Склеивая осколки

Глава 12. Бойся своих желаний

И мысли падают с дерева несозревшими.

Л. Витгенштейн

Гордость возвышает, гордыня же — разрезает на части.

А. Миропольцева

— Гермиона, — негромко позвал Гарри.

Всё-таки библиотека... Но если лучшая подруга не на шутку увлечена чтением, одной попытки обычно недостаточно:

— Гермиона! — уже намного громче, устраиваясь напротив вместе с Джинни, — я должен тебе кое-что рассказать.

Он осмотрелся. По выходным в библиотеке народу крутилось совсем немного, что и неудивительно. А мадам Пинс, похоже, разбирала новую партию книг, и отрывалась она от любимого занятия только по крайней необходимости.

— Что случилось? — Гермиона перевернула страницу и подняла глаза. — Говори потише, Гарри. Я прекрасно тебя слышу. Просто задумалась, — и покосилась на Джинни.

Напряжённость между ними по-прежнему сохранялась, но каждый, поразмыслив, решил, что проще не касаться больной темы без особой надобности. Гарри испытывал дикую неловкость вперемешку с чувством вины, Джинни всё чаще жалела подругу, а Гермиона предпочла ни с кем не обсуждать то, что на самом деле творилось в её сердце. Тем более есть проблемы поважнее.

— Может, найдём более уединённое место? — предложила Грейнджер.

Она огляделась. Посмотрела на Гарри. Но тот, пожав плечами, продолжил:

— Вообще-то, это Джинни настояла, чтобы я не молчал... — он смутился: — Кхм... Как рыба. Говорит, это может быть важным.

— А ты так не считаешь? — уточнила на всякий случай Гермиона.

— Всё не так просто, — Гарри нервно тёр пальцами лоб.

А она взглянула на Джинни. Вид у подруги был обеспокоенный.

— Считай меня ненормальной, — прошептала та, — только с Гарри что-то не так. Не знаю, что именно и почему, но эта мысль не даёт мне покоя. Давно не видела его таким… Серьёзным, что ли. Без искры в глазах. Он злится, что я чуть ли не слежу за ним! Поверь, это не ревность...

Гермиона почувствовала лёгкий словесный укол, но проигнорировала: чем яростнее отрицание, тем сильнее подозрения. Она всё уже сказала однажды.

— В общем, я беспокоюсь, — откровенничала Джинни. — Его разбитые очки просто из головы не выходят. Сама говорила, в Хогвартсе что-то нездоровое творится. А у некоторых, — она многозначительно посмотрела на вечно попадающего в истории Поттера, — фантастическая способность притягивать к себе неприятности. Сколько уже можно бояться его потерять!..

Последняя фраза прозвучала очень взволнованно, и Гермиона вдруг подумала, что природа ревности Джинни, скорее всего, сложнее, чем «не тронь, он — мой!». Гибель Фреда, псевдоубийство Гарри, смерть друзей — всё это навалилось разом. А люди, даже самые сильные, порой сгибаются под тяжестью событий. Страх потери очень схож с чувством собственности.

Гермиона успокоила Джинни:

— Это всего лишь предположения. Никаких доказательств нет. Может, я параноик и ищу чёрную кошку в тёмной комнате, а её там нет. Или ты что-то вспомнил, Гарри? — поинтересовалась Гермиона, вглядываясь в его озадаченное лицо.

— Я бы так не сказал, — он погладил под столом ладонь Джинни, давая понять, что рядом. — А с этими разбитыми очками больше вопросов, чем ответов. Если это сделал я, случайно, то поиск виновных — вообще полная глупость. Стал не хуже тебя: думаю-думаю-думаю! Есть спокойно не могу, всё ищу подозрительный взгляд, прислушиваюсь к чужим разговорам. Ещё немного — и я решу, что это работа Рона!

Сарказм мог иметь под собой основания, учитывая его излишнюю вспыльчивость и уверенность, что Гермиона в душе сохнет по Гарри: Джинни вчера заявила что-то в этом роде.

— Я знаю, ты обижена, — продолжал он, — но поговори с ним. Начистоту.

— Да?! И что же она ему скажет? — Джинни легонько пнула Гарри под столом.

Иногда раны лучше не бередить. Глядишь, и затянутся.

