Склеивая осколки

Глава 26. Каждый обжигается на своём огне

Тот, кто слишком легко признаётся в ошибках, редко способен исправиться.

Мария фон Эбнер-Эшенбах

Спустя миг Драко отказывался признавать, что влип.

Из принципа.

И ничуть не сомневался, что лучшая защита — нападение, даже если перед тобой девушка:

— Как ты вошла? — раздирая сухое горло, выдавил он, по инерции оттягивая свободный конец ремня и освобождая язычок.

Пряжка брякнула, и чёрная кожаная лента повисла вдоль тела изогнутой змеёй. Тело ломило, а неприятное ощущение на коже подталкивало в направлении ванной комнаты. Жаль, воспитание не позволяло бросить незваную гостью в гордом одиночестве. Да ещё в спальне!

Но никогда прежде, ни в каких незрело-подростковых мечтах, ни в пошлых фантазиях Драко не приходило в голову, что первой девушкой, переступившей порог этой комнаты, окажется...

— И тебя с Рождеством, — съехидничала Панси, непринуждённо используя антикварный комод вместо стула, и ответила на вопрос: — Я вошла через камин, — её прямые брови изогнулись. — И как-то удивлена, потому что думала, Мэнор куда неприступнее.

Обычно, да...

Конечно, если его хозяин сам не «позаботился» об обратном, взмахом палочки уничтожив магию. Уничтожив и забыв. О чём он думал?! Вчера.

Ах да!..

Он ни о чём не хотел думать вообще, когда раз за разом прикладывался к бутылке, чокаясь донышком с отражением в тусклом зеркале. Он прятался от призраков Мэнора, старых и новых, пока не потерялся в хмельных парах окончательно.

Драко мысленно постучал кулаком по лбу, наказывая себя за оплошность. А теперь вместе с трезвостью возвращалась ещё и память. Не просто возвращалась — обступила сознание плотным кольцом, беспощадно сужаясь с каждым мгновением. Не в силах сдержать давление, Драко сложил из винных паров видение. То самое… где уходила...

Он отогнал сцену, столкнувшись с тревогой и горечью. Но истина стала такой огромной, что голова грозила треснуть пополам.

И хря-ясь! — череп раскроило тем, что...

...Грейнджер ушла.

И как ушла...

Лишив дара речи своим «Драко», полным притягательной силы. Из-за неё безжизненный Мэнор вдруг наполнился человеческим теплом: обнял, погладил, спрятал от боли. И еле хватило выдержки, замешанной на гордыне, чтобы нащупать палочку и кивком, невербально, вымучить заученную фразу, гася камин и снимая защиту.

Грейнджер не проронила больше ни слова. Зачерпнула дымолётного порошка и смотрела прямо в лицо, пока её не поглотило зелёное пламя. Она не прятала свои треклятые слёзы, которые Драко и спустя много часов ненавидел!

Ох, как же он их ненавидел...

Но не Грейнджер.

А бессмысленный набор букв и цифр, которые она, должно быть, обронила, даже не отпечатался в памяти. Ведь Драко был — о!.. — чрезвычайно занят, застёгивая штаны и боясь впустить в себя...

...сердце.

— Учитывая недавнее бегство, хорошо, что ты один, — продолжила Панси, монотонно накручивая прядь на палец, поддавшись любимой привычке и, как всегда, не заботясь о том, что это не соответствует статусу. — Станет проще, если я перейду сразу к...

Паркинсон не договорила и принялась разглядывать Драко так внимательно, что ему захотелось щёлкнуть её по носу. Малфой-Мэнор не музей! А его владелец просто немного перепил накануне.

Полузаправленная-полурасстёгнутая рубашка болталась на его плечах измятым балахоном, всё ещё хранящим аромат Грейнджер вперемешку с изысканным вином. Кровавыми каплями оно въелось в белоснежную ткань подлым свидетельством пьяного угара. Брюки чуть сползли на бёдра, и практически светлый мозг подсказывал, что под алкогольными парами он, блин, забыл застегнуть ширинку!

«Не мои проблемы».

