Склеивая осколки

Глава 6. Не верь, не бойся, не проси (Часть 2)

...Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить

Себя легко и свет небес не видеть…

Что ж это: зло старается любить,

Или любовь мечтает ненавидеть?

И. Северянин

Нет победителей и побеждённых. Есть лишь те, кто сражается, и те, кто приходит пировать на поле боя после сражения.

Л. Ривера

«Не бойся, — шепнуло подсознание. — Он тебе ничего не сделает. Это же не сон, а реальность».

Тогда почему кажется, что ночной кошмар продолжается? Вообще, весь этот бесконечно длинный день — сплошное испытание на выносливость.

Переступая мелкими шагами под прицелом волшебных палочек, Гермиона, вцепившись в руку Драко, стремилась если не вырваться, так хотя бы ослабить захват. Он слишком сильно сдавливал горло, вызывая приступы кашля.

Куда Малфой её тащит?

Куда? Чёртов Рон! Почему он не бросился за ней? Не остановил?

«Предатель, чёртов предатель!»

Но где-то там, глубоко в мозгу, уже завывало: «Сама-а винова-ата, Грейнджер. Куда-а тебя понесло-о?»

Ненависть к другу отступила на второй план. В голове яростно колотилась одна мысль:

«Что меня ждёт?»

И вариантов — больше одного. Очередные оскорбления? Унижение? Боль? Насколько сильная? И главное, за что?

А разве для этого нужен повод? Да. Он нужен почти всегда. Даже Малфою.

И тут он больно ткнул в ребро палочками — дуэтом, подгоняя. Но Гермиона не собиралась терпеть это молча:

— Полегче... — с тихим хрипом, — нельзя?!

И в ответ издевательское шипение над ухом:

— А кому сейчас легко, Грейнджер? Уж точно не мне!

Драко толкнул ногой дверь — та открылась. Проделать подобное с помощью палочек он не решился. Ведь это значило отвлечься, то есть понизить бдительность, и добыча могла вырваться на свободу. А этого ой как не хотелось! Хрупкое трепещущее тело в его власти — есть ли что-то слаще?

Есть.

Когда власти ещё больше. И пресытиться ею почти невозможно.

Драко сдвинул руку и обхватил ей тонкую шею, с упоением вдавливаясь пальцами в нежную кожу. Осторожнее и сильнее... Чтоб уловить испуганное биение сердца.

Вот оно...

Её слабое место.

Дефект.

Драко опять ощутил свои легкие: они сжались, выпуская животный порыв.

Гермиона почувствовала его обжигающий выдох. Он просочился под кожу и растёкся горячей волной за считанные мгновения. И тут же ответная реакция — по спине пронёсся холодок — снизу вверх. Достиг границы роста волос и рассыпался мелкими мурашками по всему телу.

«О, господи... Это сон».

Гермиона шире открыла глаза и с трудом сглотнула. Остальное произошло очень быстро. Драко отпустил её, позволив, наконец, сделать жадный глубокий вдох и ненадолго испытать пьянящее чувство свободы...

Лишь на миг.

Потому что резкий толчок в спину, словно преступника в камеру, заставил потерять равновесие и буквально ввалиться в пустое заброшенное помещение. Гермиона налетела бедром на край стола и тут же выпрямилась. Растирая ушибленное место рукой, успела подумать, что останется синяк.

Но это ерунда! Ведь впереди самое страшное:

Невыносимая... Пугающая... Пробирающая до костей... неизвестность.

Было слышно, как скрипнули ржавые петли. Гермиона поморщилась. Тихий звук раздражал, дёргая за расшатанные нервы будто за ниточки.

— Чего встала? Проходи, — язвительным тягучим голосом, таким же противным, как и скрип закрываемой двери. — Как видишь, я само гостеприимство.

Гермиона сделала несколько шагов вглубь комнаты. Поворот. И вопрос в лоб:

— Что тебе нужно, Малфой?

— У тебя приступ слабоумия? Я же сказал — поговорить, — знакомая ухмылка кривила губы, а кончик его палочки был направлен прямо в лицо Грейнджер.

