Склеивая осколки

— Ты набрасываешься на меня… — краска невольно залила её лицо при воспоминаниях о губах Гарри. А точнее, оттого, что они так не похожи на другие, искушающие одним лишь дыханием, — с… с п...

— Поцелуями, — закончил за неё Поттер и обернулся. Он не мог не заметить смущения, о причинах которого предпочёл не думать. (Сказала же «ничего такого»!) — С этими чувствами я тоже того... Прости меня. Я не должен был…

Он внезапно замолчал, будто почувствовав неладное, а Гермиона только собралась прервать приступ абсолютно ненужного самобичевания, как вдруг:

— Так рисковать? — срывающимся голосом продолжила Джинни, словно залепив Гарри пощёчину. — Да, вас же могут застукать, — язвительный тон только подливал масла в огонь. — А ещё ты не должен был мне врать!

Джинни стояла в дверях, крепко сжимая палочку, разрываясь от желания остаться и врезать обманщику. Но предпочла развернуться и уйти, тряхнув копной рыжих волос.

— Догони её! — воскликнула Гермиона. — Объясни! — видеть поникшего растерянного Гарри непривычно. Почему когда дело доходит до чувств, даже герои теряются?

— Не буду, — убитым тоном выдал он, прислоняясь к стене. — Я, наверное, сам виноват — выкинул... э-э... номер, но Джинни могла бы и верить мне, если…

«...любит», — сама мысль казалась обманом.

— Одно подозрение, — добавил Гарри, — и она готова сбежать от меня. Разве это нормально, Гермиона? Нет, ненормально. А пытаться переубедить того, кто глух и слеп, — неблагодарное занятие. Так что это конец.

— Да что с тобой?! Так нельзя! — во весь голос заявила она. — Конец? Глупость какая-то! Это мы ещё посмотрим, — и бросилась к двери, подавляя дикое желание силой потащить за собой героя магического мира, пасующего перед обычными человеческими трудностями.

Жажда справедливости оказалась сильнее принципа не вмешиваться в чужие отношения. Да и когда сама невольная виновница ссоры, это отходит на второй план.

Дружба важнее!

* * *

Гермиона, смерив Гарри прощальным неодобрительным взглядом, бежала вслед за Джинни в направлении замка. И долго не решалась её догнать или окликнуть, прокручивая в голове то, что скажет. Найти нужные слова совсем не просто, особенно когда сердце колотится от несправедливых обвинений. От обилия мыслей. От поисков истины в череде загадочных событий и ещё бог знает чего!..

Так много для одного человека, даже если ты — Гермиона Грейнджер.

— Джинни, — взволнованно позвала она почти у дверей Хогвартса. Ноль реакции. — Джинни, стой, — бесполезно. Даже шаг ускорила. — Стой, я сказала! — громко, нагло и требовательно.

И откуда взялись приказные нотки? Но лучшая защита — нападение, а оправдываться — равноценно признать вину.

На удивление, подобная тактика сработала.

— Ты… сказала? — холодным металлическим голосом.

Возмущённая Джинни остановилась и обернулась. В светло-карих глазах блестели слёзы. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не бросится ей на шею со словами утешения.

Нет, с эмоциями надо что-то делать!

Очень сложно объяснять заблуждающемуся, что он ошибается, не превращая разговор в оправдания, но оставить всё как есть — за гранью возможного. Джинни лучше самой понять, что вбила в голову глупости, иначе новые сцены ревности неминуемы. Когда между двумя девушками якобы встаёт парень, их дружеские отношения трещат по швам. И, кажется, этот разрушительный звук даже режет слух, вдвойне усиливая раздражение.

— Кто дал тебе право так со мной разговаривать? — сквозь зубы процедила юная копия Молли Уизли в гневе и приблизилась, стараясь испепелить взглядом. Но Грейнджер сложно испугать бессмысленной яростью.

— Нам надо поговорить, — гораздо спокойнее произнесла Гермиона. — А ты сбегаешь, погружённая в собственные страхи и подозрения. Ничего не было!