— Нет, правда, о чём поговорить? — Гермиона, вздохнув, возвела глаза к потолку.

И попыталась представить, как это будет выглядеть. Не исключено, что всё сведётся к взаимным обвинениям и новой ссоре. А исполнение обещания опять отложится на пару недель. Если не месяцев! Гермиона не всегда помнила свои сны и поэтому самым разумным объяснением последних упрёков посчитала происки Морфея. Однажды ей привиделся Локонс, набивающийся, мягко выражаясь, в кавалеры. Но это же не значит, что к нему есть какие-то скрытые чувства. Рон возомнил невесть что!

— О своих подозрениях насчёт него, — извиняющимся тоном произнёс Гарри, понимая, что просьба прозвучала двусмысленно. Речь ведь шла не о чувствах. — И меня, — добавил он. — О провалах в памяти. Со мной Рон почти не общается. Честно, я пытался спросить, как договорились, случалось ли с ним что-то похожее...

— И как? — Гермиона понизила тон, как будто вот-вот откроется страшная тайна.

Гарри очень достоверно скопировал интонацию Рона:

— Ну... Я всегда помню, где был и что делал. И с кем. Что, опять влип во что-то?

Гарри сердился даже от ненамеренного намёка на произошедшее в раздевалке. Недоразумение — не повод выслушивать ядовитые уколы. Но в то, что Джинни взяла и доложила об этом брату, не верилось.

Чаще всего.

— В общем, понятно, что он на меня зол, — сообщил Гарри, не оглашая причины. — И неясно, когда это закончится, — он виновато опустил глаза.

— Так что ты мне хотел рассказать? — поинтересовалась Гермиона, взмахом палочки делая в книге магическую закладку.

— Это даже не воспоминание, а некая тень. Ощущение дежавю. Но с каждым разом мне всё сложнее и сложнее разгрести какую-то кашу в башке, да и образы очень размыты, — Гарри усиленно напрягал память. — Будто меня душат. Я уже не слышу шёпот, чувствую только необъяснимый холод, пробирающий до костей. Если честно, смахивает на забытый кошмар.

Гарри ненадолго снял очки и потёр пальцами глаза, как от перенапряжения:

— Но если на меня действительно напали, почему я ничего не помню? Жив и здоров. Никаких следов на теле. Ничего не болит. Может, это просто галлюцинации? Ложные воспоминания. Как тут разобраться?! — теперь Поттер злился на собственную беспомощность.

— Гарри, — начала Джинни, — я не уверена, что ты вроде как здоров, — она вдруг выдала сумасшедшее объяснение: — Как твой шрам?

— Господи, что ты... — Поттер повысил голос, но вовремя спохватился: — ...говоришь? Нет, Волдеморт мёртв. Во мне нет ни капли Реддла, уверяю тебя! С этим покончено, — Гарри уставился на Гермиону в поисках поддержки.

— Нет, не переживай, — успокоила она. — Волдеморт — это уже история.

Гарри и Джинни переглянулись.

— Может, и правда ничего не случилось, — Гермиона обдумывала услышанное прямо на ходу: — Может, для последствий мало времени прошло. Может, просто дурацкие совпадения. Как же я ненавижу эти «может»! — она громко захлопнула книгу.

Джинни вздрогнула.

— Но-о... — протянула Гермиона, — давайте пока будем исходить из предположения, что это не сон. Других зацепок всё равно почти нет. Если зайдём в тупик, тогда и станем переживать.

— А почему «почти нет зацепок»? — переспросил Гарри. — Значит, что-то всё-таки есть?

— Карта Мародёров, — как будто между прочим, сообщила Гермиона. — Иногда мне кажется, что это звенья одной цепи. Про волшебный пергамент мало кому известно, но с другой стороны — это же Хогвартс. А слухи распространяются помимо нашей воли. Проникнуть в гостиную негриффиндорцу сложно, но возможно. Не исключено, что твоя слава, Гарри, не даёт кое-кому покоя.

Гермиона чуть приподняла подбородок и тряхнула волосами:

— Давай вернёмся к видениям. Что-то должно было подтолкнуть память. Теоретически. Что ты видел? — Гарри пожал плечами. — Услышал?.. Делал?..

Он покраснел. Наступила тишина. Кажется, вот этого он и опасался: интимных подробностей.

