Склеивая осколки

Только девичьи губы дрожали, но не двигались. Она не вырывалась — замерла.

— Ты нужна мне, — он стал целовать настойчивее: лицо и шею… тёплые ладошки…

— Не люблю, когда ты такой злой, — Сандра примирительно обняла Рона за шею. — Я открылась тебе, а ты обратил всё против меня, устроив какие-то непонятные соревнования на тему «Кто круче». Я люблю квиддич, но не собираюсь становиться частью игры, где вы выясняете отношения вне поля. Я вообще не хочу вспоминать о... — ох, лучше не произносить это имя.

Как же сладко бывает примирение! Рон терял голову. Сандра рядом: отзывчивая, отходчивая, близкая... Прощающая за один поцелуй, а не дующаяся сутками, как Гермиона. Куда делась прежняя боль при мысли о ней? Удивительно, как незаметно успокоилось сердце.

Рон снова поцеловал Сандру. Нежнее. И глубже. Нахально блуждая по телу и подталкивая к ближайшему стеллажу. Прижал к книжным полкам и прошептал:

— Я хочу сделать кое-что. Для тебя.

— Что? — поинтересовалась Фоссет, гладя рыжие волосы и наслаждаясь прямым взглядом, полным благодарности.

В следующее мгновение Рон чуть присел, чтобы достать до подола. Руки скользнули под юбку. Поползли по бёдрам. Он выпрямился и очень медленно потянул трусики вниз, давая Сандре прочувствовать момент. Всё-таки соблазнять очень возбуждающе. Как и дразнить почти невесомыми прикосновениями. Не хуже, чем секс!

— Не стоит извиняться вот так, — Фоссет перехватила руки, пока ещё не поздно. — Это совсем не то... — она замотала головой. — Мне сложно объяснить.

— А ты попробуй, я не тупой!

— Я этого и не говорила! Не надо меня умасливать, я уже не сержусь. Тут нужна искра. Это зов тела, а не чувства вины! Но если дело опять в Малфое... — Сандра нахмурилась.

— Я больше не хочу слышать это имя! Только — моё. Пожалуйста...

Рон целовал и целовал, подавляя сопротивление. Упиваясь капитуляцией и любуясь уже знакомым блеском в глазах. Тем, как розовеют щёки. Как от неосознанной улыбки появляется ямочка на щеке.

— Позволь мне сделать кое-что сумасшедшее. И особенное, — Рон опустился на колени.

Стянул трусики до самых щиколоток. Он пытался вспомнить хоть что-то из пьяных советов Джорджа. И всплыло одно: в процессе главное — уверенность. На словах — смесь лести и честности. Но когда был силён в замудренных фразах?

Рон выдохнул:

— Я лишь хочу почувствовать тебя. Так... Я раньше не делал этого. Будь первой... Прошу.

— О Мерлин, ты что творишь? Встань немедленно! Увидят.

Хорошо или плохо, но у Рона нет таких тараканов.

— Может быть. А может, и нет. И никаких стонов, потому что когда я слышу твои, то — чёрт! — хочу на тебе жениться.

— Ты бессовестный враль, Рональд Уизли! — Сандра невольно улыбнулась. — Здесь? Сейчас? Но это же глупо, — предчувствие удовольствия разливалось по телу. Запреты усиливали возбуждение. — Не надо...

Тихая ненастоящая просьба лишала остатков благоразумия, потому что Рон понял, что сама Сандра хочет, чтобы он не послушался:

— А я спец по глупостям.

Она с лёгкостью позволила освободить себя от нижнего белья, которое почти сразу исчезло в кармане.

Руки Рона заскользили по ногам. Всё выше и выше. Погладили обнажённые бёдра. Напрягшийся живот. Спустились ниже... Как же Сандра покраснела! Особенно крылья носа. Значит, заводится. Ещё ничего не сделал, а она горит... Что бы там ни творилось в её полной странностей голове, это действовало и на Рона тоже:

— Ты ведь хочешь этого, — весьма смелое, но верное утверждение.

— Нет, — еле слышно спорила Фоссет, качая головой.

— Да, хочешь, — приглушённо и настойчиво. И это уже не часть примирения, а порыв. — Как и я...

