Склеивая осколки

Глава 11. Когда душа ослаблена сомнением

Я никогда не противлюсь искушению, ибо знаю по опыту: то, что мне вредно, не искушает меня.

Б. Шоу

Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.

Ф. Ницше

Тук… Тук… Тук…

Несколько раз ударило сердце, прежде чем до Гермионы дошёл смысл происходящего.

Губы, но не те...

Трепет, но иной...

Поцелуи — искренние, но не задевающие особые струны...

И, быть может, сбежать — единственный выход, потому что понять поднявшуюся в груди тоску невозможно. И это невероятно-безумный и чудовищно-нелепый, но всё-таки факт.

— Г...Гарри, — смущённо произнесла Гермиона и отдёрнула руку.

Выпрямилась и отступила, как будто в следующую секунду тот мог попытаться поцеловать её снова. Нежность в его голосе и прикосновениях заставила потеряться на какое-то время.

— Что... что ты делаешь? — спросила ещё тише и неувереннее.

Потому что, если задуматься, положение серьёзней некуда: давний друг вдруг пересёк невидимую, но, казалось, незыблемую черту, за которой очень сложно сохранить прежние отношения. В висках пульсирует один вопрос: «Почему?».

И услышать неправильный ответ не очень-то хочется.

— Г...Гер...миона? — поражённо и с не меньшим смущением бормотал Гарри, вскочив с пола, словно ошпаренный.

На ослабших ногах он сделал пару шагов назад, стал тереть глаза и щуриться, стараясь добавить картинке чёткости. Только к чему? Теперь слух не обманывал — перед глазами именно лучшая подруга.

— Я... я... — судорожно сглотнув, продолжил Гарри и, чуть присев, попытался нащупать свои очки на скамейке, — подумал, это Джинни, — и покраснел. Кажется… Потому что щёки запылали. «Как девчонка, чёрт возьми!»

Гермиона стремительно выдала что-то похожее на «угу» и закивала головой, давая понять, что верит. Окончательно и бесповоротно.

«Нас с Джинни так легко перепутать!» — саркастические мысли не добавляли моменту прелести, но убедить себя, что сказанное — правда, не составило труда. Основания были: затуманенное дремотой сознание, отсутствие очков, плохо различимый шёпот… В конце концов, истинные мотивы любящих прикосновений не так важны, как выяснить причину долгой отлучки:

— Ты не пришёл на ужин. Я беспокоилась.

Самый надёжный способ избежать неловкости — сменить тему. И побыстрее!

Гермиона протянула Гарри пропажу:

— Возьми. Твои очки... Кстати, я утащила для тебя со стола кое-что вкусненькое. Только не говори Рону, — скупая улыбка, чтобы разрядить обстановку, проигнорирована.

— Спасибо, — взволнованно поблагодарил Поттер и водрузил очки на нос. — Чёрт!.. — еле слышно выругался он, обнаружив трещины на стекле. — Где это я успел? — и поискал глазами волшебную палочку.

Гарри и Гермиона нередко понимали друг друга без слов. Если, конечно, дело не касалось внезапных поцелуев далеко не из вежливости.

— Я подобрала, — Гермиона почти вручила Гарри его палочку.

Тот, всё ещё немного не в себе, медленно потянул за её конец, избегая прямого взгляда. Крепко зажмурился, тряхнул головой. Со стороны смотрелось, будто героическая борьба разума со сном по-прежнему продолжается.

— А что произошло? — полюбопытствовала Гермиона. — Подрался с кем-нибудь? — первое, может, и неразумное, но хоть какое-то объяснение разбитой линзе. — Или сам? Случайно...

Наступила тишина.

— Нет, ничего такого. По-моему… — наконец выдал Гарри и взлохматил волосы, как будто это могло растормошить затянутое непроницаемой коркой сознание. — После отборочных я мало что помню, — чуть сдвинув брови к переносице, уже увереннее заявил он. — И это странно…

— У тебя потерянный вид, — заметила Гермиона, стараясь избавиться от внезапного дежавю, и направила палочку на разбитое стекло: — Окулус репаро, — она виновато улыбнулась. — Извини, ты хотел сам, я знаю, но мне нравится это заклинание.

