Склеивая осколки

На каникулах альма-матер пустела. Переодевшись, Драко вышагивал по безлюдному коридору, чувствуя себя маленьким властителем Хогвартса, где даже плаксивое привидение защищает его от постороннего глаза.

Но сегодня Миртл не пряталась в туалете, и это большой минус, ведь, возможно, она заметила что-то... неправильное. Как говорится, спрос не грех, только с этим не повезло. Видно, призракам не чужды человеческие праздники.

И главное, вокруг практически ни души.

Идеальное время для нападения.

Драко вытащил палочку, невольно оглянулся, избегая удара в спину, и взлетел, отдаваясь любимому чувству свободы. Без остатка. И когда ноги опустились на холодный сырой камень Тайной комнаты, факелы вспыхнули, встречая долгожданного посетителя.

Драко поправил мантию.

Волдеморт, похоже, никогда не спал. Его расколотые ипостаси бодрствовали по очереди, поэтому застать Тёмного Лорда врасплох было невозможно. То, как он расщепил душу и на сколько частей, Драко предпочёл не знать, ему хватало и того, что его собственная оставалась единой. Искушая вчерашнего узника сверхвозможностями, Реддл ошибся: он сам, своим Я служил противоядием от соблазна.

— Чем обязан? — даже эту фразу Волдеморт мог сказать снисходительно, подчёркивая убогость собеседника, едва двигая тонкими, нитевидными губами.

Но Драко решил разбавить превосходство ехидством:

— Соскучился.

— Не фамильярничай, Драко. Что за тон?

Малфой еле сдержал ухмылку:

О, Мерлин... С кем же он сейчас говорит: с призраком отца?

— Какое сегодня число? — Реддл совсем потерял ощущение времени, что жутко раздражало.

Будто он снова бестелесное существо — паразит, шарящийся по углам и не представляющий, как долго это продлится. Реддл ненавидел состояние, лишний раз напоминающее о смерти, ведь только она безвременна.

Драко, разглядывая стену чуть выше лысой головы, старался говорить непринуждённо:

— Рождество. Время подарков, — он сунул руки в карманы мантии, лишь бы перестать постукивать волшебной палочкой по ноге, выдавая напряжение. — И я пришёл поделиться планами по захвату мира.

— А не слишком ли ты возбуждён для захвата ми-ира? — Реддл закончил фразу пафосным тоном.

— Нет, — Драко чуть приподнялся на носках. — Мир слишком велик, и нужно начинать с малого. А именно — медленно и верно подавляя всех, кто попробует мне помешать. Я не собираюсь тихо сидеть и ждать, когда Азкабан уничтожит мою семью.

Драко рассчитывал, что такая правда притупит бдительность Волдеморта, потому что тот прекрасно знал, что значит семья для Малфоев. Знал не душой, но собственной жизнью.

— Тогда начинай, — Реддл царственно вытянул свои длинные костлявые пальцы.

— Захватывать мир? — сыронизировал Драко.

— С властью не шутят, мальчишка! — Реддл наслаждался каждым словом, как дорогим вином: — Любая власть прекрасна. А абсолютная власть — абсолютно прекрасна. Мне даже любопытно, как ты, неспособный убить и маглу, собираешься противостоять...

— Поттеру? — Драко не дал договорить. Он сохранял дистанцию и чувствовал, что ходит по краю, пытаясь допросить Волдеморта: — Да легко!.. Ты ведь знаешь про Обливиэйт больше, чем другие, Том. Не хочешь поделиться этим? Так, ради забавы.

— Если ты до сих пор не научился его накладывать, разве моя в этом вина? Это ге-ены.

Бестолковые.

Реддл ответил нараспев, наполняя слова отвращением, и настенные факелы вспыхнули ярче. Драко безупречно угадывал унизительные ноты и ощутил себя восьмилетним мальчишкой, когда малейшая обида заставляла огонь разгораться. Давненько такого не случалось, но он сам вступил на опасную территорию, заговорив о семье.

Это его первое Рождество без родителей.