— Да что ты говоришь?! Ещё скажи, что мне послышалось! — саркастически выдала Джинни и закусила губу, из гордости сдерживая новый поток слёз. — Поздравляю! Он теперь твой!

— Гарри мне не нужен, — ровно ответила Гермиона. Хотя хотелось закричать так громко, чтобы слова ещё долго стояли в ушах ревнивицы и не пускали туда чужие домыслы.

— Тем хуже для него. Потому что мне теперь тоже! — Джинни резко развернулась.

Очевидная ложь толкнула на отчаянный шаг. Гермиона перешла в наступление.

— Прекрасно! — крикнула она вслед. — Мы устали скрывать свои чувства. Как и таиться по углам! Давно надо было плюнуть на мораль...

Раздувать огонь ревности очень опасно. Но Гермиона надеялась, что увеличенные до абсурда подозрения лопнут, как мыльный пузырь, просто не выдержав такого давления.

— Что? — Джинни замерла, не в силах сделать следующий шаг.

Странная, почти садистская потребность ревнивых людей слышать придуманную нездоровым воображением истину приковала ноги к каменным ступеням. Джинни обернулась. Пальцами убрала с лица прилипшие к щеке и губам волосы.

— Что слышала! — Гермиону заносило.

Превращать больные фантазии в реальность — сумасшествие. Или Джинни взбесится ещё больше, а злость полезней отчаяния... Или сломается, сама отталкивая от себя боль. Из чувства отрицания и самосохранения.

Гермиона не щадила Джинни:

— Гарри любит шептать признания. И держаться украдкой за руки. Как и я.

— Что ты несёшь?! — рыжие брови взметнулись вверх. — Зачем ты?.. — окончание фразы потонуло в безмолвном крике.

— Целоваться, когда ты не видишь. Жадно и жарко, — выпалить такое Гермионе проще, на миг представив себя с Малфоем.

Как же ускорилось сердце! Она опять творила нечто неправильное, и остановиться не хватало сил. Всё смешалось, ломая её прежнюю изнутри. Уничтожая неписанное можно-нельзя.

Джинни часто моргала, не веря собственным ушам. И тут жестокий удар в саму суть:

— Заниматься любовью, забыв о том, кто мы, — уже шёпотом, но слова прозвучали нестерпимо громко. — И дрожать от самой мысли о близости.

— Замолчи! — закричала Джинни, прикрывая уши ладонями. — Это гадко! — щёки пылали от гнева и злости. Сходство с младшим братом иногда поражало.

Гермиона приблизилась и склонилась к самому уху:

— Это ещё почему?

— Потому что ты врёшь, — выдохнула Джинни. Безумный взгляд метал молнии. Гарри не мог с ней так поступить. Просто не мог! Даже слёзы от негодования отступили.

— То есть теперь ты в этом уверена? — Гермиона отстранила её руки. — Потому что звучит нереально, да? Я тебе больше скажу — нелепо! Однако ты разом забыла о чувствах Гарри и напридумывала себе весь этот бред, будущий или прошлый, причиняя нам боль. Всем троим! С чего вдруг? Потому что кто-то что-то сказал?! И теперь можно наплевать на то, что мы дружим с детских лет? Что для Гарри амортенция всегда пахнет тобой? Что скрываясь от Волдеморта, он любил разглядывать карту Мародёров, с волнением следя за маленькой точкой с именем Джинни?

Неизвестная тайна, казалось, дотронулась до самого сердца ревнивицы, и оно откликнулось взаимностью.

Гермиона испытала облегчение:

— Что сейчас Гарри с тобой, а не со мной, и никогда не желал иного? Что я скорее поцелую Малфоя, чем его? — она опешила от того, что сорвалось с губ: страшная правда. Но обратной дороги нет.

Джинни остолбенела от такого сравнения, однако действие оно определённо возымело. Глаза прояснились.

— Мне продолжать? — со сбившимся дыханием спросила Гермиона.

— Ну ты загнула! — криво улыбнувшись, сказала Джинни, переминаясь с ноги на ногу, то и дело бросая взгляд в сторону раздевалки. — Малфоя?!