Однако Гарри безуспешно старался пробиться сквозь невидимую стену в голове, поэтому лишь отмахнулся:

— Такое ощущение, что забыл нечто очень важное. И это тоже странно.

— Как и то, что ты спишь на полу раздевалки! — в подтверждение последнего выдала Гермиона. — Вообще ничего не помнишь? И то, что вы поругались с Джинни? Насколько серьёзно? — вопрос прозвучал с нескрываемым негодованием.

Очки-очками, но то, что в пылу ссоры Гарри чересчур досталось, а именно — до лёгких нетелесных повреждений, откровенно не верилось. Вряд ли озлобленность Рона передалась сестре, но чего только не бывает в магическом мире! Они же родственники.

— Откуда ты знаешь про?.. — начал Гарри и замолчал от вмиг нахлынувших воспоминаний. Они непосильным грузом сдавили грудную клетку, вызывая боль в сердце.

А ещё горечь, возмущение и обиду. Только пока сложно разобраться, на кого сердит больше: на свою девушку, на лучшую подругу… или на себя.

— Сама догадалась, — ответила Гермиона. — Джинни очень взвинчена и расстроена. Я думала обсудить это с ней, как только найду тебя, а теперь даже не знаю... Хочешь поговорить?

Искреннее участие не могло отвлечь Гарри от навалившихся дико-безумных и совсем недавно абсурдных подозрений. Сначала он отрицательно покачал головой, но внезапно осознал, что перед глазами не столько подруга, сколько причина ссоры.

А если Гермиона и впрямь что-то чувствует?

Его рука невольно дотронулась до щеки, пока память воскрешала ласковые прикосновения. Конечно, спросить проще, чем гадать. Только возможно-невозможная правда отчего-то пугает.

И вдруг вслух:

— Джинни приревновала меня к тебе, представляешь! — самому не верилось, что озвучил собственные мысли. — Но мы ведь друзья, так?

Гермиона от удивления приоткрыла рот. Откуда в голосе нерешительность? Колеблется?

— И знаешь, — протянул Гарри, — стало бы лучше, если бы ты развеяла мои сомнения. Сейчас!

— Какие сомнения?! — возмущённо выпалила Гермиона. — Гарри! Это ты только что...

«...целовал меня», — продолжение фразы прилипло к языку. Обмениваться взаимными обвинениями не стоило.

Но Поттер всё понял без слов.

— Это случайность! — выкрикнул он, поражаясь собственной интонации. — В любом случае, — уже гораздо тише, — я хочу понять, что с тобой происходит. Пожалуйста… И почему со стороны кажется, что ты... — он отказывался произнести шальную догадку.

— Влюблена в тебя? — закончила Гермиона с опаской.

То, что речь идёт не о дружеских чувствах, понятно обоим.

— Что за бред, Гарри?! Хотя я догадываюсь, откуда ветер дует. Замечала же перешёптывания за спиной! Да, я знаю, что порой веду себя... — она искала слово точнее, — ...неординарно. Но ведь это я и пыталась тебе объяснить!

Она огляделась, словно избегала свидетелей:

— Мои поступки выходят из-под контроля. Я будто теряю границы разумного. Нет, скорее, дозволенного, забывая, кто я и кто... — Гермиона удержала признание о Малфое. — Но ничего такого и близко! Оставим этот разговор, хорошо?

Гарри с облегчением кивнул, но в его глазах она почему-то заметила тень недоверия. Как будто червяк сомнения по-прежнему гложет его, несмотря на отчаянное желание верить. Дикая неловкость витала в воздухе.

— Давай вернёмся к тому, что случилось, — предложила Гермиона.

— Я поссорился с Джинни, — хмуро произнёс Гарри, принимая любое бессвязное объяснение. — Потом… присел на скамью, — короткая пауза. — Снял очки... А дальше... — он взвыл. — Как отрезало! Когда отключился, уже не помню, но я почти не спал последние дни. Так что...

