Склеивая осколки

Глава 32. Кто сеет ветер, тот пожнёт бурю

У бурных чувств неистовый конец.

У. Шекспир «Ромео и Джульетта»

Тугоухий подслеповатый вялосоображающий Поттер несколько секунд не двигался и, судя по всему, глазел и глазел на свиток лишь бы позлить Драко. Ради удовольствия. Сомнительного такого удовольствия — с привкусом недоверия. Вроде привычное дело... Только молчание чересчур затянулось, вызывая приступы раздражения, и Драко даже захотелось ткнуть героя мордой в бумажную кипу, чтобы нафиг очнулся!

Очкастый сфинкс.

Ладони неприятно вспотели, но Драко старался не думать о том, что иногда, создавая ловушки, с треском в них попадаешь. Накануне он истёр зубы, состряпал безумный план, попутно заткнул своё «я» и, снизойдя до героя, надеялся выиграть.

— Что там? — наконец спросил тот, приподнимая пергамент и подозревая, что вряд ли это просьба о свидании с Гермионой.

И не ошибся.

— Брачный контракт, — скалясь, съехидничал Драко и, опершись на стол, уточнил: — Между мной и Визенгамотом.

Главный аврор всё ж таки начал проявлять признаки интеллекта, а именно — догадался, что перед ним небезызвестное решение суда под номером четыреста сорок четыре. И основные моменты скучного документа уловить несложно. Ведь Долиш не поленился, в красках расписал.

— Ну так, в болезни и здравии, — ответил похожей любезностью Поттер. (Ей-богу, не до того!..) — Раз уж женился — терпи.

По-гриффиндорски важная образина протянула пергамент обратно, подождала пару секунд, допёрла, что это пустой номер, сунула свиток в пасть настольной бронзовой статуэтки-льва и принялась разгребать канцелярские завалы, будто Малфои прям в очередь выстроились перед Избранным.

Потомственный засранец!

Драко не стушевался. Бесцеремонно спихнул с дубового стола ворох бумаг и присел на угол, заявляя:

— Я не проситель, а твой благодетель, Поттер. И я здесь, чтобы обсудить сделку.

Небольшой шантаж.

Мировую.

«Зови, как хочешь, болван...»

...Который застыл.

Ведь Малфой и его наглость — аллерген для авроров. Приятный, вечный и безотказный. А Поттер — игрушка для хитрецов.

И он опять проглотил язык.

Сердце Драко отстукивало тревогу, горечь странным эхом билась в груди, донимая, страх оглаживал спину, но предмета разговора это не отменяло.

Как и собственного выбора.

Но о нём не кричат. И от него не мучаются ночами. Его делают.

Им давят.

Потому как сбежать от наказания не лучший способ от него уйти. А Драко устал от всего...

Как проклятый.

Он выдернул свиток из хищных зубов и почти донёс до Поттера главное, как тот опередил его:

— Давай я сэкономлю тебе время. Мой ответ: нет. И пока ты чистосердечно не облажался, Малфой, я твоими делами не занимаюсь, — безоговорочно выдал Главный баран. — Дверь — там.

Драко должен был разозлиться. Теоретически. Но — нет. Ведь знал, что кто-то взбрыкнёт, только уверенность — наше всё:

— Ты передумаешь, — с лёгкостью заключил он.

Или слетишь со своего места, лопух.

Драко вновь протянул пергамент:

— Читай! Ты же не хочешь навредить Грейнджер, — некрасивый ход, но чудо-пинок герою не помешает.

— Только попробуй!.. — предупредил тот, развернув свиток и бегло изучая содержимое. — Хоть выпад в её сторону, и Надзор покажется тебе цветочками...

Морща шрам, видно, подзабывший грамоту Поттер, водил взглядом по строчкам, мало понимая, к чему понадобилась дополнительная экскурсия по извилистым дорожкам малфоевского освобождения.

— Давай я сэкономлю и твоё время, — не выдержал Драко, наблюдая титанические потуги в попытках распознать подоплёку непрошеного визита. — Раздел три.

Узри и прослезись.