Желание сбросить раздражающую одежду никуда не ушло, более того — усилилось: она, будто верёвками, стянула руки, ноги, грудь… вместе с очевидным фактом:

Драко не готов к Панси.

Не готов стать Тёмным Лордом. И к грамотным отмазкам не готов тоже. Но ведь знал, что такое случится... Тогда какого хера забыл и об этом?!

Драко потёр метку прямо через рукав, потому как она колола и жалила своего обладателя, напоминая о долге. Решение пришло мгновенно:

— Нет, — отрезал Драко, разрывая неприятно повисшую тишину.

И осмотрелся: куда он подевал свою палочку?

— Что — «нет»? — переспросила Панси, тут же спускаясь на пол. — Почему нет? Прям так сразу и нет? — лилось из неё дотошно и сумбурно.

Она находилась в покоях Драко уже больше часа, но так и не свыклась с волнением. Может, когда-то она и надеялась оказаться здесь, наедине с детской мечтой, только не по той причине, что заставила явиться без приглашения. И, похоже, Панси вторглась не просто в недосягаемый Мэнор, но и в такой же недосягаемый мир Драко, без налёта таинственной важности и неуязвимости, которую он обычно, будто дорогую одежду, надевал прямо с утра. Вне родовых стен — точно.

— Для особо непонятливых повторяю: нет, Панси. Не в этой жизни, — Драко заранее отмёл все витающие в воздухе уговоры, вроде «А завтра?», «А чуть позже?», «Ну не будь букой...».

Все.

Он и думать не желал о последствиях «да». Панси в спальне — это одно, не трогает ни под каким углом, а Панси в спальне ради метки — совершенно иное. Поставить её — не мелкий проступок... Полный п...привет. Но отчего-то теперь угодить в Азкабан не улыбалось в стократном размере. А если Министерство отслеживает не только Непростительное, но и Морсмордре? С него станется!

Тогда «Здравствуй, Визенгамот...».

И прощай!

Панси — тоже.

Драко перестал шарить глазами в поисках палочки и переключился на блёклые воспоминания: где он её оставил, пьяный дурак?

— Панси, не стой над душой и не дави на сознательность. Бесполезно. Я дал обещание — я забрал. Смирись! И...

Он ненадолго замолчал, отвечая «взаимностью», а именно оглядывая её одеяние с головы до ног: слишком уж скромно, бледно и неправильно для фамильных владений. По словам матери, в семье Паркинсон свои правила этикета. Хогвартс — это одно, но вне его имеют значение только законы рода, а Панси отчего-то осмелилась их нарушить. «Странно…» — но кое-кому уже пора.

— Аудиенция окончена, поэтому прошу вас, милая леди… — чуть склонившись, Драко образцово-вежливо указал на камин.

Но Панси сыграла в нахальное непонимание:

— Ждёшь кого-то? — она запустила пальцы в распущенные волосы и изобразила лохматость.

Ей это совершенно не шло. А с намёком на Грейнджер ещё и раздражало. Только кто ему виноват? Он лгал, спешно меняя тему:

— Собираюсь на приём к Блейзу, — не хватало ещё обсуждать свои отношения с Панси, — шокировать местное общество своим присутствием.

— Как вчера — половину студентов своим заявлением? — Панси постучала палочкой по виску, подразумевая «ты свихнулся». — Смотри однажды не порыжей! А вечерок вышел ещё тот... Закачаешься.

— И это мне говорит танцевальная фея Хогвартса? — Драко ухмыльнулся. — Тебя переплюнул только Поттер. И, надеюсь, ему за это досталось!

По излюбленной им же справедливости.

А нефиг кулаками махать! Мордобой на Рождество — не достижение для Зала славы. Отчислить героя Флитвик не рискнёт, а вот влепить наказание до конца года — вполне.

Со стороны Драко было некрасиво бросать друга разгребать праздничный бардак, но Блейз, видимо, прочёл что-то в его глазах и вытолкал из зала со словами: «Да пошёл ты! Без тебя тошно». И, чёрт рогатый, сумел сказать это так, что не хотелось врезать. Только кивнуть. Неисправимый романтик!

