Склеивая осколки

Гарри беззвучно дал себе слово, и Кингсли, словно прочитав мысли, пожал ему руку:

— Поступайте по совести и считайте, что моя подпись у вас уже есть. С этого момента.

Туше, мистер Главный аврор.

* * *

От обилия снега Хогвартс белел ярко и сказочно. Пушистое лунное покрывало блестело на ветвях, крышах, карнизах, запорошило землю и падало-падало с неба мягкими ленивыми хлопьями. Одни студенты разбрелись по территории замка, довольствуясь зимними играми, другие — банально гуляли, наслаждаясь погодой, а третьи — и Рон в их числе — искали приключений на свою еловую голову. Если, конечно, можно назвать приключениями грозящие неприятности.

Обмотав шею рождественским шарфом, он продирался через искристые сугробы, оставляя рыхлые борозды и поднимая снежную пыль. Не потому, что занесло дорожку — нет, просто ему нравилось дурачиться, когда в душе подчас не безоблачно.

А проще — мелкий бардак.

Солнце слепило глаза, воздух холодил кожу, мантия развевалась под ласковым ветром, ловя капюшоном морозный пух, и Рон не представлял, за каким лешим Сандра не шаталась с подругой, не пряталась в совятне, не изучала Запретный лес, а попёрлась на поле для квиддича, если ни матча, ни тренировки, ни представления от каких-нибудь идиотов не намечалось?

От него бегает?

Ответ возник сам собой, стоило нырнуть под трибуны, преодолеть лестницу и узреть Сандру у кромки поля с палочкой в руке.

Напротив, расправив плечи, возвышалась незнакомая темноволосая женщина шести футов ростом. За её спиной, в футе над землёй, парил кованый сундук, в отличие от своей соседки отбрасывающий сизую тень. Солидный ларец чуть раскачивался из стороны в сторону, побрякивал круглыми ручками и поигрывал приоткрытой крышкой, угрожая то ли съесть рослую даму, то ли отпугнуть её более молодую соперницу.

Не замечая «гостей», бедняжка-Фоссет, раскрасневшись от мороза, со стылыми одеревенелыми пальцами вытирала лазурным шарфом глаза и сумбурно оборонялась:

— Мне всё равно! Тебе не по… — показалось, она подавилась порывом лёгкого ветра и, прижав руку к груди, странно закашлялась на полуслове. Задушила приступ, глубоко вдохнула и продолжила оборону:

— Ты ничего не добьёшься! Я — взрослая!..

Вместо препирательств женщина с миловидным профилем склонилась и издала неприятный рвотный звук, глумясь над Сандрой.

— Ридикулус! — невнятно атаковала она и вслед за ветром взвыла от тщетности усилий.

Теперь Рон догадался, что это боггарт.

А значит, Дамблдор перешёл к муштрующей практике. Правда, нестандартно так перешёл, по-жёсткому, оставив Сандру без тепла и уюта, помощи и нотаций, на растерзание врагу... Профессор, конечно, любитель дуэлей, но попустительствовать зачем?

Или бороться со страхом лучше один на один?

— Привет, Сандра, — издалека окликнул Рон, и та повернулась.

А вместе с ней и незнакомая женщина, чуть не сбив его, ровно шквалом, синевой масленых глаз. Погасшие, презрительные, брезгливые и холодные — они втаптывали в тугое бессилие, и Рон, приближаясь, с трудом, но потянулся за палочкой.

— Как ты меня нашёл? — спросила Сандра, чуть спрятав руки в карманах мантии, и тут же добавила: — Луна, точно!.. — она опустила воспалённые глаза и шмыгнула зябким, порозовевшим носом. — Больше некому.

Если честно, Рон ожидал в адрес Лавгуд обидчивой злобы, упрёков вдогонку, обещанья заклеить той рот, но, видно, проблема, нарисовавшаяся в лице рыжего парня, не такая уж проблема, как виделось только вчера.

Фигура женщины тем временем заморгала тонкими веками, дрогнула, неестественно скривилась, закрутилась в дымчатую спираль и...

...упс-с!

Рон приготовился к худшему, но неотвязное привидение вернулось в прежнем обличье.

«Надо же!..» — он вспомнил, что боггарт выбирал цель лишь по ему известному признаку, но чаще — того, кто ближе «лежит».