Поттер, к радости незваного посетителя, обладал здоровой порцией любопытства и сразу перешёл к делу. В принципе, ничего нового, всё это прозвучало в суде устами зарвавшегося Долиша. За одним исключением:

Что для одного — тюрьма, для другого — свобода.

— А при чём тут Гермиона? — спросил Гарри, и без того мало понимая в их ненормальных отношениях. Особенно когда логика Малфоя вне всякой логики.

Но Драко получил, что хотел, — внимание. Осталось выложить первый козырь:

— Потому что сделка касается её. И она не должна об этом знать.

Растреклятый Поттер качал головой:

— Я не заключаю подобных сделок. Ни с тобой. Ни с кем-либо ещё! — Гермиона не товар, чтобы ей торговать. — Напоминаю, дверь там! — он вытянул руку, в очередной раз возвращая пергамент. — Помочь? Или сам найдёшь?

Если когда-нибудь... Избранный... заглянет дальше своего носа, его канонизируют!

Драко потянул на себя свиток, отправил его в карман пиджака и сообщил с видом хозяина положения:

— Снова «нет»?.. Даже если у меня есть то, что способно спасти её от тюрьмы?

Святая очкастая морда менялась на глазах. Хмурилась. Недоверчиво обнажала зубы. Обрастала надеждой.

И чтобы увеличить эффект:

— Да и тебя, Поттер, тоже! А ещё — Уизела... Твою подружку...

Всерадетель.

Впору рассылать благодарности.

Драко на миг представил себе рассыпающегося в любезностях героя и получил маленькое садистское удовольствие. Шансы на это, конечно, нулевые, но картинка вдохновляла.

Только не на того напал.

Главный аврор искусно тащил на свет и свои козыри:

— И себя тоже. Или раздел три вступит в силу.

Что бесконечно порадует Долиша и иже с ними. Гарри ждал ядовитой тирады на этот счёт, но Малфой лишь...

...улыбнулся.

Придвинул ближайший стул, словно получил на то разрешение, расположился на нём с довольной миной, закинул ногу на ногу и констатировал победное:

— Вот мы и добрались до сделки.

— Я же сказал: нет, Малфой, — Поттер водрузил перед собой воображаемый забор — бронзового льва и повторил для особо умалишённых: — Никаких сделок.

— Антидот, — не стал тянуть Драко. — Антидот к сыворотке правды. Ты ведь его ищешь?

— Откуда ты?... — Гарри осёкся. — Ещё раз влезешь мне в голову, вылетишь в магическое окно, — пригрозил он.

О Мерлин, как страшно...

«Весь трясусь», — Драко демонстративно отвёл край пиджака и опустил руку во внутренний карман:

— Будем обсуждать мои способности или твои пробелы в окклюменции? Антидот, Поттер...

Искушая Главного упрямца, он сдвинул льва, выставил на стол пузырёк с зельем и с напускным равнодушием озвучил условия:

— В обмен на твою протекцию.

Открытая демонстрация силы в виде маленького хрустального фиала на тонкой ножке вынудила героя поунять пыл. Должно быть, мысленно облизнуться и оттого бросить в лицо:

— И что ты уже натворил? — шрам издевательски изогнулся. — Врезал лежачему? Оболгал невиновного? Отнял конфету у первокурсника? — что-что, а тёплых чувств к Малфою Поттер отнюдь не питал.

И всегда так будет.

Если Драко не отучит его. Уизела. Грейнджер. Половину волшебного мира! И начнёт прямо сейчас. Потому что приврёт:

— Я упустил Аббот.

«Получил, хмырь!» — Драко смаковал момент, ведь Поттер даже вскочил:

— Ты — что?!

То.

Неважный из Лавгуд цербер.

— Я тут наведался с Аббот к Панси, — хозяин положения пренебрежительно раскачивал ногой и выдавал полуправду дозами. — Ну и увлёкся... Немного того, немного сего... Опять же маленький рассказ о моих подвигах... — с сарказмом и не раскаиваясь, вещал он. — В общем, пока я вкушал славу, подлая шавка сбежала.

Приврал так приврал!

Роскошнейший финт. Под стать факультету.

Жаль, что Поттер не оценил. Если только его шевелюра. Как-то она стала похожа на гриву — ощетинилась в пример бронзовой копии.

