Склеивая осколки

Малфой развернул её к себе, притянул за лицо, жадно запуская язык в полуоткрытый рот. Глубоко и яростно, как ненормальный, стараясь пропитаться оргазмом и разорванными выдохами.

Как же вкусно она ответила на поцелуй, обещая этим слишком многое...

— Грейнджер, — протянул Драко. — Я должен сказать... — излагать требования только сейчас, конечно, опрометчиво, но в карих глазах есть что-то похожее на понимание. Или так кажется? — Ладно, потом…

Если Обскуро* не пройдёт, никто ведь не мешает не пялиться самому.

Он рывком усадил её на стол и потянул за ремень. Сам рванул молнию. И склонился к губам.

Что это? Грейнджер брыкается? И что она там говорит?

Он не понимает, но спорит:

— Поздно…

Всё слишком далеко зашло.

— Я не могу. Не-е-т. Не надо, Малфой, — задыхается, голос срывается, но упрямится, как последняя дура!

— Нет?! — разум отказывался верить. — Издеваешься?!

— Нет, не когда ты... такой... пьяный.

«Только не в свой первый раз!» — в эту минуту Гермиона не могла смириться и с правилами, и с огневиски. Несмотря на то, что сама, кажется, пьяна от нахлынувших ощущений.

Драко бунтовал.

Нет? Теперь?! Да он трезв как стёклышко! Ну почти… Возбуждение не в счёт. Если он хочет — многое не в счёт. Кровь, например.

— Нет, — Гермиона мягко, но решительно оттолкнула руки, тянущиеся к груди. Дёрнулась, ударяя металлическим кулоном по пальцам.

Драко перехватил вензель:

— Откуда это у тебя? — в памяти наконец всплыла картина из Мэнора.

Хестер (от анг. Hester — прим. автора) из рода Блэков. Древний предок Сириуса и его матери. И ответ почти перед глазами: буква «Н».

«Гарри — грёбаный — Поттер!»

— Подарок, — растерянно протянула Гермиона, не понимая, к чему такой интерес: — А поче... — она не успела закончить фразу. Лицо Малфоя леденело на глазах.

«Поттер», — пульсировало в его висках, поднимая острую жгучую волну ревности, нещадно убивая желание и способность мыслить здраво:

И за что такой щедрый фамильный дар с барского плеча? Грейнджер теперь принадлежит ему? За какие такие заслуги старинная вещь Блэков на шее у героической подружки? И почему даже сейчас столько упорства, будто собирается кого-то предать, а не отдаться!

«В который раз за день?!»

Злые гадкие мысли полились наружу:

— Что, двоих за день не потянешь, Грейнджер? Или Поттер не любит делиться?

Она вспыхнула возмущением.

— Да как ты смеешь, мерзавец?! Как у тебя только язык повернулся! Ты… ты… — подходящих слов не найти.

Гермиона спрыгнула со стола, поправляя приспущенные джинсы. Взгляд не горел — испепелял. Внутри — чудовищная смесь наслаждения и злобы. Боли и негодования. Поэтому сквозь зубы:

— Пошёл. Вон!

— Ого!.. Реакция пропорциональна оргазму. На сегодня — первому, не так ли? Что, и Поттер тоже не способен удовлетворить зазнайку? Ну, так беги — доложи, что я справился на раз-два! Пусть подавится! Посмотрим, сможет ли он трахать тебя после этого.

Малфой демонстративно медленно застёгивал брюки, а Гермиона боролась с желанием врезать ему точно между ног. Полуголая. Оскорблённая. Смущённая произошедшим и униженная подозрением.

Но почему-то с губ сорвалась догадка:

— Ревнуешь? — с вызовом выдохнула Гермиона. И нет стремления переубеждать. Спорить. Оправдываться.

— Вот ещё! — Драко скривил рот, но укол достиг цели. Сунув руки в карманы, он отступил. — Лишь поражаюсь твоей распущенности.

— Нет, ты ревнуешь, — теперь ухмыльнулась Грейнджер. — И знаешь что?.. Гарри лучше тебя! — слова, как пощёчина, отпечатались в извилинах Драко.

Её рука извлекла из кармана злосчастное письмо.

