — Гарри, я не могу отделаться от ощущения, что она нас неплохо знает. И достаточно умна. Продумала каждый шаг, каждую жертву и даже эмоцию, используя оставшиеся против нас самих. С Роном сыграла на его вспыльчивости, не лишив гнева, со мной — на жажде нового и бесстрашии, с тобой...

Гермиона предпочла не договорить. Пессимизм Гарри грозил перерасти в глубокую депрессию.

— И то, что мы до сих пор не раскрыли её... — она снова задумалась. — Или всё-таки его... В общем, кто бы это ни был, он действует очень осмотрительно.

— По крайней мере, это не Гойл, — всё ещё в ужасе при мысли о парне заключил Гарри. — Мозгов не хватит. А если ей помогают? — неожиданно даже для себя спросил он. Малфой, как наваждение, всплывал всякий раз, стоило уйти в поиски виноватых. — Согласись, одна голова — хорошо, а две — лучше. Это бы объяснило отравления, несколько выбивающиеся из схемы. А два человека — две тактики. Хотя есть вероятность, что события никак не связаны, всё-таки... что скажешь?

При мысли, что преступник один и он не девушка, на Гарри накатывали ярость и чудовищный соблазн разбить ему морду. А если это Малфой... Так дважды!

Поттер сжал челюсти. Подступила тошнота.

От версии Гарри Гермионе стало не по себе. И сразу же пропало желание рассказывать ему о розарии. Ведь, как говорится, не пойман — не вор. Кому принадлежали те злосчастные ягоды — неизвестно. И очень хотелось, чтобы это был... не Малфой.

В рассуждениях Гарри, конечно, есть своя логика. Преступный сговор смог бы объяснить некоторые нестыковки. Но союзник в тёмных делах — всегда риск. Либо ты с ним до конца, либо... приходится от него избавляться.

А вот от этой мысли стало плохо.

Гермиона завелась, вскочила с места:

— Скажу, что устала от загадок. Чёрт!.. Впервые в жизни я от них устала.

Неужели это первые симптомы ненормальности? Словно перегорали внутренние «батарейки». Такой крошечный звоночек, что до психиатрического отделения в Мунго не очень далеко.

— Нет, так нельзя! — Гермиона вбивала в себя упрямство. — Как только я разберусь в планах этой Сколопендры... — неизвестность уже душила, — найду способ и в ловушку заманить. А я разберусь, Гарри, уж поверь.

«Заманить в ловушку? — он напрягся. Поднялся следом и взял со стола учебник по Нумерологии, прокручивая в голове нехитрую мысль: — Как бы Малфой сам этого не сделал».

Слишком уж близко он подобрался к Гермионе. Чересчур близко для него. Спрашивается: ради чего? Малфои всегда там, где выгода. А значит, он что-то задумал. Или... нет?

Пора бы уже избавиться от неопределённости.

И ведь существует способ — Гермиона. Тогда на душе стало бы гораздо спокойнее. Им обоим. Странно, но Гарри достала излишняя подозрительность: она грызла, накручивала, сбивала с толку. А так... Минус один подозреваемый (невероятно, но не чужой для Гермионы), и можно не терзать себя хотя бы этим. А с чувствами они сами разберутся!

— Раз уж речь зашла о планах... — протянул Гарри, нервно постукивая уголком книги по лакированной поверхности стола. — Кому-то не помешает освежить собственную память насчёт сверхсекретного.

Гермиона приподняла брови.

Понятно, к чему клонил Гарри: сыворотка правды. Тайна, неизвестная другу и скрываемая от бывшего врага. Только вот ни действовать, ни озвучивать подробности того самого плана Гермиона и сейчас была не готова, поэтому оставила замечание без комментариев. Пусть жутко наивно, пусть опасно, пусть несусветная дурь — верить Малфою, но иначе не получалось.

Потому что почувствовала выстраданную слабость, одну на двоих, в тот момент, когда он поцеловал её в раздевалке. Даже раньше: когда услышал за отчаянной просьбой невысказанную боль. Забыл о долге, о «нельзя», обо всех «нет», что они твердили друг другу. Не захотел отнимать ни минуты воспоминаний, а только наполнил новыми: неудержимыми, иступлёнными и безрассудными.

«Пусть так!..» — ведь там на какое-то время исчезли все правила. Осталась борьба с ними под стук неравнодушного сердца. И голоса Драко, ласкающего слух и наполненного желанием быть ещё ближе. Обжигаться, раниться, изводить друг друга, но не отталкивать.

Однако Гарри не отступал, и прозвучал тонкий намёк на толстые обстоятельства:

— А с кем… ты… идёшь на бал? — может, и некрасиво лезть в чужие отношения, но именно из таких мероприятий получаются отменные ловушки. — А то я... В общем…

Гарри мялся, не представляя, как преподнести свою задумку, да ещё плохо оформленную, потактичнее. Даже если шансы, что его поддержат в подобной выходке, невелики.

Гермиона растерянно посмотрела на Гарри. Элементарный вопрос вдруг поставил её в тупик. Что вполне объяснимо: есть большая разница между тем, с кем хочешь пойти, и реальностью. А произнести твёрдое «ни с кем» язык не поворачивался.