Дюжина и Ледяной лес

Глава 26

Сердце вновь разлетелось на тысячи осколков, с губ сорвался душераздирающий вопль. Вместо Фиалки перед девочкой возник Игрекс, существо из покоев Силвер, охотник за снами; он заманивал свои жертвы в ловушку, искажая их самые сокровенные воспоминания. Теперь, когда иллюзия рассеялась, Игрекс предстал в своем истинном, леденящем кровь обличье: выше Дюжины на целую голову, увенчанную блестящими рогами, с клыков сочится ядовитая слюна.

С воинственным криком Хрум запрыгнул монстру на плечо и впился в него зубами. Игрекс стряхнул досадную помеху и, выставив когтистые лапы, ринулся на Дюжину. Та инстинктивно увернулась, острые когти царапнули пустоту. Однако при новой атаке Игрекса девочку вдруг захлестнула невиданная доселе ярость. Монстр нацепил облик Фиалки, точно маску, украл ее голос, скопировал мимику. А теперь еще и швырнул верного Хрума, точно мусор, на землю. И зачем только она оставила топоры! Проклиная себя за глупость, Дюжина изо всех сил огрела чудовище заплечным мешком, отбросив его к стене, и выхватила из-за пояса клинок – короткий, с изогнутым лезвием, но острый как бритва. Другого оружия у нее не было.

– Хрум, ты цел? – Ее взгляд лихорадочно обшаривал каждый закуток. Девочка уже была близка к отчаянию, как вдруг заметила оглушенного, но невредимого бельчонка позади монстра.

Игрекс оскалился. Соперники смерили друг друга оценивающими взглядами.

– Синичка, – шепнул монстр голосом Фиалки.

На мгновение взор ее заволокло пеленой, Игрекс вновь пустил в ход свои чары, но безуспешно. Дюжина бросилась на него, занесла руку, но противник успел перехватить ее запястье, предотвращая удар. Они боролись посреди логова, под ногами хрустели кости предыдущих жертв, острые клыки лязгали в опасной близости от лица девочки.

Преисполненный желания помочь, Хрум запрыгнул чудовищу на спину и принялся остервенело царапать плоть. Тот на секунду отвлекся, а в следующий миг отлетел в сторону и споткнулся о лунный камень. От соприкосновения с мерцающей поверхностью Игрекс издал оглушительный рев, который еще долго звенел у Дюжины в ушах. Чуть поодаль призывно поблескивал лунный камень. Девочка мрачно ухмыльнулась: еще не все потеряно. Только бы дотянуться!..

Из лаза повеяло свежим воздухом. Мелькнула шальная мысль схватить Хрума и убежать, но образы Силвер и Виктории придали девочки сил. Страх проигрыша – еще не повод уклоняться от сражения. Ни сейчас, ни впредь.

Стиснув зубы, Дюжина приготовилась к очередной атаке. Набычившись, Игрекс устремился вперед, намереваясь пронзить жертву рогами. Хрум по-прежнему раздирал ему спину, на носике бельчонка темнела кровь. Отпрянув, Дюжина что было мочи толкнула монстра, перекатилась по земле и, вскочив, торжествующе выставила руку с мерцающей сферой. Хрум запрыгнул ей на плечо, на мордочке читалась решимость.

Игрекс с воплем отпрянул. Казалось, его пугал сам вид лунного камня. Однако в следующий миг Дюжина заметила стрелу, застрявшую в боку монстра. Снаружи доносился надрывный душераздирающий вой и голоса:

– Дюжина! Потерпи! Мы уже близко!

Стрела со свистом рассекла воздух, Игрекс снова взвыл. Секунду спустя в нору протиснулся Пес, до пояса перепачканный землей. Позади маячил Шестой с топорами в руках.

Оба уставились на девочку со смесью ужаса и облегчения.

– Держи, ты обронила, – на удивление спокойно произнес Шестой и кинул Дюжине топоры.