— Знаешь, а ведь мне знакомо твоё состояние. И в совпадения я обычно не верю. Хоть какие-то обрывочные образы всплывают? Может, Малфоя?

Вопрос сам слетел с губ. Подсказка могла всколыхнуть память, однако у Гарри от удивления округлились глаза. Гермиона выдала сумасшедшее предположение, но ведь единственный подобный провал у неё случился после непрошеного «свидания». И внезапная способность Малфоя проникать в мозг навевала подозрения.

Дюжину подозрений.

— Почему он? Ты что-то недоговариваешь, Гермиона. Рассказывай!

— Не могу, — твёрдо ответила она. — И дело не в тебе, Гарри! — она поспешила смягчить его взгляд. — Просто пока у меня нет убедительных доказательств, я не хочу это обсуждать. Поверь мне, пожалуйста.

Он только руками развёл. Понять девчонок никогда не пытался — бесполезно.

— Секреты от лучшего друга, когда дело касается Малфоя? — с подозрением поинтересовался Гарри. — Думаешь, это разумно?

Он бил прямо по больному, только не признаваться же во всех грехах! Без веских улик против Малфоя. Пусть и бывшего Пожирателя смерти. Куда уж ему стать ещё хуже? Хотя если задуматься, то, наверное, есть…

Стать желанным.

Но делиться настолько личным даже с Гарри Гермиона была не готова. Не сегодня. Когда никто не знает, проще убеждать себя, что ничего не произошло. И лучше постараться избегать мерзавца, пока не станешь счастливой обладательницей сыворотки правды в попытке объяснить своё состояние.

Только сейчас Гермиона задумалась о мотивах Малфоя. Зачем ему околдовывать грязнокровку? Чтобы унизить? Посмеяться? Идея отдавала сущим безумием по сотне причин: глупо, примитивно, пошло, самонадеянно, бесполезно, наивно, не на ту напал...

Но он что-то скрывал, в этом не было сомнений.

Странная вещь — интуиция. Внутри всё кричало и подталкивало ближе, чтобы раскрыть его тайну. Возможно, помочь. Хотелось избавить Малфоя от душевной боли и себя — от некого чувства вины. Гермиона старалась приглушить свои «благие намерения», только былое благоразумие замолкало, стоило испытать необъяснимую тоску по его прикосновениям, забыть которые...

«Забыть. Гарри. Гостиная. Забыть...» — цепочка вела в определённом направлении.

И тут Гермиона вспомнила, как Малфой убеждал, что Обливиэйт не сильная его сторона. А значит, либо это не он, либо... бессовестно врал! Что совсем не удивительно для слизеринца.

Вернуть родителям память оказалось нелёгкой задачей, но ведь получилось же… Есть смысл рискнуть, и поэтому:

— Гарри, я хочу попробовать кое-что. Может, тебя заколдовали.

— Думаешь, Обливиэйт? Но насколько я помню, безупречно снять эти чары выходит только у наложившего их. Вспомни Локонса, до сих пор в Мунго. Шансы, что получится идеально, не слишком велики, — нервно произнёс Гарри. — И ты можешь сделать только хуже.

Теперь отмахнулась Гермиона:

— Не поверю, что ты боишься!

— Нет, но меня удивляет, что не боишься ты! И я не стану рисковать без достаточных оснований. Давай сначала поговорим с Джинни. Кто знает, возможно, она в курсе насчёт очков или, например, что-то заметила, когда уходила. А покопаться в моей голове всегда успеем.

Гарри взял в руки метлу и направился к выходу. Потянул за кованую ручку и замер, услышав тихие размышления Гермионы:

— Не могу отделаться от ощущения, что в Хогвартсе что-то творится прямо у нас под носом. Карта Мародёров пропала. Рон озлобился. Я расклеиваюсь. Малфой… — тяжёлый выдох. — Не важно. Он всегда Малфой.

— Дурацкие провалы в памяти, — задумчиво вставил Гарри, пока Гермиона перечисляла пункт за пунктом: