Склеивая осколки

— Не преувеличивай. Это всего лишь квиддич, а не миссия по спасению мира! Всегда рядом, всегда самая-самая...

— Джинни! — серьёзно повысив голос, одёрнул Гарри. — Что ты... — продолжение фразы потерялось в ответном крике.

— Я. Не. Слепая, — перебила она, устав от подозрений. — И чтоб ты знал, не я одна это замечаю!

Она рывком выдернула из рук Гарри свою перчатку. Стиснула пальцами. Но не запустила. Хотя хотелось этого... Жутко!

— Да что за «это»? — героя сложно сбить с толку, однако у его девушки всё получалось очень легко.

В гневе она почему-то напомнила Молли — манерой говорить:

— Далеко не невинные прикосновения... милые улыбочки... особые подарки...

— Стоп. Стоп. Стоп, — Гарри жестом остановил поток претензий. — Вот сейчас ты меня вконец запутала! При чём тут кулон Блэков? Я что, сделал что-то нехорошее? Джинни, да что с тобой?!

Отгадка о причинах разговора замаячила на задворках сознания, но разум всё ещё не мог смириться с очевидным. Ревность? Кого к кому? Ерунда какая-то!..

— А ты ещё не понял? — резкий поворот головы, словно собиралась уйти. Рыжие волосы рассыпались по плечам. И весьма соблазнительно...

Но ревнивица не видела ничего, и даже блеск зелёных глаз показался проявлением первого чувства вины: как будто застукали на месте преступления.

— Гарри, дело не в том, что ты подарил... Ты мне даже не сказал, что собираешься это сделать!

— А это так важно? — недоумевал он. Почему девчонки придают подобным вещам так много значения? — Это просто подарок. Не более.

— Вот именно, что для тебя это не важно. Для меня — да. Иногда мне кажется, что между вами двумя близости больше, чем между нами!

На глаза Джинни навернулись слёзы. Но она не заплачет. Ни за что! Хватит с неё и детских рыданий вперемешку с мечтами.

— Какой близости? — Гарри почему-то покраснел. — Между мной и Гермионой ничего не было! Я вообще поражаюсь, что ты — именно ты — подняла эту тему. И говоришь глупости.

— То есть я теперь ещё и глупая?! — Джинни набирала обороты, пряча за обидой свои ожидания:

«Что так сложно сказать "Я люблю только тебя"? Хоть раз!» — она с трудом сглотнула густую слюну.

— Может и так... — согласилась Джинни. — Но это не значит, что не хочешь, чтоб было! Или Гермиона не хочет, — неожиданно горькие мысли прозвучали вслух. Вдруг показалось, что та виновата не в меньшей степени.

— О, Мерлин! Не переворачивай слова, Джинни! Перестань. Гермиона мне как сестра.

— Так ли? А ты для неё? Может, поэтому она и бросила Рона. Ты — всему причина. Может, дал ей повод надеяться...

— На что?! — возмутился Поттер. — Твоя ревность переходит все границы.

Гарри не верилось: ему устроили сцену! Как в каком-то мыльном магловском сериале. Джинни — не Лаванда, что она себе там придумала?

— Но это же... невозможно... — убеждал он. — Я не давал...

— Ты уверен? Вместо того, чтобы обвинять меня в необоснованной ревности, лучше посмотри на наши отношения моими глазами. Я всегда инициатор близости, — Гарри приоткрыл рот, чтобы возразить. — Не спорь! Ну, хорошо... Почти всегда. Даже та ночь после дуэли во многом заслуга — о, мать моя волшебница! — Гермионы. Ты сиял, когда смотрел на неё во время битвы с Дамблдором! Какая же она... красивая... умная... смелая...

— Но все смотрели, — нелепо оправдывался Поттер, поправляя немного сползшие очки.

— Мне нет дела до всех! — Джинни схватила метлу, словно собиралась огреть ей кого-нибудь или улететь. — Я видела многое, Гарри! — опять подступили слёзы. — И я не удивлюсь, если цветы на день рождения — твоя работа.

— Многое?.. — переспросил он. — Хватит. Я даже не собираюсь оправдываться в той ахинее, которую ты несёшь! — Гарри начинал злиться.

— Да что ты?! Разве на днях вы не обнимались у камина? Мне повторить, что ты ей сказал?

— Это другое! — возмутился Гарри, чувствуя неловкость. — Гермиона не в себе. Как и ты, впрочем, — последнюю фразу он произнёс гораздо тише.

— Может, услышишь уже меня и скажешь... то, чего я так жду!

Гарри растерялся: вот совсем не место и не время для подобных признаний. Не под давлением — точно.

— Джинни, перестань. Просто... Это же очевидно! — единственное оправдание, которое пришло в голову.

— Кому очевидно? Тебе? Что у вас с Роном за понятия такие?!

— Какие ещё «такие»? — Гарри нервно сжал кулаки. Палочка врезалась в ладонь. Он отложил её на скамейку. — Нормальные понятия! Слова — это всего лишь слова. Главное, что внутри... Поступки красноречивее слов. И если ты этого не видишь... — он развёл руками.

— То что? Договаривай! Я как раз не слышу, а вижу: ты воспринимаешь её боль ближе, чем собственную. Чем мою. Между прочим, однажды ты меня уже бросил... Я и теперь недостойна тебя, да? — Джинни снова отогнала слёзы и гордо вытянулась в струну. — А может, это ты — меня?

— Ты хочешь поссориться? — сердито выпалил Гарри. — На пустом месте? — он приблизился. Не железный ведь. Обиженная, расстроенная, задетая в чувствах девушка. Его Джинни. Так хочется приласкать, показать, что она вбила в свою хорошенькую голову всякие глупости...

— Мы уже ссоримся, Гарри, ты не заметил? — Джинни отступила, игнорируя очевидный порыв. Поцелуями проблему не решишь.

— Что ты хочешь от меня, я не понимаю!

— Правду, — выдохнула она. Сердце стучало как сумасшедшее. — О том, что у вас с Гермионой. Влечение? Любовь? Скажи...

Гарри устало покачал головой:

— Нет, — коротко и ясно.

Она сама знает ответ.

— Молчание — знак согласия, — Джинни чуть скривила рот и стала чем-то похожа на Рона. Покраснела. Озлобилась.

— Думай, как хочешь. Не вижу смысла десятки раз повторять одно и то же. Я ни в чём не виноват перед тобой, ты ошиблась.

— Ну конечно! Это же я близорука — не ты. Видел бы ты вас со стороны!.. О, Мерлин!

— Мне надоел этот разговор, — отчеканил Гарри. — Ни. О. Чём.

— А может, и я тебе надоела? — не этого Джинни ждала. Надеялась...

Она знала, что хочет услышать, но никак не выходило. Не те слова казались обманом или признанием вины...

— Обвинениями — да! — закричал Гарри. Его немного заносило, ситуация выходила из-под контроля.

— Так оставайся один! — Джинни стиснула пальцами метлу и, обиженная, выскочила из двери.

Вот теперь разговор действительно закончился. И в груди у Гарри заныло. Сдавило её, будто ржавым тугим ободом, до горящих ссадин. Броситься бы следом, но в ногах — слабость.

Он присел на скамейку и запустил пальцы в непослушные волосы.

Первая ссора с Джинни. Бредовая донельзя!

И, главное, из-за чего? Точнее, из-за кого.

Это что, у Уизли в крови — беспричинная ревность? Они с Гермионой просто друзья. Или нет? Мысли путались.

Гарри снял очки и отложил в сторону. Стал тереть глаза, пытаясь оживить воспоминания. Взгляды Гермионы. Прикосновения. Слова…

Неужели Джинни права насчёт неё? Да?.. Или нет?.. Но это чушь!

И вдруг...

Гарри почувствовал ледяную хватку. Сзади. Прямо на своей шее. Жуткий холод побежал по позвоночнику, к рукам и ногам, сковывая словно невидимыми цепями. Сознание меркло, правда, не сдавалось.

Гарри попытался нащупать палочку, но тут же кто-то неизвестный столкнул его и прижал ослабшее тело к полу. Казалось, что-то невозможно тяжёлое сдавило живот.

Всего лишь нога?

Чья?

Изображение расплывалось, только ломкий голос был узнаваем:

— Привет, Поттер. Надо же, я здесь сижу, ломаю голову, как вскрыть чёртову волшебную карту или подобраться к тебе поближе, а тут герой собственной персоной... И подружка так кстати бросила тебя на растерзание. Похоже, само провидение на моей стороне.