Мгновение спустя она уже ощущала на ладонях их упоительную тяжесть. Камень и клинок полетели в сторону за ненадобностью. Хрум радостно заверещал.

Игрекс метнулся к Шестому, Дюжина бросилась ему наперерез, но Пес оказался быстрее: молниеносным движением он опрокинул чудовище навзничь и впился в него зубами. Раздался такой пронзительный вопль, что Дюжина отпрянула и закрыла уши руками. Пес дербанил добычу, будто тряпичную куклу, пока монстр не затих. Исполин разжал челюсти и с отвращением огляделся вокруг.

– Мерзкие твари, – прорычал он, оборачиваясь к рекрутам.

От ужаса пережитого ноги у девочки подкосились; пришлось опереться на топоры, чтобы не упасть.

Пес в мгновение ока очутился подле нее.

– Надо поскорее вызволить тебя отсюда. Забирайся, – мягко велел он, неуклюже присев для пущего удобства.

Придя в себя, Дюжина увидела, что сидит, привалившись к стволу, закутанная в чужие шкуры. Хрум обвился вокруг ее шеи, точно оберегая. Пес устроился напротив и не сводил с нее встревоженных глаз:

– Очнулась?

Дюжина кивнула, однако движение далось ей с невероятным трудом. Под соседним деревом встрепенулся Шестой, в его взгляде вспыхнула неописуемая радость. Сквозь оцепенение мелькнула упоительная, легкая, будто крылья бабочки, мысль: ее не бросили на произвол судьбы! Не зная, как выразить свои чувства, Дюжина молча смотрела на спасителей. Все тело обмякло, конечности не повиновались; даже при всем желании ей вряд ли удалось бы вымолвить хоть слово.

Она закрыла глаза, буквально на секундочку, – и провалилась в темноту.

– …Снова отыскать следы.

Дюжина заморгала, силясь вынырнуть из омута сна.

– Она еще слишком слаба.

– Не спорю, но нельзя забывать о Семерке. Предлагаешь оставить ее в лапах этих монстров еще на одну ночь? Поспешим, может, все же догоним.

– Не догоним. Слишком много времени потеряно. Пусть отдохнет. Да и Пятак тоже.

Дюжина с трудом разлепила веки – пережитый кошмар нахлынул заново. Отогнав чудовищный образ Игрекса, она заставила себя сосредоточиться на происходящем.

– Я очнулась. Шестой прав. Нам пора в путь. Ради Семерки.

Шестой виновато потупился.

Услыхав голос хозяйки, Хрум встрепенулся и, облокотившись лапками на ее щеку, с тревогой всматривался в лицо.

– Со мной все хорошо благодаря тебе, – шепнула девочка. – Ты мой отважный герой.

Довольный бельчонок лизнул ее в щеку и стал приглаживать взъерошенную шерстку.

Теплые шкуры сделали свое дело, Дюжина согрелась. По другую сторону стихийного лагеря спиною к ней спал Пятак, пристроив голову на тюк. Вьюга с безмятежной миной разгребала копытами снег.

– Ну как ты? – Шестой опустился подле девочки на корточки. – Я видел Игрекса буквально мгновение, но страху натерпелся на всю жизнь… Как тебя угораздило… почему… – Он стушевался, умолк.

– Он прикинулся моей сестрой, – против воли поведала Дюжина то, что клялась сохранить в тайне. – Ее звали Фиалкой, и она погибла по моей вине. Игрекс напомнил мне об этом. Как будто такое можно забыть.

Мертвенно побледнев, Шестой подался вперед и заключил девочку в объятия. Пес придвинулся ближе и, чуть помешкав, ласково ткнул ее носом.

Никто не проронил ни слова, за что Дюжина была благодарна. Да и что тут скажешь?..

Обратно ехали в гробовой тишине по извилистой дорожке, протоптанной Дюжиной в погоне за Игрексом.

Но там, где они в прошлый раз расстались, их ждал новый сокрушительный удар. Следы полозьев исчезли, а вместе с ними – и надежда отыскать Семерку.