— Но как ты?.. — Гарри опять осёкся, догадавшись, что глупый вопрос «Как ты обошёл чары?» вызовет не менее глупый ответ.

Из гадости.

У таких, как Малфой, гадость в чести. Он аморален чаще, чем хочется, он прёт напролом, и не Луне с ним воевать.

— Ты упустил Аббот? — одолевал Гарри. — Когда, где? Поточнее.

Допрос в стиле Грейнджер.

— В Хогвартсе, — лениво просветил Драко. — Когда — уже не существенно.

Да, Аббот адью!

Одними добрыми слизеринскими руками.

Только учитывая её Не-от-мира-сего-охрану, гриффиндорские замашки, антималфоевский заговор и прочую дребедень по защите керы и от керы, представить, что за бредни роились в аврорской башке, проще некуда.

Желваки Поттера заиграли, глаза вдавливали в пол, руки потянулись за палочкой, видимо, желая вытолкать вон... а рассудок сопротивлялся. Ведь стеклянный фиал магически раскачивался на тонкой ножке, заявляя о себе во весь несуществующий голос.

Поттер алел под цвет мантии, и Драко, заметив резкое движение, решил, что пора осадить:

— Не трогал я вашу Лавгуд, уймись... Я только спросил, с кем надо переспать, чтобы меня пустили в клуб Избранных, — он ткнул пальцем в его «расписной» лоб. — Но оказалось — я и без того неотразим. Ой, Поттер, как ни крути, у Армии свои заботы, а у меня — свои.

Малфой, развлекаясь, подцепил со стола бронзового льва и угрожающе подбросил в воздухе:

— Но в отличие от вас, идиотов, Лавгуд помнит об этом.

И вдруг помогает — подключая к сети камин. Она снимает защиту без расспросов, споров и лекций.

Глотая грусть.

Драко в третий раз прокручивал в голове тихое «да» Луны, удивляясь, зачем она связалась с никчёмной армией? И почему пошла против Поттера? Грейнджер. Лонгботтома. Почему — теперь? И, наконец, какого дьявола...

...жалела Аббот!

Она всех жалела.

Включая Драко. Это прилипло к её извилинам мерзкой пиявкой. Выходит, можно спастись от опасности, но от жалости — нет.

И Лавгуд не излечить.

Её мысли — полоумные, как она сама — стрёмно было даже читать, ведь они переплелись с «арией» Трелони:

«Первого недруга бойся, второму — доверься, третьего — не ищи».

Но прошлые излияния Трелони — тайна и для самой Трелони. Главное, Лавгуд сдалась. Остальное — лирика. И прорицательское нытьё.

— Какого дракла ты попёрся в Хогвартс... — «без нас» язвой пылало в горле, — ...с Аббот?! — бушевал Гарри, со стыдом признавая, что напрочь забыл про Паркинсон.

Но не велика ж птица! Успелось бы.

— Хрен тебе, а не протекция, Малфой! — не таясь, заявил Гарри. — Ты оборзел?! — в груди клокотало от гнева, ведь гадёныш лишил их не Сколопендры — улики. И никакой антидот этого не искупит. — Чёрт!.. Надеюсь, Невилл отвесит тебе... ума!

Самому слабо?

Хотя Драко и знал ответ. Не стой сейчас между ними Грейнджер — не буквально, конечно — его бы вытолкали взашей. Облили презрением. Втянули в дуэль. Вариантов — тьма...

Вместо этого Главный пророк нарисовал себе картину в стиле «Древняя магическая вендетта», где у Малфоя вырастут ослиные уши, мартышкин хвост, свиной пятачок и прочие атрибуты животного мира, — нарисовал и несколько поутих. Да, Драко вновь влез в героический мозг: соблазн был слишком велик.

А на «вылетишь» пофиг!

Малфой опять улыбался. Ведь Поттер грезил как наяву... Фантазёр!

— Брата по крови ботаник не тронет, — всё ещё ухмыляясь, Драко пристроил гриффиндорского зверя на стол. — Кроме того, у меня есть волшебная фраза...

— «Мой отец узнает об этом»? — не удержался Гарри, с удовлетворением наблюдая, как сжимает кулаки Малфой.