— Что?.. — прохрипел Гарри. — Тебе... — голос сорвался, а тело слабо выгнулось в попытке освободиться. Давление на живот усилилось, и Гарри сложно было сосредоточиться. Комната расплывалась, а потолок, казалось, вот-вот рухнет. — Нуж… — его горло сжали будто удавкой.

— Нужно? — продолжили за Гарри. — Десерт. Самый вкусный. Самый сладкий, — его обнюхали словно добычу. — Пахнешь обалденно. Гораздо вкуснее, чем остальные. А уж как сопротивляешься!.. Дамблдор не зря тобой гордился.

— Ты х…хочешь меня убить? — Гарри вцепился в ледяную руку, из последних сил стараясь оторвать её от шеи. Закашлялся.

В ответ — язвительный смешок.

— Что за идиот! Разве твои дружки мертвы? Нет. Я не люблю смерть. А если по правде, ненавижу. Она забирает самое дорогое у человека — жизнь. Всё остальное — мелочи, без которых можно протянуть добрых сто лет.

Теперь слова смешивались с презрением:

— У смерти мерзкое лицо. Она изуродовала мою мать. Твоих родителей. Многих... Смерть глупа, неразборчива и отнимает даже тех, кто этого не заслуживает! Расслабься, Поттер. Так будет намного проще. Я всё равно получу свою награду. Но самое забавное, ты потом об этом даже не вспомнишь.

Страх наполнял его с щемящей скоростью, разрывая последние нити, связывающие с реальностью. Но Гарри беспокоился только о друзьях. Вот он, ответ — перед глазами. Нечёткий, слабый, но всё-таки…

Гермиона гениальна. Только как не забыть? Как?!

— Что ты с ними сде... — холод усилился. Сознание мутнело и мутнело, а Гарри цеплялся за его остатки, пока грубые иглы пронзали мозг. — Ты... Кто ты? — сейчас имя — пустой звук.

Лёгкое пожатие плеч, словно говорящее «не знаю».

— Не смерть, — успокаивающий и стеклянный голос. Надломленный и беспощадный. — Прости, у меня нет выбора.

Ледяные слёзы закапали на пол, только Поттер этого уже не видел. Он, обессиленный, закатил глаза и, похоже, отключился.

— Эй, герой, я даже скажу тебе, кто следующий, но сначала… — сизые губы приблизились к лицу Гарри и обожгли тихим и плачущим:

— Спаси меня.

Не мольба. Не просьба.

Боль.

* * *

— Ты искал меня, Малфой? — Грэхэм Монтегю, капитан слизеринской команды, улыбнулся, обнажив неровные зубы. Было больше похоже на оскал, чем на дружеское приветствие.

Драко пнул прибрежный камешек в воду, обернулся и, невоспитанно сунув руки в карманы, саркастически выдал:

— Нет, блин, я гоняю Забини из удовольствия!

Грэхэм разглядывал Малфоя с видом министерского чиновника и всё ждал, что однокурсник закончит речь, но тот специально выдерживал паузу. Не хватало ещё кое-кому подумать, что наследник древней фамилии теперь на побегушках.

— Так в чём проблема-то? — щурясь, будто от солнца, поинтересовался Монтегю и подмигнул: — Давай ближе к делу, меня Паркинсон ждёт.

— Рассказывай!.. — усмехнулся Драко. — К Панси надо иметь подход, а у тебя слишком пошлые подкаты. Не стоит каждый раз демонстрировать, что ты хочешь с ней проделать. Не сработает!

— Так замолви за меня словечко, — протянул Монтегю.

— Это без меня. Давай лучше по существу. Я слышал, ты устроил негласный конкурс на место в факультетской команде.

— Времена такие, — важно отрапортовал Грэхэм и, пнув первый попавшийся камень, радостно констатировал, что тот плюхнулся гораздо дальше малфоевского. — Собираешься доложить Слизнорту? Я буду всё отрицать! Ты давно исчерпал кредит доверия, — Монтегю противно хихикнул.

— Заткнись! — зло выпалил Драко. — Сколько ты хочешь за место в сборной?