Освобождённая от хватки Гермиона и не думала пасовать:

— Интересный у тебя способ вести диалог, — голос даже не дрогнул. Она была требовательна и холодна: — Верни мою палочку. Немедленно!

— Меня всегда удивляла необоснованная дерзость. И такая же самонадеянность. Палочка направлена тебе в физиономию, а ты ещё и приказы раздаёшь. Ха!.. Трудно изжить привычку считать себя самой умной?

Второй рукой Драко демонстративно повертел палочку Грейнджер, дразня.

— Верни, я сказала. Или... — мозг судорожно искал, чем дожать. «Доложу Макгонагалл? Нет. Сама уж как-нибудь справлюсь. Запутавшийся парень не василиск. Он даже не трёхголовый пёс — лает, но не кусает».

Гермиона не один раз прокручивала в голове подслушанное и сделала, как казалось, верные выводы.

— Что — или? — издевался Малфой.

Он сунул её палочку во внутренний карман пиджака, запахнул его и с самодовольным видом похлопал по ткани, куражась:

— Что ты сделаешь? Усыпишь занудной болтовнёй или выпрыгнешь в окно? Так давай, ночная фея Хогвартса! Надеюсь, ты умеешь летать. А не только совать свой длинный нос в чужие дела!

Драко переборол жжение в горле и отрубил:

— Свидетель ты хренов!

«Так вот в чём дело... Суд», — Гермиона попыталась сделать шаг вперёд, но тут же заметила, как напрягся Драко.

Стоп!

Ещё немного — и в неё полетит малоприятное заклинание. Но Малфой не Тёмный Лорд, с ним резонно хоть как-то договориться... Это вообще возможно?

— Малфой, я очень сожалею о твоей матери, — она старалась быть искренней. — Поверь, я не хотела... Это всё ужасно, — Гермиона внутренне выдохнула. Наконец-то она это сказала. Наконец-то дала понять, что понимает. Переживает, что страдает невиновный.

Пока виновный ни много ни мало готов за это прибить:

— Да неужели? Разве ты знаешь, что это такое — бояться за жизнь родителей? Ты?! Вечно озабоченная спасением грёбаного волшебного мира и не менее грёбаного Поттера! — Малфой не стеснялся в выражениях.

Способ Сандры обуздать гнев Драко не сработал. А кто сказал, что это легко?

Опасные нотки высокомерного голоса складывались в мелодию сладкой мести. Сейчас Малфою не нужны извинения. Он не хочет их слушать. Он жаждет... крови? Неужели это принесёт долгожданное облегчение? Око за око? А точнее, боль за боль?

Страх своими липкими лапами уже приклеился к телу.

Гермиона попыталась представить, насколько Малфой сильнее её. Теоретически. Да, она измотана и подавлена. А если использовать эффект неожиданности?

«Наброситься. Вырвать его палочку».

Вдруг она послушается нового владельца...

Но это риск. Слишком большой риск. С палочками всё очень ненадёжно, а осечка может дорого стоить. Неизвестность неизвестностью, но Малфой точно за это не похвалит.

«Врезать ему? Оттолкнуть? Рвануть дверь на себя и бежать. Бежать... Собьёт с ног? А вдруг промажет?»

Сколько мыслей... Стоило рискнуть. Главное, подойти ближе и мягко внушить:

— Как раз это чувство мне знакомо. Поверь... Я тоже боялась потерять своих родных. Не меньше, чем ты сейчас.

Гермиона прикидывала расстояние до выхода: метра два?

Казалось, Драко понял её намерения. Одним взмахом палочки запечатал дверь и, не говоря ни слова, следил за каждым движением, словно хищник перед броском. К тому же он откровенно наслаждался происходящим.

«Чёрт! Чёрт!.. — билось внутри. — Может... закричать? Позвать кого-то?»

Гермиона обернулась, представляя, как дёрнет на себя тяжёлую раму. Ох, как не вовремя... И глупо!

Малфой, цокая, покачал головой и направил палочку на окно. Всего мгновение — и надежда, словно дымка, растаяла в воздухе.

Вот гад!