— А вот это... — Гермиона рвала его на клочки прямо перед разгневанной физиономией Малфоя. Бросила ему в лицо: — Ничего для меня не значит. Ноль. Как и то, что случилось, тоже. Два балла Слизерину за старания, и катись к чёрту!

«Вот херня! Херня! Херня! — Драко с трудом сдержался, чтобы не послать Грейнджер матом. — Слишком сильная реакция для шлюхи. Слишком правильная. Поттер её не трахает? Ведь не сказала, что да…»

Малфой потянулся за палочкой, выискивая способ ударить словом:

— Лучше так, Грейнджер, — один взмах палочки, и бумажные обрывки вспыхнули огнём. — Чтобы точно ничего не осталось. Всего пару баллов за петтинг? Значит, тебе не понравилось? Тогда убеди нас обоих. Потому что это не так!

Его голос сорвался на крик:

— И единственное, чего мне сейчас хочется, так это шарахнуть себя Обливиэйт! Чтобы держаться от тебя подальше. Потому что ты для меня — никто! Грязный эпизод. Пятно. Оденься, а то дружки запалят! Они ведь тебя не простят.

— Я ненавижу тебя, Малфой! Так ненавижу, что могу проклясть! Убирайся! — вопль отчаяния ударил в его обледеневшее сердце, расползаясь мелкими трещинами. Вызывая дикую боль.

Драко развернулся и, ни слова не говоря, распахнул дверь. Сделал шаг через порог. Один, второй, третий... Громко хлопнул ею и прислонился спиной к деревянной поверхности. Услышал, как что-то с грохотом ударилось в дверь изнутри, и зарычал. Зло. Дико. Про себя.

И вот теперь окончательно протрезвел от шёпота старых «добрых» демонов:

«Малфой, ты в дерьме! И вылезти из него будет ой как непросто».

Как минимум по тому, что, как идиот, забыл на подоконнике чёртову сумку!

[image_2951|center]

* * *

За окном стояла глубокая ночь. Гермиона сидела у камина на полу общей гостиной, поджав ноги, и, чуть раскачиваясь вперёд-назад, смотрела на огонь, прислушиваясь к треску поленьев. Всеми силами стремилась согреться от внутреннего холода, сковывающего тело, и пыталась забыть о жаре, настигшем так внезапно и так по-особенному.

И с кем?

Всё, что произошло с Малфоем, навалилось тяжёлым грузом, придавливая к полу, словно беспомощное существо.

За что?..

Гермиона подошла к Драко слишком близко и обожглась. Почти нестерпимо. Обида и наслаждение слились в одно целое. И вот сидишь тут, стараешься ненавидеть мерзавца, как можешь, а тело тоскует... Права была Джинни: открыв эту дверь, захлопнуть — не получается. Умом понимаешь, что надо. Стараешься заставить себя. Но упираешься в оправдания, которые сама же и придумываешь: его ревность, её отказ и непреходящая боль. И почему-то жалеешь о «нет», как последняя дура!

— Гермиона, — она на мгновение подняла глаза. — Что с тобой? — Гарри присел рядом, уже догадавшись, что чёткого ответа не последует.

— Не знаю. А почему ты...

— Не спрашивай, — перебил он. — Мне просто не спалось. Какое-то странное предчувствие беды, сам не понимаю откуда… Глупость, в общем.

— Знакомо, — прошептала Гермиона и, обхватив руку, уткнулась ему в плечо, чуть дрожа. — Ох, Гарри... Кажется, со мной что-то не так. Не знаю, что и почему, но не так, — рассказать даже лучшему другу, что чуть не отдалась Малфою, — невозможно. Как и объяснить собственные ощущения. Будто ломаешься изнутри и не в состоянии это остановить.

— Всё наладится, — только и смог произнести Гарри, гладя ослабшую ладонь. — Я рядом, — сердцем чувствовалось, что поддержка нужна ей больше упрёков. Как лекарство от невысказанных слов. — И я никуда не уйду.

Оба не заметили Джинни, появившуюся на лестнице в тот момент, когда Гермиона обняла Гарри, желая спрятаться от «новой» себя.

_____________________

* Obscuro (Обскуро) — заклинание появления повязки на глазах.