«Уверенность и... творческий подход», — промелькнуло в сознании Рона, прежде чем губы коснулись цели. Знать бы ещё, что это в данном случае значит...

Все сомнения отпали сами. Как только Сандра привстала на цыпочки от первого движения языка. Чуть дрогнула от второго. Задержала дыхание от третьего. А дальше уже Рон потерялся в особенных и ярких мгновениях, наслаждаясь ранее незнакомой нежностью и удовольствием Сандры, сквозящем в каждом вдохе и выдохе.

Ведь теперь как будто она — единственная.

* * *

Гермиона пыталась читать уже, наверное, минут десять. Только информация не усваивалась напрочь, потому что ровно через стол сидел Малфой и делал вид, что увлечён тем же самым. Нет, глаза бегали по строчкам, но Гермиона была уверена: это всё спектакль. Немой поединок действовал на нервы. Это не библиотека — подиум для дуэлей.

Малфой демонстративно положил палочку между страницами, словно закладку, погладил её пальцами и усмехнулся, как будто вычитал в книге что-то забавное.

Гермиона осторожно подняла взгляд, стараясь очистить сознание. Но в голове пульсировало стойкое:

«Ты не боггарт, Малфой. Ты... Ты... Бессовестный, беспринципный...» — мысль ещё не достигла логического конца, как раздалось:

— Ридикулус, — с безупречной интонацией заявил Драко. Забини повернул голову, не понимая, что происходит. — Забей, — Малфой отмахнулся от приятеля. — Повторяю пройденный материал. Перед ЖАБА.

Блейз снова уткнулся в книгу, а Драко еле сдержал язвительную улыбку.

«Да он издевается!» — Гермиона разозлилась. На себя. На Малфоя. На его холодность. Наглость. На мягкие губы. На ласки, перед которыми сложно устоять.

Нахлынуло столько эмоций, что сердце заколотилось. И это, о боже, опять оказалось приятно.

«Ах, так! — Гермиона погрузилась в мелодию из собственных чувств и смело посмотрела в самоуверенные серые глаза, открывая сознание: — Я. Тебя. Не. Боюсь».

«Да что ты!.. — Драко ухмыльнулся. — Не смотри, Поттер заругает».

Малфой огляделся и, убедившись, что вряд ли жест заметят, осторожно, снизу вверх, начертил в воздухе маленькую молнию. Забини опять покосился, но Драко поднёс кулак ко рту, притворно покашлял и якобы вернулся к чтению. Уголки губ тронула улыбка.

Гермиона ухватила смысл и возмутилась:

«А Гарри не боюсь тем более!»

Да, он застукал их. И что? Неловко, конечно, но ведь не конец света! Можно подумать, её потом взяли и отшлёпали за плохое поведение.

Игра будоражила Драко, потому как безумно нравилась. Показывать своё превосходство перед тем, кто страдает завышенным самомнением, как пить отменный огневиски. Даже если делать это по чуть-чуть, пьянит и хочется ещё.

Гермиона приняла вызов, иначе не смогла. Проснулся ответный азарт. Как будто между ней и Малфоем — невидимая нить, за которую они оба дёргают, соперничая, и надеются, что та не порвётся.

«Сидит тут... Чувствует себя главным. Вот раз уступи — и...»

Гермиона воскресила в памяти самое возбуждающее: их вчерашний поцелуй. Страстный. Волнующий. Единственный, который удалось украсть прошлой ночью. Как же захотелось вернуться в теплицу и повторить прекрасные моменты! Коснуться друг друга дыханием и ощутить вкус ненависти, рассыпающейся перед желанием стать ближе.

Улыбка исчезла с лица Драко.

«Ну, Грейнджер наглеет... Подумаешь, поцелуй! Кто-то хотел большего. Много большего...»

Драко развязал галстук, поясняя для Блейза: «Жарко... Удавка чёртова!» — и не спеша стянул его с шеи. Опустил руку на стол с зажатым в ладони куском серебристо-зелёной ткани и насладился реакцией на визуальное нападение: смятение и участившееся дыхание, заметное даже на расстоянии. От эффекта кровь прилила к члену.