На вопрос ответила Джинни:

— Извини, конечно, но мы занимались любовью, — сочувственно глядя Гермионе в глаза.

И тут же посмотрела на Гарри с возмущением:

— Какой смысл скрывать? Мы ничего плохого не делали. А она, — речь шла, конечно, о псевдосопернице, — взрослая девочка и сама разберётся, как дальше жить!

Гермиона мысленно закричала на всю библиотеку, заставив подпрыгнуть от неожиданности обычно уравновешенную мадам Пинс: «Я не хочу Гарри! Не его!..» Идея отдавала идиотизмом.

— Ты пытаешься сказать, — ненадолго задумавшись, выдала Джинни, — что Гарри изменял мне неизвестно с кем?! — она покраснела от злости и негодования.

Жди беды... Ревнивица уставилась на подругу с немым вопросом, искренне надеясь услышать: «Конечно, нет, что ты!»

— Я не знаю, — Гермиона не смогла солгать. Что случилось на самом деле — жуткая загадка, над которой сама бьёшься и бьёшься, а толку ни на грош.

— Я — знаю! — возмутился Гарри. — Я не мог. Просто не мог!

Он опять погладил под столом руку своей девушки, но она, сомневаясь, выдернула её в тот же момент.

— Здесь что-то другое, — заключил Гарри. — И дураку ясно!

Джинни опустила глаза. В воздухе повисло напряжение. Она сама настаивала на разговоре, а теперь новые подозрения ранили в самое сердце.

Гарри решил сменить тему. В конце концов, добавить больше нечего:

— А что ты читаешь, Гермиона? — он развернул книгу: — «Древнейшие магические дома Англии»?

Джинни приподняла одну из брошюр со стола:

— «Легилименция и её особенности», — она потянулась за второй: — «Тайны Отворотного зелья». Зачем тебе всё это? — неподдельно удивилась Джинни.

Неужели решила воспользоваться магией? Так на умницу-Грейнджер не похоже...

Гермиону ещё вчера посетила странная идея: попробовать избавиться от одержимости Малфоем с помощью волшебства, но список ингредиентов и сложность изготовления впечатляли. А талантливым зельеваром лучшая студентка Хогвартса себя не считала.

— Я просто интересуюсь всем подряд. Как обычно, — вышло не очень убедительно. И пусть! — Вот так и до истории дома Блэков добралась.

Гермиона просунула руку под блузку и продемонстрировала кулон друзьям:

— Хотела узнать, кому он принадлежал. Из чистого любопытства.

— Только не говори, что это какой-то загадочный артефакт, заколдованный самим Мерлином! — выпалил Гарри и чуть не вытянул руку, чтобы дотронуться до собственного подарка.

Хорошо, передумал. Того и гляди, Джинни запустит чем-нибудь тяжёлым. И будет, вероятно, права...

— Да нет, — ответила Гермиона, пряча украшение обратно. — В том-то и дело, что самый обычный. Никаких следов магии. Ценности особой не представляет, не считая возраста. Да и то, ему всего лет двести. Хестер Гамп, жена Сириуса Блэка — не твоего Сириуса, конечно — хранила кулон в память о пропавшей матери, урождённой Мелани Гамп. Она исчезла накануне своего девятнадцатилетия. Из-за того, что её рано насильно выдали замуж — варварство какое-то! — многие посчитали, что это адюльтер и банальное бегство от нелюбимого мужа.

— А разве это была не типичная практика? — спросил Гарри. — Я про брак.

— Дикий обычай, — резко высказалась Гермиона. — Но мне как-то слабо верится, что Мелани — тихая, малозаметная и достаточно послушная девушка — бросила маленькую дочку ради мужчины. Семья Гампов долго её разыскивала, но единственное, что удалось отыскать, — этот кулон. Ходили слухи, что она появлялась в разных частях Англии какое-то время, только её муж в гневе проклял жену-изменницу, и возможно, это и стало причиной того, что Мелани так и не нашли. Её дочь, Хестер, передали на воспитание Гампам, ведь родной отец лишил её не только фамилии, но и любви. Жестоко, конечно... В конце концов Гампы, устав от слухов, отреклись от неблагодарной дочери-беглянки, и драгоценность так и хранилась в семье Блэков. А всё потому, что мать Сириуса — Урсула — хорошо знала Мелани и отказывалась верить наговорам.