— Ты её запытал? — несерьёзно предположила Сандра и повторила атаку: — Ридикулус!

Однако женщина лишь встрепенулась, стряхнув с платья мнимую грязь.

— Попросил, не поверишь! — доложил Рон и шагнул к высокой даме, поправляющей стянутые в пучок волосы. Он заметил тяжёлый шрам у основания шеи:

Кто ж её так?

Рон стоял к женщине ближе, чем Сандра, но фигура не изменилась. Наверно, привидению нравилось мучить самую несчастную жертву, даже если уткнуться носом в его Поди-узнай-рожу! Которая, осклабившись, издала неровный треск, копируя, Мерлиновы уши, голодный «зов» акромантула.

Считалось, что совмещать страхи способен лишь опытный боггарт. Сколько же он торчал в сундуке? Вечность, что ли?

Рон тяжело сглотнул и отступил:

— Луна считает, нам надо поговорить...

— А как считаешь ты? — спросила Сандра, уже согревая дыханьем подмёрзшие пальцы. — Не важно! — она отмахнулась: — Я не хочу с тобой разговаривать. Не сегодня, по меньшей мере.

В принципе, Рон не удивлён. Джинни предупреждала, что шансы не ах.

— Но завтра меня здесь не будет, — он не грозил и не клянчил, а ставил вопрос ребром. — Я бросаю Хогвартс, — впихивать знания ему ни к чему. — Не нужен мне аврорат. Я уже написал Джорджу...

Паукозловещая женщина уставилась на Рона, как на предателя, и вдруг выплюнула:

— Свинья!

Привидение не обладало разумом или чем-то похожим, оно лишь оживляло чужие мысли, образы, звуки, кошмаром мелькающие в сознании.

— Заткнись, мам! — прикрикнула Сандра, хотя наверняка знала, что переговоров «она» не ведёт.

Значит так виделось первое знакомство с родителями... Прелесть какая. Ну, Рон подозревал, да... Только теперь это было озвучено. А оскорбления — часть её страхов или… его?

— Ты сам оттолкнул меня, Рон. Жестоко и грубо! — она не смотрела — вбивала в него вину.

И он вдруг почувствовал себя мелким — меньше Гарри, Сандры, садового гнома. Стянутым по рукам и ногам безрадостным коконом.

Но Луна ведь рассказала про Аббот... дементора... поезд... суд… Наверняка рассказала! Теперь всё, как раньше. Теперь Рон здоров! Так чего ж дуться? Сколько можно?.. Да, он действовал некрасиво, но обстоятельства жаждали жертв.

— Ты же знаешь, я был не собой! — убеждал Рон, хотя уши горели, как от стыда. — Когда говорил это. Ну, ты знаешь что…

— Король оправданий! — Сандра не жаловала противника.

— Не злись, — просил он. — Пойми... Я не мог тобой рисковать. Смотри, чем это кончилось для Гермионы!

Железный довод.

Но зря Рон вспомнил о ней, ой, зря... Сандра обрушила на него прошлую боль:

— А чем это кончилось — чем? — она часто заморгала и ненадолго прикрыла лицо руками.

— Ты знаешь!.. Ты почти там была! — процесс же не тайна. — Она в тюрьме!

Временно. Если Гарри не подведёт. «А он не подведёт!» — или слетит со своего места. Об этом уж Скитер и Долиш позаботятся.

— А если я этому рада, тогда как? — озлобленно бросила Сандра и спохватилась: — Прости, это всё ревность и… нервы, — выкрутилась она. — Но разве у Драко ты лгал? — Фоссет взмахнула палочкой, и обидчика обдало снежными мухами. — Совесть, блин, поимей!

Рону врезали не заклинанием, а точно под дых. Во-первых — липким «Драко», а во-вторых — «разве ты лгал». Лёгкие сжало так, что даже снег в глазах почернел.

— Вспомнила про совесть, девчонка! — вклинилась в разговор мамаша. — А у самой она есть?! Какая же ты… слабая… жалкая... бестолковая… размазня! Скажи ему! — приказала она.

— Мам, заткнись! — синие глаза Сандры приобрели лазурный оттенок, а боггарт фыркнул:

— И не подумаю. Мне с тобой жить!

Мамаша конкретно достала! Спутав эмоции и мысли.