Для Гермионы намёк был очевиден до чувственной дрожи, будто опять в нескольких шагах от проникновения. И сейчас невысказанные слова застыли на губах Малфоя: «Я умею побеждать, Грейнджер». И убеждать.

Она вернулась к чтению.

«Что, сдаёшься? — Драко внутренне радовался. И огорчался: — Как же просто...»

Но не тут-то было! Сверхобнаглевшая Грейнджер так же не спеша провела по краю страницы, облизала палец и перевернула лист. Подняла голову и уставилась, не моргая.

Форменная провокация! Будто знает, зараза, как сильно Драко хочет испытать ласки этого языка далеко не на пальце. Давление внизу живота усилилось. Подойти бы и...

Но игра есть игра.

Гермиона не понимала, что с ней творится. Кажется, она флиртует. Чего сроду не умела!

Драко опустил взгляд и, делая вид, что читает, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Не торопясь, поправил пиджак, скользя ладонями по его краям, и совсем ненадолго задержался ими в районе груди. Большой палец на одной руке чуть приподнялся и неслышно стукнул по ткани.

Сердце Гермионы памятно толкнулось в ответ.

«Подумаешь, ласкал...»

Она ощутила томление, в груди — особенно. И желание прижаться к бледной коже, скрытой под слоями одежды. Разумнее бы прекратить борьбу, но... никак. В эту воронку затягивало под властью воображения, и подчиняться ей прекрасно само по себе.

Гермиона заполнила сознание очередным воспоминанием: член Малфоя. Возбуждённый. Горячий. Желанный. В её руке. И она скользит, изучает, обхватывает жадными пальцами. «Нам обоим это понравилось, правда?»

Драко не смог прочесть последнюю мысль, потому что уже начал сомневаться в своей победе. Под напором развратной картинки сосредоточиться не получалось.

«Что Грейнджер себе позволяет? Да, хотел! А ты нет, что ли?»

Ласки ниже пояса — сейчас как удар ниже пояса. Оба спустились в запретную плоскость, забыв о препятствиях.

Как же Драко захотелось трахаться! До жути. До лохматой такой... Которая бегает за своим Поттером, как собачонка! А теперь ещё и мысленно дрочит, наслаждаясь вседозволенностью. Заводит и издевается, зазнайка!

Рука постепенно намотала галстук на кулак. Подступила злость. В паху запульсировало. Драко облокотился о стол. И медленно, растянутыми движениями дважды прижал сжатый кулак внутренней стороной к ладони другой руки, имитируя толчки. И такой неприличный жест значил только одно:

«Имел я тебя, Грейнджер».

А точнее, почти поимел. И не прочь показать ей, как смачно вколачивался бы между широко разведённых ног, да только кто-то не силён в легилименции. А жаль!

Но Гермиона всё равно вспыхнула как спичка и уткнулась в книгу, залившись краской.

«Чтоб тебя!..» — с подобными намёками нелегко совладать с собой, ведь толком не знаешь, чем ответить. Ну нет в библиотеке книги по ведению эротических дуэлей с Малфоем!

«Гол!» — Драко с нескрываемым удовольствием отложил галстук, но чтобы он так и маячил зелёно-полосатым пятном перед Грейнджер, как невербальный победный возглас.

«О, да», — Малфой практически ощущал вкус триумфа. Головокружительно!

Возбуждение усилилось, но беспокоило меньше, потому что выиграл. Почти как кончил. В голову даже пришла идея наведаться в ванную старост и оттянуться, погружаясь в фантазию, где невыносимая Грейнджер в позе львицы прогибается и развязно стонет, нарушая все законы поведения приличных девочек.

Драко чуть отклонился назад, сунул руку в карман пиджака, извлёк оттуда яблоко и, медленно откусив, положил его на столешницу. Скрестил руки на груди и снова придал лицу ледяное выражение.

Битва факультетов выиграна.

И тут Драко заметил Сандру и Уизела, подходящих к столу Грейнджер. Он знал этот пьяный взгляд Фоссет. Этот влажный блеск в глазах. Походку на чуть ослабших ногах. И румянец, как будто стыдно за испытанное удовольствие. Рыжий козёл трахнул его бывшую прямо под носом?!