Ядовито-довольный голос заставил внутренне сжаться. И ужаснуться:

— Знаешь, Грейнджер, можно, конечно, тебя связать... Или обездвижить... Но эти смехотворные попытки вырваться бесконечно умиляют. И да, я сильнее тебя.

Гермиона отшатнулась, ударившись о край стола. Поморщилась от боли и постаралась вернуть прежнее самообладание.

«Легилимент? — она мысленно выругалась: — Вот зараза! Пусть он бывший Пожиратель, но ведь ещё мальчишка! Как? Как?! В тюрьме этому не учат. Так... Думай. Думай. Чёрт, да нет же! Не думай!»

Драко усмехнулся и даже опустил палочку. Гермиона решила: то ли рука устала, то ли произведённый эффект удовлетворил. Информация — тоже сила, и отныне жертва об этом знала.

Теперь его серо-стальной взгляд проникал гораздо глубже — прямо под черепную коробку. Ещё не мучил, а снисходительно гладил против шерсти, приторно нашёптывая: «Дальше станет только хуже, милая».

Гермиона, уставившись в пол, изредка посматривала на Драко и, наплевав на осторожность, тащила из памяти всё, что читала про легилименцию, но из-за стресса и усталости всплывали лишь обрывочные сведения. И тут то ли из жалости, то ли потому, что всё это промелькнуло в сознании, Малфой решил прекратить спектакль:

— Некоторые мысли, всезнайка, несложно прочесть. Особенно когда оппонент напуган. А с некоторыми и напрягаться не надо: их физиономия как доска объявлений! Договориться со мной не выйдет, сразу забудь... Лекций по легилименции тоже не жди, я не собираюсь открывать все секреты. Прочти книжечку. На досуге. Если выберешься...

«Если выберешься...» — последняя фраза заставила Гермиону почувствовать ком в горле размером с орех, а в мыслях — нагромождение:

«Путать сознание Малфой не способен, для этого нужен приличный опыт. А его не ахти. И уж точно не пойдёт на убийство. Раз ты слышишь меня, вспомни, я спасла тебя! И одно дело — месть, другое — преступление. Я не дура. Ты хочешь напугать меня посильнее, чтобы пробраться своими мерзкими щупальцами ещё глубже. Не дождёшься!»

Но что значит приказать себе не бояться? Страх — эмоция, предупреждающая об опасности. Иногда велеть себе «Не бойся» — всё равно что «Не смотри вниз». Обязательно сделаешь!

Гермиона решила — пришло время для нечестных приёмов. А именно, для шантажа. Она скрестила на груди руки и уверенно заявила:

— Твои угрозы — пустой звук. За тобой следят. И если ты...

— Не занимайся словоблудием, — Малфой не церемонился. Он чуть приблизился, сузил глаза и прошипел: — И блефуй увереннее, дура! Пронюхали про надзор и злорадствуете в грёбаном семейном кругу? Да, за непростительные меня отправят в Азкабан — Министерство отслеживает такие заклятья, но неужели ты наивно полагаешь, что нет других способов причинить боль?

Гермиона отступила, отрицательно качая головой. В иных приёмах сомневаться не приходилось. Ещё несколько минут назад Рон проделал это с превеликим удовольствием! Даже без палочки.

— И для справки, Грейнджер, кто тебе внушил эту собачью чушь, — ударение в слове прозвучало намеренно громко, — что, вдоволь насытившись страданиями, я не войду в тюрьму как победитель? Воспоминания скрасят мне годы заточения. Уж поверь...

— Ты же хотел поговорить, — Гермиона отступала всё дальше и дальше, глубоко в душе надеясь найти выход из положения. А невольный страх, словно тень, следовал по пятам.

— Надо же... Память проснулась!

— Повторяю вопрос: что тебе нужно, Малфой? — Грейнджер старалась говорить как можно спокойнее. Бояться — это нормально. Главное, не дать страху захватить сознание. А становиться лёгкой добычей — не в её характере. — Я не могу изменить прошлое. Я не хотела подставлять твою мать. Но если ты способен переживать за родных... Испытывать боль... Ты не слаб. Ты живой человек, Малфой. Ты такой же, как я...