— Ридикулус! — с кашей во рту выпалил Рон, и женщина преобразилась: кожа потемнела, покрылась паучьими волосками, глаза превратились в чёрный горох, и человекоподобная паучиха плюнула в изверга ядом — так решил Рон.

«О-о-о, драклову мать!»

Он отскочил и выругался снова.

— Не тронь его, мам!

Боггарт вернул свой прежний облик. Вероятно, испугавшись за Рона, за примирение и ещё за чёрт знает что, Сандра перетянула «одеяло» на себя.

Началась череда откровений.

— Я боялся за тебя, — признался он, обеими руками натягивая на шее шарф. — Я тебя защищал! Тебя, понимаешь…

Сандра сглотнула — наверно, новые оскорбления. Сложила ладони на животе и прошептала:

— Тюрьма — это не для меня, ты прав, — лицо на мгновенье стало белее бумаги. — Но всегда можно найти иной способ, Рон! Попросить. Пригрозить. Связать, наконец! Что молчишь?

— Я действовал наобум. Это ж я!.. — действительно, король оправданий. — И я не хочу, чтобы всё закончилось. Так, по крайней мере...

— Свинья! — повторилась «мама», швырнув унижение дочери. — Вы две свиньи! Животные! Мрази!..

Сама любезность, блин.

— Заткнулись бы вы, мамаша! — огрызнулся Рон и вновь выставил палочку.

— Не мешай, — вмешалась Сандра. — Хватит! Так надо. Уйди!

С поля? Из Хогвартса? Из её жизни?.. Не разобрать.

Он и так уходил вслед за Гарри. И не потому, что тот — лучший друг. Не потому, что штраф хорошо бы выплатить. Он и учиться-то не хотел... Рон наконец делал, что хочется.

Как сейчас:

— Ты не слышала? Я ухожу, — вдалбливал он, ведь попытка не пытка, даже если она — последняя.

Рон ожидал наезда, окрика, укола и ещё целый список всего, но не тихого:

— Я тоже, и что?

Лёгкий ветер донёс это эхом — таким слабым, что зародилось сомнение:

— Уходишь?

А к чему боггарт-бол?

На этот вопрос ответа не было, и Рона бесило непонимание. Кровь застучала по венам, хлынула к горлу, вылилась в крик:

— Класс!.. Тогда меня ничто тут не держит!

Где — тут? На поле? В Хогвартсе? С Сандрой?

Боггарт процедил «Шлюха», и бедняжка стала ещё мрачней:

— Я тоже не держу, Рон, — Сандра тёрла замёрзшие руки, будто забыв, что волшебница. — До свидания.

— Значит всё? — он ещё цеплялся за неё. Как болван!

Толком не понимая: к чему, зачем, за что, почему... Совсем не понимая. Он пришёл за надеждой, теплом и прощением. Он не готов бросить Сандру — с обидой внутри.

Она, похоже, тоже.

Рон спрятался от мороза явного и мороза нежданного в вязаной удавке, натянув шарф по самые уши.

Мамашка зыркнула на упрямца одурелыми глазками:

— Подлец!

С этикетом у боггарта явно не важно.

— Да пошли вы... в сундук! — пискляво послал Рон, воздержавшись от мест потемнее.

Подметив, что выйди голос по-гномьи, получилось бы весело. Жаль, что Сандра улыбнулась лишь краешком губ, а злобное привидение не унималось, голося нараспев:

— Подлец и шлюха наделают мне внуков!

Вот прямо сейчас, ага!

«А с рифмой у мамаши беда», — притворно пожалел он и осознал, что раньше бы расквасил ей нос. Хоть и призрачный. А сейчас — тупо жаль тратить силы на мелкую тварь. Тем более что Сандра молчит, избегая разрыва, и смотрит, сладко маня синевой.

Она подошла совсем близко, стянула с лица Рона шарф, и он уже наклонился к губам, как желание ухнуло в утоптанный наст.

— Ты любишь меня? — обронила она.

Не потянувшись к губам.

— Что?.. — Рон опешил.

Вот так вопрос!..

— Всё просто, — пояснила она чуть подсевшим голосом, — ты любишь меня?

Она перебила его до того, как он успел открыть рот:

— Забудь. Я знаю, что нет, — Сандра пятилась к боггарту, хлопая припорошенными ресницами.