— Это я образно, — бездумно взмахнув в воздухе палочкой, спешно поправилась Гермиона.

— Ты — чокнутая, — прозвучало, скорее, как комплимент. Потому что Джинни улыбнулась. — И, судя по словесной провокации, полна неожиданных сюрпризов. Чувствую, Рон не зря так злится из-за твоего «нет». Многое упустил.

— Перестань! — возмутилась Гермиона. — И прости, что, кажется, перегнула палку. Но не только тебе было плохо!

— Нет, всё нормально. Ты хотела, чтобы я взглянула в глаза страху чуть ли не буквально. Только зачем?

— А как иначе заставить себя услышать? Прежде чем рубить с плеча, дай Гарри шанс объяснить. Твоё недоверие обижает его. И меня тоже. Подумать только, я увлеклась Гарри! — сарказм в голосе чуть ли не искрился. — Не больше, чем ты Роном!

— Сравнения у тебя! — Джинни усмехнулась. — Но я же слышала... — почти оправдывалась она.

— Что именно? Пустые извинения?! Гарри просто принял меня за тебя. И уверяю, мы не целовались, — Гермионе стало неловко от собственных слов, потому что ощущения от его прикосновений вспыхнули в памяти яркой вспышкой, вновь вызывая необъяснимую тоску.

Но заявить Джинни такое в лоб, значит, немного её запутать. Заставить поговорить. Выслушать, наконец. А лучший друг, похоже, всё ещё не в себе, раз до сих пор не появился на горизонте. И подтолкнуть глупых влюблённых друг к другу так приятно... Ведь уже видишь, что тянет.

— Не целовались? — удивление в голосе зашкаливало. — Ничего не понимаю… — Джинни задумчиво заправила рыжие локоны за ухо. — Как-то слабо верится, что Гарри нас перепутал.

Развеять подобное сомнение Гермионе оказалось несложно:

— Да? А тебе не кажется, что если бы я лгала, то со своим аналитическим умом могла бы придумать и более железное оправдание? Забудь про это недоразумение, прошу! Это же Гарри! Твой Гарри. И его, возможно, околдовали. Там, в раздевалке. И вместо того, чтобы искать виновных, мы впустую выясняем отношения.

— Что значит «возможно, околдовали»? — искренне забеспокоилась Джинни.

— Повторяю, тебе лучше поговорить с Гарри. Жаль, затащить его к мадам Помфри равносильно подвигу. Может, рискнёшь? — совершенно серьёзно предложила Гермиона. — Нет? А то я очень устала от споров. Нужно многое обдумать, — тема «разбитых очков» временно откладывалась. Пусть друзья сначала между собой разберутся. — Что на тебя вообще нашло?

— Я не знаю, — Джинни пожала плечами и сделала пару шагов по направлению к полю. — Ты явно что-то от меня скрываешь. И всё казалось таким подозрительным. Той ночью, когда Гарри обнимал тебя, тоже.

Гермиона возмущённо вскинула руки.

— Так ты видела! — не вопрос, а утверждение. Вносящее некоторую ясность в сцену ревности. — И что? Разве это было похоже на объятья влюблённых? Давай честно!

— Не знаю, — Джинни замялась, припоминая злосчастный вечер.

— Уже прогресс, — довольно констатировала Гермиона. — Недавнее «да» сменилось сомнением. Я не знаю, почему мне что-то проще рассказать Гарри, а что-то — тебе. Так уж вышло. А теперь иди к нему, мавр в юбке! — она жестом поторопила подругу скрыться из виду.

— А как же фрезии? — Джинни, похоже, решила выяснить всё сразу. — Это не просто приятный сюрприз — признание. Неужели ты до сих пор не знаешь, от кого цветы, Гермиона? Не от Малфоя же!

Шутка осталась без ответной улыбки. Его «подарок» по-прежнему не давал покоя, стоило воспоминаниями погрузиться в шёпот, смешанный с удовольствием. Обидой и злостью в серых глазах. И даже взаимной ненавистью.

— А это имеет значение? — Гермиона отмахнулась. — Для тебя ведь главное, что не от Гарри.