И, увы, не последнее:

— А я разве об этом? — хмыкнул Драко. — Я просто хочу гарантий, что ни одна очкастая рожа не сможет его снять. Подкинь пыточное заклинание против Поттера, и я порадую тебя известием, что уничтожил воспоминания о его папочке и мамочке навсегда. И любой, кто прикоснётся к его сознанию, причинит такую боль, что смерть сойдёт за благо!

— Мечтатель ты, Драко. И этим, наверное, в Нарциссу. Идея твоя хороша, если бы не одно «но»...

— Какое? — Драко балансировал между двух врагов: Тёмный Лорд и Сколопендра. И если первого он не боялся (чёрт, правда, уже не боялся!), то второго — тем более.

Голос Реддла тянулся резиновой лентой:

— Какое? Самое очевидное, конечно. Как ты собираешься это сделать, если такого заклинания не существует? В волшебном мире много всего, до чего ты ещё не дорос, и подобная магия не исключение.

Драко пытался отличить ложь от правды, а Волдеморт заговорил тише, будто прислушивался к каплям, разбивающимся о мокрый пол подземелья:

— Да, чужой Обливиэйт для меня не преграда, — иногда он говорил о себе в настоящем, отторгая реальность. — Если глупо стереть воспоминания, а не изменить, это даже не проблема — так, проблемка. И как бы ни был велик маг, наложивший Обливиэйт, достаточно препарировать жертве сознание, и достанешь оттуда даже то, что она сама не помнит. Хотя бы по частям...

— Что-то мне подсказывает, что после этого она вряд ли останется нормальной.

— Сострадание? — Реддл обвёл надбровную дугу пальцами, словно рассуждал о вечном. — Точно, в мамочку! Слушай меня, Драко, слушай, — он приковывал к себе внимание, бродя взад-вперёд, — раз вырос, а так и не уяснил элементарных вещей. Дело в том, что Обливиэйт стирает не воспоминания как таковые, а лишь связующую нить между ними и разумом. Как утверждал Слизнорт, это похоже на испорченный патефон. Есть запись, которую ты когда-то сделал, и есть человек, который хочет её прослушать. Но!.. Существует Обливиэйт, лишающий тебя и всех остальных той самой иглы, превращающей неровные дорожки памяти в музыку. Поэтому, при желании, зная, что за пластинка нужна, можно починить сломанный инструмент. А дальше, наивный ребёнок, всё яснее ясного: либо ты волшебник, либо жалкий магл!

— Я волшебник, — не удержавшись, резко высказался Драко. — Только должен быть способ запечатать память. Должен!..

Драко старался сопоставить то, что видел в Мэноре, и откровения Волдеморта.

— Может быть, — Реддл явно юлил, оглаживая края мантии. — Потому что с изменёнными воспоминаниями давление не работает. Кстати, в этом умении Слизнорту нет равных. И обычно лишь создатель подобной лжи способен услышать истину. Только сможет ли?.. Это вопрос мастерства. Вот так мы плавно перешли ко второму «но»...

— Что за второе «но»?

Реддл перестал ходить туда-сюда, как маятник:

— Оно ещё проще — враньё! — змеиные ноздри раздулись. — И сострадание, — раздавшееся шипение напомнило брезгливую речь. — Когда ты уже изживёшь в себе эту грязь?! Милосердие уместно лишь по отношению к равным. И великим, — Волдеморт задрал несуществующий нос: — А не полукровкам вроде Поттера! Зачем ты выдумал всю эту чушь? Бездарь. Полный бездарь!

Глаза Тома превратились в щёлочки и помутнели.

— Но хитрец, что приятно, — признал он. — Жаль, что такой мелкий! Давай теперь спрошу я: зачем тебе понадобилось обманывать Тёмного Лорда?

Драко выругался: попался на мелочи. На какой-то дурацкой мелочи! Потому что заговорила совесть, скрытая за гневом и тонким расчётом. Но пока не достиг желаемого, нет повода отступать:

— Ты хочешь остаться здесь или нет? — Драко обвёл взглядом сырое подземелье.

— Нет, нет, нет, — Реддл оскалился, демонстрируя хищные зубы. — Эту карту мы уже разыграли. Ты хотел летать, я — Тайную комнату.

— И что с того? Я изменил условие, имею право. Я твой хозяин, — и Драко на парселтанге прошипел единственно знакомое слово.