«И за что Поттеру спасибо?» — вчера это выглядело более чем странно.

Странность номер два.

Да и трескотня Уизела в связи с откровениями Грейнджер ничем хорошим не отдавала. «Непростительное заклятье? — вытащило из памяти полностью очнувшееся от вина сознание. И взвыло: — Чтоб их!.. Этих спасителей волшебного мира», — и Грейнджер с её предупреждениями вдогонку.

Плох тот мир, что нуждается в героях.

— Флитвик попробовал прочитать Поттеру лекции, — принялась пересказывать Панси, возможно, отсрочивая расставание, — но Блейз был очень великодушен и заявил, будто сам спровоцировал драку.

«Упс-с…» — Драко знал, что Блейз хорош, но чтоб настолько!.. Что за дерьмо — Поттер и тут в шоколаде?!

А Панси — в ударе:

— Но Флитвик сказал, что Поттера какое-то «спровоцировал» не извиняет, и мыть ему аудитории все каникулы.

Логично.

И радостно для Драко. Панси и правда — фея, только вчерашних новостей:

— Уизли в крик. Что он ему наговорил... Я разобрала лишь два приличных слова: «Гарри» и «мистер Флитвик». Последний, по-моему, позеленел. Сорвал с бедного Уизли значок старосты, вручил его Лонгботтому и пообещал виновным должность уборщицы всея Хогвартс до самых экзаменов. Уизли, кажется, чуть не лопнул от злости.

— Погоди… — попытался переспросить Драко, переваривая диковинные выражения в устах, прежде всего слизеринки, а потом уже подруги.

Которая явно его игнорировала:

— Не представляю, чем бы всё закончилось, только Лонгботтом вместе с Гарри взяли крикуна под руки и мигом заткнули. Траволюб брякнул что-то про огневиски, которое из вредности подмешал в пунш Смит, и предложил наказание помягче: две недели домашнего ареста под личную ответственность, а ещё вызубрить устав Хогвартса от корки до корки. Им повезло, что эти карательные меры поддержала и Макгонагалл. В общем, всех отпустили домой.

— Панси, Панси, Панси... — затараторил Драко. — Стой…. стой… стой! Бе-едный Уи-изли? — протянул он, принимая вид озадаченного студента. — Гарри?

Не «рыжий дебил»? Не «его очкастая подружка»? Или как-то ещё… Вроде бал уже закончился, лицемерие ни к чему, а кто-то до сих пор кружил в танце мира и согласия.

Странность номер три в объёме Вселенной.

— Панси, ты... в порядке? — тупейшая попытка, но как-то назрело.

Она, удивлённая таким вопросом, кивнула:

— Не то чтоб совсем, но…

— В другое время ты бы Поттеру за Блейза глаза выцарапала! — Драко в этом не сомневался.

— В своей ревности Блейз очарователен, правда? — Паркинсон снова стала накручивать прядь на палец, медленно и отрешённо, прикусывая матовые губы.

Когда-то Драко тянуло пригрозить Панси каким-нибудь заклинанием, если она не перестанет вести себя как не обременённая интеллектом школьница, только к концу шестого курса он заметил, что именно такие мелочи делают её настоящей и непосредственной. Даже милой. Кроме того, сейчас её потерянное лицо вносило некоторые коррективы в происходящее: Панси нервничала. От слова — очень. Вот с чего Драко решил, что он такой один?

— И кстати, я пришла не за меткой, — сообщила она. — Мне нужен ты. И твои нечестные приёмы. Так что выключай свои гриффиндорские заскоки, или как там называется твоё приключение с Грейнджер, и помоги мне с Блейзом в качестве рождественского подарка. Ты обещал!

Ещё немного — и ножкой топнет.

Драко опешил. Не метка, так другое... Он не инструмент для ревности, что за манеру взяли?!

— На это тоже «нет»! Я не стану с тобой...

Драко подбирал слова: «Прогуливаться. Зажиматься. Целоваться... Ничего не стану. Вмешиваться тоже».