Он рассчитывал задеть Тёмного Лорда, тыкая в нелицеприятную зависимость, но тот всего-навсего сменил тошнотворную улыбку на циничную:

— Право ты, может, и имеешь, но не имеешь возможности. Я за милю чую, что ты здесь не ради средненького заклинания вроде Обливиэйт. Тебе нужна информация. Интересно, какая!.. А ты не пробовал умолять? Вдруг я услышу...

Реддл засмеялся, чуть высовывая кончик языка и выбрасывая желчь урывками.

— Я уничтожу тебя, если ты мне не ответишь, — Драко перешёл к угрозам и выставил палочку.

А смех усилился. Стал громче и гиеноподобнее.

— Я ведь нужен тебе, — вставил Реддл между нечленораздельными звуками. — Ради мира или чего-то там ещё... То, ради чего ты мне лжёшь. Так что хватит угрожать, бесполезный придаток чистокровного рода! Хотя от него скоро и чистоты не останется.

«Это почему?» — Драко перевёл дыхание. Тёмный Лорд не может ему угрожать! Потому что...

...не может!

— А что, если я нашёл иного союзника? — Драко подошёл вплотную к Реддлу, водя кончиком палочки у отсутствующего носа.

— Да неужели? И кого? Гойла? — Волдеморт расхохотался, сотрясая древние стены.

Эхо било Драко по ушам, перемалывая нутро, но он нашёл в себе силы переорать Тёмного Лорда:

— Того, кто ворует человеческие эмоции!

Смех тут же стих.

Волдеморт на пару мгновений погрузился в себя, и снова на мраморном лице отразилась брезгливость. Но потом глаза загорелись неестественно алым, а голос стал таким язвительным, что огни факелов, подчиняясь эмоциям Драко, задрожали:

— Может, познакомишь меня с ним? Или дашь взглянуть? Тупой мальчишка! Безмозглый, бездарный, слюнявый младенец! Он не ищет союзников, только не он! Никогда.

— Он? — переспросил Драко, от шока опустив палочку. «Грейнджер есть Грейнджер. Энциклопедия глупостей».

Малфой считал так ровно секунду до того, как последовало продолжение:

— Она. Он. Это несущественно. Только то, что ты опять мне лжёшь! Твой якобы союзник не рассказывает подобное всяким юнцам. Вообще — никому! Он защищает эту информацию даже от жертв.

Реддл растянулся в новой улыбке, по-видимому, разобравшись, что к чему.

— Почти от всех, — теперь в его улыбке сквозило удивление, а в голосе — уверенность: — Значит, ему нужен ты. Твои эмоции.

Он сосредоточился, словно выискивал в лице Малфоя ответы на свои вопросы.

— Поскольку ты вроде как ты-ы... — протянул Реддл. — Он не достиг цели и всё ещё охотится за тобой. Так что случилось? Он решил немного поиграть? Или ему помешали?

Лорд просиял и намеренно замолчал.

— Говори! — Драко опять наставил палочку. Тайная комната будто заново открылась, слепя зачарованным зелёным пламенем. — Говори, или наша история подошла к концу!

— Нет, — Реддл даже не шелохнулся. — Я твой единственный шанс спастись, и ты не сделаешь этого.

— Единственный? — теперь засмеялся Драко. — Не надо меня недооценивать, Том. Уж поверь...

— Допустим, верю. Но решения своего не изменю, — и как плевок: — Не хочу! Папочке и мамочке, лет так через пять, достанется полубезумное и жестокое существо, а не их чудный сынок! — второй плевок. — Это в лучшем случае. Хотя тут как повезёт, — он развёл костлявыми руками. — Кто знает, может, они спишут на это твои прошлые грешки и простят половые слабости. Если поверят, конечно!

Реддл осознал, что ляпнул лишнее. Не иначе, в нём ненадолго затих Тёмный Лорд и проснулся подросток.

— Ты мстишь мне, — догадался Драко. — Даже теперь. Я так много значил для тебя в прошлой жизни, Том? — он усмехнулся. — Неужели? Ты мстишь мне за то, что ты есть? Не-е-т. Ты мстишь мне за свою смерть!